"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Панарин Сергей Васильевич. Страница 339

Ох, как не вовремя стекла запотевать начали. Того и гляди быдляки появятся. Не заметишь их вовремя – пиши пропало. Бледные лысоголовые уроды вмиг защитный комбинезон на части располосуют. Что им прорезиненная ткань? У них когти крепче стали, вон какие глубокие царапины на машинах после них остаются. Как будто керном с твердосплавным наконечником по металлу провели.

Кузьма сокрушенно покачал головой и так сильно стиснул руки на заряженном самодельными патронами охотничьем ружье, что даже сквозь маску расслышал скрип резины трехпалых перчаток.

– Надо было дыхнуть на стекла после обработки карандашом, – пробормотал он.

«Поздно, доктор, Бобик сдох», – всплыла в памяти любимая присказка Юргена. Тот с первых занятий вбивал в подкорку будущим сталкерам, что любая небрежность может стоить жизни не только допустившему ее человеку, но и тому, кто отправится с ним в рейд на поверхность.

«Авось на этот раз пронесет», – подумал Кузьма, где-то глубоко в душе лелея детскую надежду на чудо. Вера в счастливое разрешение непростой ситуации оставалась единственным утешением. Он не хотел, чтобы из-за его разгильдяйства Пашка влип в неприятности вроде неожиданного нападения быдляков. Да и вороны в любой момент могли камнем свалиться с неба.

Юрген говорил, раньше эти птицы были не такими большими. Радиация пошла пернатым на пользу. Вороны вымахали с орла и теперь охотились не только на мутантов, но и на людей. В одиночку сложно вовремя увидеть пикирующих птиц, особенно если те нападают со спины, потому сталкеры и ходили в рейд парами. Не один, так другой заметит опасность и прикроет товарища в случае необходимости.

Тем временем стекла запотели еще сильнее. Если раньше Кузьма видел все словно сквозь легкую дымку, то теперь он как будто оказался в густом тумане и не различал ни громаду густо затянутого гигантским вьюном панельного дома, ни стоящую перед входом в подъезд серую фигуру в мешковатом защитном комбинезоне.

– Паштет! Ты где?! Отзовись! – крикнул Кузьма, но из-под плотной резиновой маски раздалось невнятное бормотание.

Кузьма осторожно зашагал вперед. Облачка радиоактивной пыли вылетали из-под ног, тонким слоем серого налета оседали на бахилах защитного комбинезона. Парню показалось, он различил движение слева. Точнее, не различил, а почувствовал дрожь земли под ногами, словно кто-то большой и очень тяжелый быстро приближался с той стороны. Кузьма вскинул ружье и прижал приклад к плечу, резко поворачиваясь к неожиданной опасности. Он хотел разом нажать на оба спусковых крючка, но не успел. Что-то невероятно жуткое накинулось на него, сбило с ног, и он увидел, как из черного бесформенного облака материализовалась уродливая пасть с острыми, истекающими слюной зубами.

Кузьма рывком согнулся в поясе и нервно посмотрел по сторонам. Ни тебе пыльной улицы с частично разрушенными и заросшими вьюном стенами домов, ни гниющих под открытым небом автомобилей, ни серого, как замызганная половая тряпка, неба над головой. Кузьма выдохнул с облегчением, упал на подушку и уставился в низкий бетонный потолок маленького, три на четыре метра, отсека.

Кошмары мучили его третью ночь подряд. И ладно бы он пережил нечто подобное наяву, так нет же. Кузьма ни разу не выходил на поверхность и знал о происходящем наверху со слов тех, кто там регулярно бывал. Все должно измениться сегодня. Вчера ему исполнилось шестнадцать. Он уже не подросток, а полноценный участник взрослой жизни мужского сообщества общины «кожевенников» со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Вернее, он станет им, когда пройдет Испытание.

Собственно говоря, из-за предстоящей проверки он и не спал толком последние ночи. Испытание манило и пугало его. Манило, потому что он, как и любой пацан его возраста, хотел стать настоящим сталкером, а пугало, потому что из пяти достигших шестнадцатилетия подростков только двое прошли экзамен. Большинство детей подземелья страдали агорафобией и нормально чувствовали себя только в замкнутом пространстве с одинаковой температурой, влажностью и серыми бетонными плитами над головой.

Как только выяснилось, что не все пацаны могут побороть страх перед открытой местностью, отчим Кузьмы, вместе с другими представителями «командного состава», собрал подрастающую смену в актовом зале убежища и сказал, что проваленного Испытания бояться не стоит. Мол, не всем же выходить на поверхность, кто-то должен работать на фермах и в цехах по производству защитных комбинезонов. А еще надо обеззараживать ОЗК вернувшихся с поверхности сталкеров, перевозить бочки с водой, таскать ящики с грибами и продукцией овощеводства. Да и вообще мужской работы полно и без далеких вылазок на поверхность. Взять хотя бы ремонт паровых машин. Без них в отсеках не будет электроэнергии, а выходят они из строя с завидной регулярностью. Да, паровики тоже на поверхности, но стоят-то в цехах, а там, как ни крути, хоть какая-то крыша над головой.

Многие ребята после той беседы воспряли духом. Страх не оправдать возложенных надежд дамокловым мечом висел над каждым подростком, лишая покоя и сна. Мишка Парамонов из пятьдесят четвертого бокса вообще за неделю до Испытания так сильно отощал на нервной почве, что Знахарь забрал его к себе в просторное, разделенное ширмами на больничные палаты помещение для прохождения курса реабилитации, как он выразился.

Правда, Парамон, как звали его в убежище, недолго провалялся в кровати. Не в его натуре было заниматься ничегонеделанием, витаминки да всякие общеукрепляющие средства глотать. В тот же вечер он забрал свои вещи из шкафа и был таков. Обратно его чуть ли не под конвоем привели.

– Долго мне тут лежать? – недовольно буркнул Мишка, залезая в скрипнувшую под ним койку.

– Сколько потребуется, – хмуро сдвинул седые брови Знахарь и погрозил узловатым пальцем: – Еще раз сбежишь, пристегну ремнями к кровати и лично прослежу, чтобы тебя не допустили до Испытания.

Мишка честно выдержал положенную ему неделю в «госпитале», не желая испытывать судьбу понапрасну. Знахарь был не последним человеком в убежище и легко мог привести угрозу в исполнение.

До Атаки Петр Михайлович Кошкин работал ветеринаром и в день Х случайно оказался на комбинате. Когда выяснилось, что в бомбоубежище нет никого с медицинским образованием, Кошкин предложил свои услуги, сразу предупредив, кто он по специальности.

– Животные – те же люди, только говорить не умеют, – пошутил тогда Зубрин, утверждая кандидатуру добровольца на должность врача.

Время показало, что Кошкин отлично разбирается в телесных недугах не только братьев меньших, но и людских. Он проводил операции по удалению аппендицита, делал кесарево, принимал протекающие естественным путем роды, а уж сколько вправил вывихов и залечил переломов, наверное, так с ходу и не сказать.

Поначалу Петр Михайлович очень смущался, когда его называли терапевтом, и предупреждал пациентов, что он ветеринар и может случайно сделать больно, поскольку работал с животными, а не с людьми. Быть может, за ним закрепилось бы другое прозвище, но Юрген однажды ляпнул при всех:

– Да что ты все время извиняешься, Михалыч? Вон, знахари раньше в деревнях скотину и людей лечили – и ничего. Нам вообще тут выбирать не приходится. Даже будь ты шаманом, и то бы к тебе пошли.

Вот так Кошкин стал Знахарем, и он даже гордился таким звучным, по его мнению, прозвищем.

Отчим Кузьмы всегда прислушивался к Знахарю и вполне мог отказать Мишке в праве на проверку своих сил и способностей. К слову, недельный отдых пошел парню на пользу. Он не только набрал потерянный вес, но и обрел душевное спокойствие, что помогло без проблем пройти экзамен и влиться в ряды сталкеров.

Парамон рассказывал свою историю претендентам на Испытание, чтобы помочь им справиться со стрессом, но в случае с Кузьмой все вышло наоборот. Почти всю ночь после встречи с не так давно посвященным в сталкеры парнем он проворочался с боку на бок, вздыхал да пыхтел, пялясь в низкий бетонный потолок. Дошло до того, что отчим пригрозил отстранить Кузьму от проверки, если тот немедленно не прекратит вздыхать, как лошадь. Это возымело действие, и Кузьма наконец-то провалился в беспокойный, рваный сон. Под утро ему приснился кошмар наподобие сегодняшнего, только в нем он был один и отбивался от быдляков, а не от бесформенной тени с жуткой пастью.