Мои любимые преступнички (СИ) - Соркина Ирина Михайловна. Страница 39

Когда Сырк закончил, Гин сидел на песке, закрыв лицо руками.

Керинчане молчали, ожидая, решений от президента. Никому не хотелось вмешиваться сейчас. Даже мой муж обнял меня и ничего не сказал.

Президент с сочувствием оглядел Сырка и Гина, посмотрел на толпу и весело произнес:

— Ну что же, раз у нас получился импровизированный суд, давайте попросим выйти к нам саму девочку, поскольку ее родители сейчас отдыхают в Рио-Раджи.

Все стали оборачиваться, и наконец, увидели полную розовощекую девушку лет восемнадцати.

— Ниги, — позвал ее Кэрн, — ты помнишь своего похитителя?

Девушка подошла к президенту, немного покраснев от волнения, видимо, выступать перед публикой для нее было непривычным занятием.

— Я сама ничего не помню, родители всю жизнь учили меня не доверять рабочим. Они рассказывали мне эту историю, и о том, что им не удалось вернуть деньги обратно и призвать бандитов к ответственности.

Сырк, услышав эти слова, задрожал всем телом. Гин с испугом посматривал то на Сырка, то на Кэрна, то на девушку.

— Все хорошо, — успокаивал их Кэрн, — ничего плохого с вами не случится.

Он повернулся к публике:

— Керинчане, среди вас ведь есть судьи. Пусть каждый из них выскажет свое мнение по этому вопросу.

Несколько пожилых мужчин и женщин вышли к Кэрну. Они повернулись к зрителям, и один из них лениво затянул свою речь:

— По законам Кернии, Гину присуждается пятнадцать лет тюрьмы, а Сырку десять. Ну, а деньги нужно вернуть семье в тройном размере.

Гин и Сырк побледнели.

— Что думают остальные судьи? — спросил Кэрн.

— Каждому по восемнадцать лет тюрьмы! — ответила Кэрну пожилая женщина, кокетливо поправляя прическу.

— Еще какие предложения? — улыбаясь, спросил президент.

И судьи закричали все вместе:

— Двадцать лет для обоих! Тридцать! Восьми достаточно!

Когда они наконец умолкли Кэрн задумчиво произнес:

— Вы все правы, уважаемые судьи, но есть одна проблема: в Кернии больше нет тюрем.

— Кэрн, а зачем вы их закрыли? — возмутился старичок, — есть же кого сажать. Давайте откроем.

Президент замотал головой:

— Тюрьмы мы открывать не будем, они нам больше не пригодятся. Среди керинчан не будет преступников. Я предлагаю совершенно иное решение: перевоспитанием этих двоих я займусь сам. А деньги Гину действительно придется вернуть семье девочки в тройном размере.

Кэрн оглядел растерянную публику:

— Я обещаю, больше эти люди не совершат никаких преступлений, и голода у нас тоже не будет, ведь у каждого из вас есть прекрасные плодовые деревья.

— Спасибо Вам, — шепнул Сырк Кэрну.

Гин продолжал сидеть с угрюмым лицом, словно ему вынесли самый суровый приговор на свете.

Судьи не очень обрадовались, но спорить с Кэрном никто не решился.

— Ну, а теперь, все могут вернуться к своим делам, — предложил Кэрн, — если вы с чем-то не согласны, калитка сада всегда открыта, заходите, все обсудим.

Глава 87

Керинчане начали расходиться. А Кэрн позвал нас с Вилли в сад. Гина и Сырка он тоже попросил пойти вместе с ним. Сырк светился от счастья. Ведь теперь он чувствовал себя полностью защищённым от Гина, и его не посадили в тюрьму. Но, а Гин совершенно не радовался своему спасению. Он злился на Кэрна все сильнее.

— Почему я должен платить в тройном размере? — возмущался он, — эту цифру судьи взяли с потолка, а вы за нее уцепились, Кэрн.

Мы с Вилли молчали. Лучше ничего сейчас не говорить. Наш туннель обсуждать Кэрн не захотел, а ведь мы тоже должны были понести какое-то наказание.

— Вилли, — ответил Кэрн, — вы ведь хотели построить туннель вместе с керинчанами. Так начните уже завтра, — он хитро посмотрел на обиженного журналиста, — а Гин вам поможет, правда?

Гин тяжело вздохнул:

— Хорошо! Я согласен на все ваши безумства, Кэрн. Только такой суммы у меня нет.

Президент махнул рукой:

— Вы ее заработаете. Не переживайте, работы в Кернии предостаточно. Но это не главное наказание.

— Какое же главное? — спросил Гин.

— Вам придется каждый день со мной общаться. А вам, Сырк — раза в месяц будет достаточно.

Он вдруг обернулся к нам с Вилли, и мне стало не по себе:

— А вы оба слишком доверчивы.

Он вгляделся в глаза моему мужу:

— Вилли — президент не имеет право позволять себе такую роскошь.

— Я не собираюсь балатироваться.

— Это тебя не спасет от меня. Приходите ко мне с Аллой по пятницам. Нам многое предстоит обсудить.

Он был прав, мы оба вели себя отвратильно.

Совсем скоро мы добрались до сада, и услышали громкий храп Лутте.

— Какой безмятежный сон! — смеясь, сказал Кэрн.

Лучше бы и мы с Вилли все проспали.

Мы проговорили с Кэрном весь вечер. Он рассказывал нам о своем приезде в Сокко. Керинчане, уехавшие из Кернии, объединились и сняли целую гостиницу, куда и отправился Кэрн. Он просто зашёл внутрь и попросил администратора вызвать их к нему на первый этаж, представившись их деловым партнёром. Керинчане спустились вниз, и увидев его пришли в шок. Многие боялись его магии и хотели спрятаться обратно к себе в номер. Но он за несколько минут расположил их к себе. Кому-то достаточно было его улыбки, кому-то обещания, что никакой магии против их воли он применять не будет. А не верить ему было просто невозможно. Это я прекрасно понимала.

Муж нерешительно посмотрел на президента и робко спросил:

— Кэрн, а если мы начнем строить туннель послезавтра, а завтра хотя бы один день немного отдохнем?

Я была поражена. Только что он готов был безропотно подчиняться каждому слову Кэрна, только бы нас простили, и вдруг просит поблажки. Конечно, мы безумно устали от всех событий. Но я бы не решилась сейчас об этом говорить. Тем более, что мы снова виноваты. Вместо того, чтобы убиваться и выкидывать телефон в траву, Вилли должен был ответить на звонок. Кэрн подошёл к калитке сада, что-то поднял с земли и вернулся к нам.

— Вилли, больше не теряй свой телефон, — с улыбкой сказал он, — и постарайся не забывать отвечать на звонки. Они бывают важными.

Муж взял в руки мобильник, с грустью просмотрел пропущенные вызовы и положил его в карман.

— Кэрн, вы правы такой человек как я не достоин быть президентом.

— Нет, Вилли, — вздохнул президент, — мы все делаем ошибки. Я тоже виноват, вместо того, что звонить убитым горем керинчанам, нужно было найти другой способ связи с вами.

— Главное, что вы вернулись! — вмешался Сырк, — и всех спасли.

— И чего вам, Кэрн, в вашем Сокко не сиделось! — съязвил Гин.

Откуда в этом журналисте столько злобы! За что он так ненавидит Кэрна? Я понимаю есть люди, которые ради стремления к власти готовы идти по головам. Но как же неприятно видеть такого человека рядом!

— Гин, — весело ответил президент, — в следующий раз, когда я улечу заграницу, то первым делом спрошу тебя, возвращаться мне оттуда или нет.

Гин ничего не ответил, а угрюмо уставился в землю. Кэрн задумчиво обвел нас с Вилли взглядом:

— Вам хватит месяца, чтобы отдохнуть?

Вот это да! Вилли просил один день, а нам предлагают целый месяц!

Вилли с изумлением посмотрел на президента.

— Это слишком много!

— Вы обсудите с Аллой сколько времени вам нужно.

Лутте лениво потянулся, громко чихнул и сел на траву. Он долго разглядывал нас всех, а потом удивлённо спросил:

— Откуда вы тут взялись?

Вилли не выдержал и засмеялся. Мне казалось, это неуместным, но Кэрн веселился вместе с ним. Гин посмотрел на сонного Лутте и тоже расхохотался. За ним обрадовался и Сырк, и только после этого я позволила себе вдоволь насмеяться. Лутте долго смотрел на нас, и так ничего не поняв, наморщил лоб и отвернулся.

— Смейтесь, смейтесь над светилом науки, бессовестные людишки!