Серебряный змей в корнях сосны - Наумова Сора. Страница 15

Хизаши опустился на землю, скрестил ноги и припомнил слова древнего заклинания, имеющего власть над границами миров. Пока горит талисман, написанный его кровью, слова, звучание которых забыто в веках, будет разгонять туман. Течение ки в теле ускорилось, энергия согрела замерзшие пальцы, и тонкая бумажка офуда вспыхнула голубым пламенем. Хизаши закрыл глаза и погрузился в транс.

– Надеюсь, тебе никогда не пригодятся эти знания, Ясухиро. Но если тебе придется выживать без меня, запомни каждое слово. Слышишь? Демоны жестоки, ёкаи коварны, боги безразличны, но страшнее всего люди, Ясу-чан. Бойся их, не доверяй им. Вот оно, истинное зло под облаками.

Тихо шуршала бумага, потрескивало пламя в масляной лампаде. Приходилось щуриться, чтобы в ее неверном свете разглядеть замысловатые символы на ветхом свитке. А голос все отдалялся, повторяя одни и те же предостережения. И все это как будто когда-то было. Когда-то очень давно, а может, и никогда…

Свист клинка, рассекающего воздух прямо перед его лицом, встряхнул Хизаши. Офуда догорел, и течение ки в теле успокоилось. Перед глазами возникла спина Куматани, а ноздри затрепетали, вдохнув запах свежей крови.

– Хизаши! Как же вовремя!

Что-то налетело на него, не дав продолжить. Клочки оседающего тумана разорвало острие нагинаты, и с другой стороны от Хизаши появился Учида Юдай. Его лицо усеивали черные брызги – быстро застывающие разводы негативной энергии, облеченной в физическую форму. Хизаши вскочил и тогда увидел, против чего сражался Куматани.

Это был человек. Когда-то он был человеком. Сейчас же, искаженный мучительной смертью, темным колдовством и демонической энергией, он походил на изломанную и кое-как собранную обратно куклу-марионетку. Хизаши видел представления кукольных театров, помнил, как за ширмой рвано дергаются длинные конечности, управляемые ловкими пальцами кукловода. Существо перед ними сейчас было похоже на тех кукол, только сшитое из кусков давно мертвой плоти. Толстые нитки стягивали вместе туловище с выступающими из-под лохмотьев кожи ребрами и конечности. А те нити, что удерживали правую кисть и голову, еще не успели потемнеть. Хизаши с содроганием взглянул в лицо чудовища, но увидел лишь завесу редких спутанных волос. Но вот голова резко дернулась, открыв одну половину, изъеденную жуками, и вторую, совсем лишившуюся плоти. Из пустых глазниц на Хизаши уставились гладкие камни с царапинами ритуальных символов.

– Берегись!

На плечо навалилась тяжесть, и Хизаши отлетел в сторону. Куматани скатился с него, с мерзким скрежетом принимая удар ржавой мотыги на меч. Учида раскрутил нагинату и нанес удар сверху, точно в стык между плечом и рукой. На мгновение показалось, что чудовище потеряло ее, но нитки растянулись и с силой вернули конечность на место. Жуткий рев сотряс воздух, и мотыга едва не выбила копье из руки фусинца.

– Ты в порядке? – спросил Кента, и его горячая ладонь легла на локоть и потянула Хизаши вверх. – Мы пытались войти в храм, но появилось это существо. Это демон?

Учида выставил древко перед собой, защищаясь от мощного удара. Прямо на глазах чудовище увеличилось в размере, став выше Учиды сразу на три головы. Если так пойдет дальше, даже у троих оммёдзи не останется шансов.

– Его что-то подпитывает, – понял Хизаши. – И оно в святилище. Идите туда.

– А ты?

– Попробую его задержать до прихода подмоги.

Кента кивнул и побежал к ступенькам храма. Хизаши достал огненный талисман, подбросил в воздух и легко взмахнул веером, отправляя его в полет. Бумажка приклеилась к затылку чудовища, и оно взвыло, забыв об Учиде.

– Мог бы и сам догадаться, – хмыкнул Хизаши, опередив слова благодарности. – Но это ненадолго. Помоги Куматани внутри, главное будет происходить там.

Учида не стал задавать вопросов или предлагать помощь, сразу бросился к ступеням, а Хизаши остался один на один с разъяренным бакэмоно. Камни в глазницах заворочались, создавая впечатление, что мертвый взгляд преследует Хизаши.

– Ты хочешь освободиться? – спросил Хизаши. Монстр взревел. – Что ж, я тоже.

Хизаши прижал пальцы к губам и произнес короткое заклятие, активирующее начертанную на обратной стороне веера кикё-фуин, пятиконечную звезду, изгоняющую зло. Двери святилища уже захлопнулись за его спиной, и Хизаши больше не нужно было сдерживаться. Этот бакэмоно был создан неумелым колдуном, в нем не было изящества, лишь грубая сила в страдающем, обреченном на вечное гниение теле. Хизаши сделал шаг вперед, перетекая с места на место и отмечая каждое частью своей внутренней ки. Мотыга, такая несуразно мелкая в длинных руках, безуспешно пыталась догнать ловкого оммёдзи, будто танцующего в обрывках тумана.

Семь шагов, семь звезд на небе, семь слов в древнем заклятии. Произнеся последнее, Хизаши сорвался с места и закружил вокруг монстра, раскрытый бумажный веер порхал, подобно белой бабочке, оставляя после себя тонкие, как волосы, порезы, рассекающие мертвую плоть до самой кости. Заклинание Семь шагов, Ситисэй, приковало монстра к месту, он пытался уклониться, но ему не хватало подвижности, в конце концов, кукла остается куклой, будь она из дерева, бумаги или гниющего мяса. Хизаши окружил его офуда со знаками звезды сэман, и темная энергия начала покидать тело.

Хизаши подошел к упавшему на колени бакэмоно и ткнул пальцем между выступающих надбровных дуг.

– Мацумото Хизаши освобождает тебя. Кай!

Нити порвались одновременно, и чудовище упало под ноги Хизаши безжизненной грудой.

В святилище громко закричал ребенок и резко замолчал, едва крик достиг наивысшей точки. Для Хизаши время растянулось, но в действительности его битва была скоротечной.

Святилище окутала черная дымка. Злоба, распространявшаяся от тонких стен, была похожа на щупальца осьминога, такие же гибкие и холодные. Хизаши остановился возле дверей, надеясь услышать еще хоть что-то, но внутри словно не осталось ничего живого.

Учида Юдай был прав, это не дело для младших учеников, но Хизаши не один из них. Он – нечто большее.

Створки разъехались, и звуки хлынули на Хизаши все разом: пронзительные женские вопли, крик ребенка, глубокий голос Кенты и резкий, острый, как лезвие нагинаты, голос Учиды. К ним добавлялся свист ветра, раскручивающий черную воронку дыма в центре помещения, а ее источник – восьмиконечная звезда с грубыми мазками крови, которые складывались в заклинание призыва. Младенец, завернутый в грязные тряпки, лежал в самом центре, исходя плачем. Его мать на коленях взывала к силам, побороть которые ни Куматани, ни Учида не могли.

– Мертвое вернулось к мертвому! – громко произнес Хизаши и бросил на пол гладкие камешки-глаза. Они со стуком покатились по доскам, пока не замерли перед замолчавшей женщиной.

– Отец?..

Она сгребла камни и поднесла к лицу. Ее пальцы дрожали, и когда ветер стащил с нее платок и растрепал поседевшие волосы, стало ясно, что она не так уж стара, но ее лицо изуродовано старыми шрамами, следами от огня.

– Так это был твой отец? – ужаснулся Куматани. – Как можно было сотворить с ним такое?!

Безумный взгляд остановился на нем, и в широко распахнутых глазах не было ни капли раскаяния.

– А им? Им всем было можно? Им можно?!

Она расхохоталась, и смех был подобен вороньему карканью, пока не превратился в плач. Мать и ребенок плакали вместе, но с разных сторон колдовского круга.

Учида провел двумя пальцами по лезвию нагинаты и с криком обрушил его на ближайший к нему угол звезды. Свечи вокруг вспыхнули ярче солнца и разом потухли, но кровавое сияние зловещих символов не дало тьме сомкнуться. Демоническая энергия рванулась к потолку, запуталась меж деревянных балок и ринулась вниз, метя в грудь уставшего от слез младенца. Куматани оказался быстрее, и ритуал окончательно был испорчен.

Стемнело, ветер превратился в ураган, готовый сорвать кожу с лица и вырвать волосы. Хизаши потерял даже способность видеть мир иным зрением – все погрузилось во мрак и холод. Внезапно кто-то схватил его за запястье, и Хизаши почувствовал тепло.