Препод 3 (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер". Страница 9

— А если точнее, в магомах на кубический сантиметр, — уточнил я, — а формула была в кубометрах. Вас не смутило, что согласно результата, получившийся объем накрыл бы весь Анкарн, еще и пригород бы захватил? Сколько раз нужно повторять, ну проверяйте размерность…

Опытное поле, на котором мы высеивали отобранные для опытов образцы нашей генной магоинженерии, вовсю колосилось пшеницей разной степени зрелости. За сторожа у нас был старец Мефодий, который хоть и лишился большей части своего накопленного с войны арсенала, но заимел магическую фузею, которую собрали несколько моих студентов, специально для него. Он её заряжал солью и пулял на любой подозрительный звук. Работала фузея по принципу пневматики, знай соль засыпай и пыж поплотнее утрамбовывай. Только вместо пружины, у нас был небольшой кристалл с заклинанием, который при активации создавал в стволе локальный воздушный удар, который и отправлял соль в полёт на полсотни метров. Надёжно, эффективно и главное, — не смертельно.

Довольны остались все, ну разве что, кроме нашего ботаника, который всё пытался путём промышленного шпионажа заиметь наши агромагические разработки. Со второй попытки Мефодий таки смог этому деятелю засадить полный заряд соли пониже спины, заставив потом полдня отмачивать задницу в ближайшей речке.

— А, Вольдемар! — замахал мне старец с крыльца, где сидел, оборудовав позицию для стрельбы из кресла с пледом и столика, на котором лежало само ружьё, — заходи, заходи.

— Ну что, — поинтересовался я, поднимаясь к нему и присаживаясь на перила, — не тревожили больше ракамакцы?

Мы не стали разочаровывать старика, пусть считает, что он тогда героически отбил атаку шпионов Протектората. Всё-таки ветеран, да и не погиб никто. Заодно мои усвоили правило не бросаться магией направо и налево.

— Проклятые некрофилы! — ругнулся Мефодий, — нет, уже неделю как не видел. Боятся моей боевой подруги.

Он ласково похлопал ладонью по ружью.

— И ведь знаешь, какие подлые, — повернулся он ко мне в кресле, — постоянно притворяются, то они мои соседи, то с магистрата, то купцы. Сборщиками податей, представляешь, назывались. Ещё смели орать, про какой-то налог на землю. Землю переданную мне императорским указом! Настырные такие оказались, три раза приходили.

— И что, отстали? — с интересом переспросил я.

— А куда они денутся, — хохотнул ветеран, — я старый солдат, в переговоры с врагом не вступаю, стреляю на звук.

Я тоже посмеялся. Затем уточнил:

— То есть пока у нас всё впорядке, на поле без происшествий?

— Ну как, — задумчиво почесал Мефодий затылок, — не совсем. Деруться часто.

— Кто дерётся? — не понял я.

— Ну пшеница, — пояснил старик, — с разных делянок. То спокойно себя ведут, то не-нет, махач устроят, бегай разнимай потом. Да вон, сам посмотри.

Мефодий ткнул пальцем в сторону наших опытных посадок и ломающимся старческим голосом заорал:

— А ну прекратили! Прекратили кому говорю!

Я присмотрелся в том направлении, куда он показывал, и ахнул. Ровно на границе между двух квадратов, засеянных разными образцами пшеницы, словно бушевала мини буря, стебли активно махались друг с другом, хлеща колосьями и, то и дело, выбивая друг у друга зёрна.

— И вот так каждый раз, — проговорил старик, хватая и ловко снаряжая фузею, -порасхлещутся, что полупустые потом стоят, кому они нужны потом такие будут? И чего не поделили, не пойму.

Прицелившись, он выстрелил прямо поверх пшеницы, что магическим образом её угомонило.

«Наверное, потому что соль, — подумал я, — соль им вредна, чувствуют, похоже».

— Ну вот, — Мефодий вновь уложил ружьё на стол, — теперь порядок.

— Да уж, — пробормотал я, соскакивая с перил, — действительно порядок. Пойду-ка я, пожалуй, проверю, чего это они устраивают.

— Проверь, проверь, — покивал старик, — только вон в тот угол не заходи.

— Что, ещё сильнее дерутся? — приподнял я бровь.

— Да нет, эти, как раз, смирно стоят. Только пару дней назад, какие-то собаки бродячие к ним туда залезли.

— Собаки нападут что-ли? — удивился я повторно.

— Да нет, собак я с тех пор там не видел, — Мефоддий достал трубку, набил её табаком, прикурил и втянул густой дым, — а вот кости их, видел. А вчера и костей не осталось.

Я замер, переваривая услышанное. Затем вздохнул, покосился на невозмутимо курящего старика и произнёс:

— А заборчик-то, похоже, повыше придётся сделать.

— А вот это правильно, — кивнул тот, — нечего ракамакским шпионам раньше времени про наши новые военные разработки знать.

— Так это не… — начал было я, но ветеран продолжил, перебив меня.

— Я ведь сразу понял, для чего всё это. Засеять такой пшеничкой вдоль границы. И красота. Враг, не подозревая, попрётся прямо через него и весь сгинет. Хе-хе, через недельку и доспехов не останется.

С такого ракурса на нашу генномодифицированную культуру я, признаться честно, не смотрел. А если действительно предложить Легиону? Как раз в пару тем с грантами вписывается. Главное результат уже есть. Вот только как избежать френдли фаера? Чтобы переваривала только чужих, а своих не трогала? И каков, собственно, механизм действия?

За подготовкой к экзаменам, контроль за опытным полем был вынужденно ослаблен, а тут вон какие интересные результаты пошли и я, засучив рукава, решительно шагнул в вымахавшие мне почти по пояс густые пшеничные заросли. Следовало немедленно взять несколько образчиков для лабораторного изучения новых свойств.

Правда, уже через пять минут я кое как с трудом выбрался обратно, ладонью прикрывая подбитый глаз.

Зорко наблюдавший за мной Мефодий, тут же крикнул:

— Брунгильда, неси воды и полотенце!

А я, кое как отряхнув мантию от земли и соломы, пожаловался:

— Ведь ни одного колоска выдернуть не успел. Сразу повалили и давай лупашить. По глазу, вон, зарядили, синяк теперь будет.

Тут на пороге дома показалась монументальная служанка, как обычно, неодобрительно посмотрев на хозяина, поставила графин на стол, рядом бросив полотенце и без слов ушла обратно.

— Ты компрессик, компрессик сделай, — посоветовал старик, и я, смочив ткань, приложил ту к глазу.

— С норовом культура, — добавил он, когда я вновь присел на перила, решая, как к пшенице подступиться, — с характером. Неправильно ты к ней пошел, без уважения.

— Кланяться ей теперь, что ли? — буркнул я раздражённо.

— Почему кланяться, — хитро улыбнулся Мефодий, — а ты вон соли горсточку возьми в руку, сразу покладистей станет.

И действительно, стоило насыпать в ладонь соли, как поведение растений мигом изменилось. Теперь они всеми силами старались от меня отодвинуться. Я шел вперед, вытянув перед собой кулак, и пшеничное море расступалось передо мной, как перед Моисеем.

— Так-то лучше, — довольно произнёс я.

Отобрав несколько образцов, завернул их по отдельности в тряпки и, затем в мешок. Оставалось только проконтролировать, как пройдут завтрашние экзамены и можно приступать к изучению.

Глава 5

Экзамены, экзамены, экзамены. Как много в этом слове для студентов. Да и я, если честно, испытывал мандраж не меньше. Всё-таки, первые экзамены для моих студентов в этом мире. А ещё и с моей передовой программой обучения. Как мои ребятки себя покажут? Не растеряются ли? Тем более, что сдавать не мне, а комиссии из других преподавателей Академии.

Зайдя в аудиторию, где сидела, в ожидании экзамена, моя группа, я оглядел бледные лица, постарался приободрить.

— Главное старайтесь сохранять спокойствие. Даже если покажется, что ответ не знаете. Посидите, подумайте. Помните, в самом вопросе уже пятьдесят процентов ответа. А остальное уже можно додумать логически. И главное, ничего не бойтесь.

Получилось так себе, если честно. Мандраж никуда не делся, разве что, сидящие на первых рядах девушки мне слабо поулыбались. Вероятно, чисто из вежливости.