"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Панарин Сергей Васильевич. Страница 252

– Так ты проводник, – догадался Дмитрий.

– Ну, проводник, и че? – Парень икнул, сплюнул на обочину и вытер губы рукавом. – Теперь и расслабиться после тяжелой смены нельзя, что ли?

– Почему? Можно.

– А как я расслаблюсь… ик!.. если все кому не лень камнями швыряются? – По-прежнему стоя на четвереньках, проводник протянул руку: – Ну че вылупился? Помогай! Вдруг у меня из-за тебя сотрясение. Еще поведет в сторону, когда подниматься буду.

– Пить меньше надо, – пробубнил под нос Дмитрий, но помог проводнику встать на ноги.

– Спсбо, – выдохнул тот, поднимая голову.

Преображенский поморщился от шибанувшего в нос амбре. Помахал рукой перед собой, разгоняя неприятный запах, и вдруг замер, глядя в лицо стоящего перед ним человека.

– Сазан?! Это ты?!

– Ну я. И что с того? – Проводник сфокусировал мутный взгляд на Дмитрии. – Я тебя знаю?

– Эх ты, старый алкаш! Совсем память пропил! Это ж я, Балабол!

Дмитрий, в порыве нахлынувших на него чувств, схватил Сазана за плечи, дважды встряхнул, а потом обнял и захлопал по спине, приговаривая:

– Сазан, дружище, как я рад тебя видеть! Помнишь, как мы с тобой Зону топтали? Куда только нас не заносило. Славные были времена.

Неожиданно он оставил проводника в покое и отошел на шаг назад.

– Погоди. А ты что здесь делаешь? Ты ж с Нинкой уехал. У вас сыну лет пять должно быть, если не больше.

В голове Дмитрия как будто включился проектор. Он вдруг необычайно ярко увидел события того дня, когда они в последний раз общались с Сазаном. С тех пор много чего произошло. Преображенский думал, что крепко-накрепко забыл давний разговор, но, как оказалось, ошибался.

Сазан был ему когда-то как брат. Даже больше. Они были как две половинки одного целого. Все изменилось, когда его приятель познакомился с молоденькой лаборанткой профессора Шарова.

Нина Рубцова, белокурая красавица с точеной фигуркой и ангельской внешностью, прибыла в Зону за полгода до судьбоносной для обоих сталкеров беседы и после первой же мимолетной встречи превратила некогда бесстрашного сталкера в слюнявого тюфяка.

Сазан долго таскался за ней, добиваясь взаимности. Покупал у Носорога за бешеные деньги завезенные по спецзаказу с Большой земли цветы, духи и конфеты. Нес их избраннице с надеждой хотя бы на робкий поцелуй, но та с видом Снежной Королевы отвергала подарки и ухаживания парня.

Дошло до того, что от сердечных переживаний Сазан сильно потерял в весе. Он стал похож на обтянутый кожей скелет.

Было несколько случаев, когда в ходках с Дмитрием парень порывался вляпаться в какое-нибудь дерьмо, вроде той же «мясорубки», «разрядника» или «круговерти». Всякий раз друг удерживал его от рокового шага и отвешивал звонкого леща для профилактики. На какое-то время крепкая дружеская взбучка встряхивала Сазана, возвращая его глазам привычный озорной блеск, но потом все начиналось сначала.

Наконец эта сопливая мелодрама надоела Дмитрию. Тайком от Сазана он навестил коварную сердцеедку и в резкой форме, едва удерживаясь в рамках нормативной лексики, высказал все, что думает о ней и ее отношении к другу. Возможно, это было банальным совпадением, но после того визита холодное сердце блондинки растаяло, и она уступила ухаживаниям Сазана.

Правда, счастья это не принесло. По крайней мере, Дмитрию. Сазан, конечно, набрал в весе и уже не походил на ходячую мумию, но и прежним не стал. Белокурая бестия быстро прибрала его к рукам и превратила в форменного подкаблучника.

В последний месяц крепкой мужской дружбы она неоднократно запрещала Сазану идти с товарищем в Зону, разрешая при этом вместе с другими сталкерами выполнять задания ученых. Дмитрий думал, так она мстит ему за вмешательство в их с Сазаном отношения, не понимая, что делает этим хуже себе. Преображенскому ее выкрутасы были что слону дробина, а вот над Сазаном опять начали посмеиваться сталкеры. Он снова стал понемногу терять в весе и, вдобавок, краснеть, как кисейная барышня.

В тот злополучный день Дмитрий должен был вернуть одному из сталкеров так называемый долг чести. Казак, так звали того сталкача, помог Дмитрию выпутаться из опасной передряги, а взамен попросил принести ему «ластик» – достаточно редкий артефакт, без следа убирающий с бумаги не только карандашные следы и чернила, но и отпечатанные буквы. Все бы ничего, но «ластик» можно было отыскать только в норах мимикров. Поговаривали, не последнюю роль в образовании артефакта играл помет уникальных мутантов, способных в мгновение ока менять внешний облик.

Соваться в одиночку в логово опасных тварей было равносильно самоубийству. Дмитрий всерьез рассчитывал на помощь проверенного временем и совместными приключениями товарища, а когда тот отказался, в сердцах высказал ему:

– Сазан, ты понимаешь, что режешь меня без ножа? Я дал Казаку клятву. Вчера он потребовал вернуть долг чести, и я обязан это сделать. Если я отправлю его в игнор, со мной никто больше дела иметь не будет. Ты этого хочешь для лучшего друга?

– Нет, – помотал головой Сазан.

– Ну так чего тогда? – Дмитрий схватил приятеля за руку и с жаром заговорил: – Понимаю, у тебя любовь и все такое, но мне без тебя не справиться. Ты мне как брат. Даже больше. Только тебе я доверяю, как самому себе. Мы вдвоем из таких неприятностей выпутывались, что можно не одну книгу написать.

Лицо Сазана еще больше покраснело, кончики губ скорбно опустились. Он высвободил руку, отвернулся, стараясь не смотреть другу в глаза.

Дмитрий прижал ладонь к сердцу:

– Клянусь, это последнее дело со мной. Больше тебя не потревожу. Можешь так и передать своей Нинке, но не оставляй сейчас меня одного!

– Нина беременна, – глухо сказал Сазан. – Прости, но я обещал, что у нашего ребенка будет отец.

Балабола словно пыльным мешком огрели по голове.

– Едрить твою кочерыжку, – только и смог выдавить он из себя и плюхнулся на скрипнувший под ним табурет. – Давно?

– Четвертый месяц пошел, – буркнул красный как рак приятель.

– Но как?!

– Тебе в картинках описать?! – неожиданно вспылил Сазан. – Когда люди любят друг друга, у них дети появляются.

– Это понятно, но ты же сталкер. Не боишься, что у вас родится му… – Дмитрий понял, что чуть не сморозил глупость, и прикусил язык.

– Чего замолчал? – горько усмехнулся Сазан. – Давай, говори как есть. Мутант. Ты это хотел сказать?

Дмитрий кивнул, чувствуя себя последним идиотом. Сазану и так было нелегко, а он еще соли на рану друга подсыпал. Напомнил, что у сталкеров, мягко говоря, особенные дети рождаются. Радиация и аномальное излучение Зоны даром не проходили.

К слову сказать, в тот миг он понял поведение Нины и эти ее дурацкие, на первый взгляд, запреты. Она вовсе не хотела уязвить его самолюбие или больнее задеть, не давая Сазану вместе с ним бродить по Зоне. Она просто, как и любая мать, желала, чтобы у ее ребенка была полная семья. Ведь Дмитрий любил рисковать и порой лез туда, куда любой нормальный человек не сунется и под дулом пистолета. Естественно, доля риска падала и на Сазана, когда он отправлялся с ним в ходку.

Выполнять задания ученых – тоже та еще работенка, но ведь Нина отпускала суженого не всякий раз, а лишь в тех случаях, когда в составе экспедиции была группа вооруженных до зубов военсталов. А это сильно снижало долю риска и в разы повышало шансы на счастливое возвращение домой. Да и научники никогда не ходили туда, где действительно очень опасно. В те места они отправляли таких парней, как Дмитрий, а Нина, как уже было сказано, не хотела стать матерью-одиночкой.

– Ладно, брат, я тебя понял, как-нибудь выкручусь. – Балабол похлопал друга по плечу. – Ну и, это, прими мои поздравления, папаша.

– Да иди ты, – дернул плечом Сазан. – Я так-то не хотел об этом говорить, и ты тоже не трепи языком понапрасну. Дурная примета – раньше времени о малыше болтать.

Дмитрий, естественно, пообещал, но по пьяни нарушил данное слово. Правда, произошло это после того, как Сазан и Нина покинули Зону, но, если верить подсчетам Преображенского, незадолго до рождения сына.