(Не)нужная жена дракона - Караюз Алина. Страница 14
Пискнула, прижатая к влажной прохладной коже. Забилась пойманной птахой.
Руки разжались, и Нериль стремглав бросилась прочь.
С пылающими щеками, не зная, куда деть глаза от стыда, она влетела в свою комнату и заперлась на засов. С гулко колотящимся сердцем съехала по двери на пол и прислушалась.
В доме стояла тишина.
Где-то в кухне осталось лежать одеяло, соскользнувшее с плеч при поиске двери. Намокшая ткань облепила ключицы и грудь.
Он ведь не заметил, что она полуголая? Не заметил?
Эльха Пресветлая, сделай так, чтобы он ничего не заметил!
Глава 8
С тех пор Нериль почти перестала спать. Теперь уже она избегала Ника, прятала взгляд, боялась ненароком прикоснуться к нему и обжечься. Ведь он наверняка решил, что она подглядывала за ним. Стыдно-то как!
А вечерами лежала в своей постели и слушала, как он ходит по кухне, как укладывается спать, и в ее голову лезли бесстыдные мысли.
Память раз за разом подкидывала картинку: Ник стоит у колодца в мокрых штанах, с его волос стекает вода, капли прочерчивают по спине блестящие дрожки.
Вот он оборачивается. Хмурится, глядя прямо на нее, и тут его губы раздвигает понимающая усмешка….
Нериль до боли закусала губы. Мотала головой, желая сбросить наваждение. Плескала в лицо холодной водой из кувшина.
Но ничего не могло вырвать из памяти эту сцену и ощущение его рук на своем теле!
Будоражащее ощущение. Греховное…
И такое желанное…
Она сошла с ума, если думает о своем постояльце! Да он годится ей в сыновья! Пусть он дарг, пусть, может быть, ровесник годами, это все равно ничего не меняет.
Но телу было плевать. Оно устало от одиночества. Оно хотело прикосновений: мужских, горячих, настойчивых. Хотело плавиться от ласк и изнывать от тягучего наслаждения.
И его совершенно не волновало, что по этому поводу думают рассудок и совесть.
Только перед рассветом Нериль забывалась чутким, тревожным сном. И просыпалась резко, вся в поту, на скрученных простынях. Тяжелые груди ныли, будто их только что ласкал умелый любовник, а внутри плескалась сосущая пустота.
Она с трудом приводила себя и мысли в порядок. До последней минуты оттягивала момент, когда надо спуститься и поздороваться с домочадцами. Ник молчал о том, что случилось, и она тоже молчала, а глупое происшествие висело над головой незримым мечом.
Дарг все больше времени проводил с Рейни: то уйдут с ним в лес на охоту на целый день, то отправятся на лодке рыбачить. Это, конечно, существенно сократило затраты на пропитание. Сам Рей незаметно вытянулся и возмужал. Нериль обратила внимание, что он стал более серьезным и уже не таким капризным. Но материнское сердце еще не готово было смириться, что ее маленький сын начал взрослеть.
Так прошло несколько дней.
***
Закончив с утренними делами, Нериль бочком протиснулась в кухню. Но, к ее удивлению, там никого не было. На столе лежала записка: все необходимое сделано, наставления работникам даны, мы ушли на охоту.
Сжав записку, она села на лавку. Еще раз перечитала скупые строчки, нацарапанные на обрывке серой бумаги.
Бумага в этих краях была дорогой, но Нериль не скупилась. Она покупала сыну толстые рыхлые тетради, в которых мальчик учился писать. Похоже, этот листок был взят из такой тетради, а вот почерк был точно не Рея!
Значит, записку оставил Ник. Буквы четкие, ровные, с сильным нажимом. Без лишних петель и завитушек, но угловатые, с наклоном влево.
Необычно для дарга. Драконья письменность изобиловала всякого рода украшательствами. И дарги по привычке рисовали все эти хвостики, завитушки и вензеля, когда писали на других языках.
Залаял Гром, заставляя ее вскочить и забыть про записку. В калитку кто-то стучал:
– Госпожа Эрисса! Мы к вам!
Недоуменно хмурясь, Нериль вышла на крыльцо. За калиткой виднелись головы деревенских молодок.
– Ко мне? – она растерянно посмотрела на них. – Что случилось?
– Ну как же! – широко улыбнулась Флоранс и подняла над головой плетеную корзину, из которой торчал кусок полотна. – Пора на источник! Лунник уже цветет!
Нериль охнула, засуетилась: а ведь и правда, совсем забыла! В Вистхейне были свои традиции. Как только зацветала лунная фиалка, в центре чашеобразной долины разливалось горячее озеро. Деревенские женщины отправлялись туда, чтобы хорошенько попариться и напитать кожу целебной водой. Считалось, что вода из этого озера лечит женские болячки и продлевает молодость.
Пришлось бежать в дом, выносить специально припасенное мыло в горшочках. Женщины, радостно галдя и толкаясь, меняли его на потемневшие от времени медяки. Более крупных монет в деревне сроду не водилось.
– А вы, госпожа Эрисса? Вы с нами идете? Вас подождать?
– Идите, – отмахнулась Нериль, – я вас догоню.
Проверив скотину и убедившись, что работа на стройке кипит, она быстро побросала в корзинку необходимые вещи, оделась попроще и выскочила за ворота.
Товарки успели уйти далеко вперед. Ветер носил над цветущей долиной их смех и громкие голоса.
Но Нериль, к своему удивлению, уже через несколько минут нагнала толпу. И даже не запыхалась. Тело наполняла непривычная, забытая легкость, от которой хотелось смеяться и петь.
– Ох, госпожа Эрисса, вы будто помолодели! – окликнула Марта Ульфсон, которая тоже шла на источники. – Вон как бежали к нам, словно девочка!
Нериль рассмеялась. Она и правда ощущала себя беззаботной девочкой. Уже и забыла, когда ей было так хорошо.
– Какой у вас брат молодец, – полетели восторги, – сразу видно, что заботится о вас. Мужиков наших нанял, чтобы вы ручки в щелоке не портили. Вот и кожа разгладилась, посмотрите!
Она недоуменно опустила взгляд на свои руки. А ведь и правда, разгладилась! Сухость ушла, почти исчезли заусенцы и некрасивые темные пятна, а испорченные щелоком ногти начали отрастать – здоровые, блестящие. Как она сама не заметила?
А как тут заметишь, если за делами даже в зеркало на себя глянуть некогда?
– Вот! Говорила я, что госпожа Эрисса благородных кровей! – заявил кто-то в толпе. – Пусть лицом и не вышла, зато кожа такая нежная, беленькая, ни одной веснушки, не то что у нас! А вы мне не верили!
Женщины окружили ее, охали, ахали, пытались то дотронуться, то выведать секрет. Нериль заразительно смеялась, принимая все за шутку. Шагала легко, не чувствуя усталости, и ей казалось, что она вполне может дошагать так до Антфурта. Или вообще, взмахнуть руками – и полететь!
Вскоре толпа спустилась по тропинке к самому озеру, деревня осталась далеко в стороне.
Здесь долину окружал густой еловый лес, с одной стороны переходивший в тайгу и нехоженые болота, а с другой – упиравшийся в скалы, покрытые вечным льдом. За скалами не было ничего, только холодное свинцовое море, уходящее в такое же неприветливое небо. Но от озера шел теплый пар, а ближе к центру вода почти кипела. Туда, конечно, никто не совался, но как же приятно было скинуть с себя одежду и понежиться в горячей водичке!
Быстро раздевшись, женщины с шутками и прибаутками забрались в воду и вытянулись на плоских камнях.
Нериль аккуратно сложила одежду. Оставшись в тонкой рубашке, она вошла в воду по бедра. Присела, млея от удовольствия. Теплая вода укрыла ее по подбородок.
– Госпожа Эрисса, идите к нам! – помахала Марта. – Здесь глубже!
Она поднялась.
Со стороны леса раздались крики и шум, привлекая ее внимание. Кто-то ломился к озеру сквозь валежник. Кто-то большой.
Нериль застыла, глядя, как трещат ветки под натиском огромного зверя. За ее спиной женщины с визгом выбирались из воды. А она не могла даже пошевелиться. Все стояла и смотрела, оцепенев, пока из леса не выскочил дикий вепрь.
Обезумев от ярости, животное издало жуткий звук. Его крошечные, налитые кровью глазки подслеповато вгляделись в пространство, и, заметив одинокую жертву, вепрь бросился на нее.