Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ) - Чекрыгин Егор. Страница 73

      И действительно, - вопреки их воле, никто не мог сунуться в их мир. ... Или вернее, - не захотел бы. Уж больно специфической и непростой была эта жизнь.

      Но это, если бы только на этих "никто", не давил куда более сильный и могущественный поршень, в виде хорошо организованного аиотеекского государства.

       Так что речники, хорошенько прижатые прессом Власти и налогов, невольно уходили на территорию болотников, тщетно надеясь выскользнуть из под давления государственной машины. Вступали в конфликты с аборигенами, теряя своих людей в мелких стычках, а больше от укусов змей, попадания в трясину, болезней или отравления неизвестными растениями, но все равно лезли на чужую территорию.

      Пусть жизнь в этих болотах была речникам и непривычной, пугающей, а подчас и отвратительной, - зато свободной. А разве "Свобода", не достаточно красивый идеал, ради которого можно рискнуть своей жизнью, или забрать чужую?

      И вот, как обычно это и бывает, - Свобода для одних, обернулась притеснением для других. - Малочисленные и плохо организованные болотники, пусть и способные отразить наскок-наезд незваных гостей за счет своего знания местных условий, - начали прогибаться под постоянным, и все усиливающимся и усиливающимся нажимом.

       И в тех краях, куда мы попали, этот нажим, наиболее сильно чувствовался именно со стороны того поселка, о котором мы спрашивали Урпата.

      А Урпат был шаманом, который не только умел строить лодки, за что пользовался огромным авторитетом всех окрестных семейств и родов. - Помимо этого, он был еще и великим провидцем, читающим в душах людей.

       И в душах неизвестных гостей, непонятно за каким хреном, забравшихся в его дебри, он вычитал что, во-первых, - для них человеческую кровь пролить, что высморкаться, ибо они живут войной, как иные, нормальные люди, живут охотой или рыбалкой. (Первое было понятно по обилию скальпов на поясах, а второе, по ставшей уже привычной нам, но непостижимой мозгом менее "цивилизованного" болотника, дисциплине. И по нашему оружию, - изготовленному не для охоты на зверя, а для убийства себе подобных, или защиты от другого оружия).

       И самое главное, что вычитал Урпат в душах пришлых людей, - что нифига не друзья они тем речникам, что нагло лезут на чужие для них территории болот, пренебрегая древними обычаями. Ибо ведем мы себя не как гости, коих гостеприимный хозяин позвал на дружескую пирушку, а крадемся аки злобные, алчущие крови тигры, что подбираются в густой траве к своей, ни о чем не подозревающей, добыче.

       А отсюда следовал само собой разумеющийся вывод. - У нас общий враг, а значит, мы можем стать союзниками!

      Что нам было и предложено сделать, на Большом Совете, который шаман Урпат, собрал с помощью хорошо разработанной, но малопонятной чужакам, системе болотного информирования. (Вода хорошо разносит звук постукивания деревом по дереву).

      И вот тут-то меня серьезно и накрыло, извечным вопросом русского интеллигента, - "Что делать?". А вслед за ним навалилась такая тоска, грусть и бессилие, каких я не испытывал уже давно.

       Коллега Урпат, был лично мне крайне симпатичен. Мы уже успели обменяться кой-какими рецептами, многие из его лекарств давали поистине чудодейственный эффект. Поговорили о Высоком и Обыденном, и неплохо при этом друг друга поняли.

      Да и его ребята казались вполне вменяемыми и приличными людьми, исповедующие весьма близкие мне идеалы. ...Нет, не в том плане что они и впрямь были сплошь этакие пушистые няшки и светлые эльфы с изначально встроенной положительностью и несомненной "правотой во всем". - Нет.

      Но своеобразная жизнь на болотах, создало этакую своеобразную систему, позволяющую сосуществовать крайним формам индивидуализма с рефлексом взаимовыручки. Живя мелкими хуторками-семьями на довольно приличных расстояниях друг от друга, они тем не менее умели и организовываться для больших дел, типа строительства лодки, или отражения иноплеменного вторжения.

      Как я понял, между собой у них тоже бывали конфликты, но крайне редко, что способствовало выработке добродушного и открытого миру нрава.

      И тем обиднее было сознавать, что весь опыт общения с предками, полученный на уроках Истории, прямо указывал, что дело моих знакомых обречено на провал, да и их образу жизни, вполне возможно, скоро придется исчезнуть.

       Нет конечно, - напасть с нашей помощью на один отдельный поселок речников, и вырезать его под самый корешок, у них вполне получится. И возможно, тем самым, они отсрочат свою погибель на десяток-другой, а может и полсотни, лет.

      Но что дальше? - Империя аиотееков, будет крепнуть год от года, вытесняя тех, не покорившихся им речников, все дальше в болота. А потом идя по их следам, расшириться и на эту, пока еще недоступную контролю верблюжачьих всадников, территорию. Подгребя ее под себя руками как раз тех, кто сейчас пытается сопротивляться их давлению.

      Уходит, этакий род жить в болото. Вкладывая неимоверные усилия, ставит новый город-поселок, обзаводится хозяйством, обрастает всяческими полезными ништяками. ...Которые потом не бросишь, уходя с одним копьем и заплечным кульком самых необходимых вещей, дальше в болота. Так что, когда к их новому поселению вновь подступают аиотееки, - перспектива подчиняться и платить дань, начинает казаться куда более приемлемой, по сравнение с необходимостью снова все бросить, и начинать заново на новом месте обустраивать жизнь, обрекая свою семью на опасности и лишения походного существования в окружении врагов.

       А если сейчас болотники нападут на речников? - Ведь это же аиотеекам как подарок к Рождеству! - "Разделяй и Властвуй", - этот механизм придуман тысячи лет назад, но до сих пор тикает исправнее чем швейцарские часы, - точно и неумолимо.

       Сработай сейчас затея Урпата и Орубуга, и речники с аиотееками получат общего внешнего врага, для борьбы с которым стоит прогнуться под Власть и слегка поделиться плодами трудов своих.

      ...А также добровольно отдать сыновей в войско завоевателей для обучения искусству войны, пригреть на своей территории армейский гарнизон, доказать Властям свою лояльность выдавая несогласных бунтарей, получив в ответ качественное бронзовое оружие, и лицензию на отстрел дикарей...

      Так глядишь, через поколение-другое, местные речники и забудут что были завоеваны, ибо людская натура склонна стирать из памяти неприятные воспоминания. Зато будут помнить, как совместными усилиями уничтожали диких болотных нелюдей, приносящих кровавые жертвы на алтаре какого-нибудь тигро-змеиного бога, и пожирающих трупы своих врагов.

       И вот казалось бы, - ну какое мне дело до дальнейшей судьбы этих, пусть и приятных, но крайне малосвязанных со мной людей. Надо бы урвать выгоды проистекающие от совпадения наших временных интересов, урвать свою кучку ништяков, и валить в свои любимые степи да предгорья, оставив временных союзников на пути неумолимой поступи Истории. В конце-то концов, - не они первые, и не они последние, кто настолько тесно вжился в свой крохотный мирок, что неминуемо погибнет, стоит этому мирку измениться хоть на йоту. ...Ну а те кто выживет, - приспособиться, найдет себе нишу в новом мире, - те через пару поколений и знать забудут, что их предки, когда-то, были какими-то там, "болотниками", и будут совершенно справедливо считать себя гражданами, или подданными, (я пока так и не разобрался с этим), Великой Аиотеекской Империи. Как некогда разные вятичи-кривичи, стали частью единого великорусского этноса.

      Так что, - с исторической точки зрения, вроде все нормально. - Однако ведь сидит в душе какой-то мерзостный червячок! Крохотный, едва заметный, но подловатый и пакостный, отзывающийся на кличку "совесть".

      Казалось бы, - тьфу на него, - эфемерная ничтожная букашка, меркнущая перед величием Разума и Выгоды. Но вот ведь заворочается этот паразит где-то в душе, - и прощай покой, и исключительное право на чистое, ничем не запятнанное самодовольство. - Так и придется до конца жизни доживать, чувствуя себя гадом, который воспользовался доверием поверивших тебе людей, и обрек их на гибель.