Высота в милю (ЛП) - Томфорд Лиз. Страница 57

Его взгляд устремляется на Стиви, прося ее взять свои слова обратно, но она этого не делает. Вместо этого девушка выдерживает его пристальный взгляд, не отступая.

«Хорошая девочка».

Он поворачивается к ней.

— Подумай о том, о чем мы говорили. Пожалуйста?

С этим Бретт уходит.

Возвращая свое внимание к красавице в голубом, я протягиваю руку, приглашая на танец.

Слегка смеясь, Стиви вкладывает свою руку в мою, но этого недостаточно. Я беру и другую ее руку и кладу их себе на шею, прежде чем скользнуть ладонями вниз по ее мягким рукам, задевая грудную клетку, затем распологаю их чуть выше ее задницы.

Я притягиваю ее к себе, не оставляя между нами никакого пространства, пока ее пальцы обхватывают мою шею, играя с обратной стороной моей цепочки. И диджей действительно делает мне одолжение, поставив медленную песню, так что я могу прижимать ее тело к своему, по крайней мере, следующие три-четыре минуты.

— Что случилось с умением постоять за себя, Стиви?

— У меня это плохо получается.

Тихий смех поднимается в моей груди. Да, это так, но она пытается.

— Что он имел в виду, о чем вы, ребята, говорили? — перемещая Стиви по танцполу, я держу свои губы близко к ее уху, говоря тихо.

— Я бы не сказала, что мы говорили. Скорее, он говорил. Ты ему не нравишься.

Я издаю глубокий, раскатистый смех.

— Да, ни фига себе.

— И ты не нравишься моему брату. — Ее тон мягкий и осторожный, и теперь я понимаю, к чему все идет.

— Но тебе я нравлюсь?

Стиви слегка отстраняется, ее сине-зеленые глаза смотрят в мои.

— Я не хочу этого.

Мне не нравятся эти слова, но, черт возьми, как же мне нравится честность. В том-то и дело, что Стиви всегда честна со мной, и я не могу просить большего.

— И почему же, милая?

— Потому что ты меня пугаешь.

Кивнув, я не отвечаю словами, но продолжаю держать руки на ее пояснице, пока мы слегка покачиваемся на танцполе.

— Меня пугает твоя репутация, — шепчет она, прислонившись лбом к моей груди.

Это словно удар под дых, но в то же время я ничуть не удивлен. Я сам навлек на себя это, когда семь лет назад создал эту сюжетную линию. В свою защиту скажу, что никогда не думал, что в моей жизни появится женщина, которую я захочу, поэтому не видел, к каким пагубным последствиям это может привести в дальнейшем.

— Прости, что я так сказала, — пищит Стиви, еще сильнее прижимаясь к моей груди.

Убирая волосы с ее лица, я прислоняюсь губами прямо к ее виску.

— Не извиняйся, Ви. Я все понимаю.

Я тяжело сглатываю, но, черт возьми. Это больнее, чем я ожидал.

— Все, о чем я прошу, это шанс, — добавляю я тихим голосом. — Чтобы доказать тебе, что я не тот человек, за которого все меня принимают. Что то, что ты видишь в медиа, неправда. Что парень, которого ты видишь сегодня вечером, тот самый, которого видела в чертовом платье на Хэллоуин, и тот, с которым разговаривала в Рождество — это я, Стиви.

Она откидывается назад, смотрит мне в глаза нежным взглядом, желая поверить мне.

— Просто… пожалуйста, сходи со мной на свидание. Я все объясню.

Девушка отводит взгляд.

— Зи…

— Стиви, — я обхватываю ее лицо, заставляя посмотреть на меня. — Ты мне нравишься. Знаю, что это не звучит как нечто, исходящее от взрослого мужчины, но, черт возьми, ты мне очень нравишься, и это чертовски пугает. Ты пугаешь меня так же сильно, как я пугаю тебя.

— Почему? — качает головой в замешательстве Стиви. — Почему я?

— Что ты имеешь в виду?

— Из всех людей, почему я? Ты можешь получить любую, какую захочешь.

Она серьезно? Да, конечно, серьезно, потому что у этой красивой женщины больше неуверенности и сомнений в себе, чем она заслуживает, хотя Стиви и пытается это скрыть. Если кто и должен чувствовать себя недостойным, так это я. Это у меня дерьмовая репутация висит над головой.

— Мне больше никто не нужен, Стиви. Нет никого другого. Разве ты не понимаешь? Ты — единственный выбор. Ты застряла в моей гребаной голове с октября. С того самого дня, когда решила поставить меня на место в том самолете.

Она наконец-то хихикает, снова прячась у моей груди, поэтому я наклоняюсь ниже, мои губы касаются ее уха, когда я продолжаю.

— Я не вижу тебя такой, какой ты себя видишь. Я думаю, что ты хорошая, и милая, и веселая, и чертовски сногсшибательная, Ви. И я просто хочу получить шанс.

Стиви молчит, поэтому я добавляю:

— Ты хочешь, чтобы тебя выбрали первой? Ну, я тоже. Так что выбери меня.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не думал, что буду умолять кого-то уделить мне внимание, захотеть провести со мной время, но вот я делаю именно это, но нахожу, что это того стоит.

Стиви обхватывает мою шею, притягивая меня ближе, но не думаю, что могу быть ближе, чем сейчас. Наши тела прижаты друг к другу, пока мы движемся по танцполу, и наши голоса звучат достаточно тихо, чтобы слышали только мы двое.

Но эта песня почти закончилась, и я не готов ее отпустить.

— Предполагалось, что это будет просто физическая близость, — говорит Стиви. — Это должен был быть просто секс. Почему мы не можем оставить все как есть?

— Это уже в прошлом, и ты это знаешь.

Она молчит, и я говорю то, чего никогда раньше не говорил.

— Я хочу большего, чем просто секс.

Песня замедляется, затихает, и я понимаю, что момент почти упущен.

Мои руки блуждают по ее талии, а она все крепче прижимается ко мне. Моя голова склоняется к ее голове, мои губы прижимаются к ее щеке. Я хочу поцеловать ее. Хочу оторвать ее от своей груди и поцеловать так чертовски сильно, чтобы она забыла обо всем, что ее беспокоит, когда дело касается меня.

— Поцелуй меня. — Это она говорит, не я.

— Сходи со мной на свидание.

Я чувствую, как ее грудь вздымается от глубокого вдоха.

— Возьми меня с собой домой.

Я не могу поверить, что собираюсь сказать это, но вместо того, чтобы сказать «да», я умоляю:

— Сходи со мной на свидание.

— Зи, — Стиви отстраняется, и вот так песня закончилась, как и вечер.

Сразу же меня обступают люди, пожимают мне руку, желают спокойной ночи. Это, мягко говоря, ошеломляет, но все, чего я хочу, это получить другой ответ от девушки, которая, кажется, все больше отдаляется от меня по мере того, как сегодняшние гости бомбардируют мое пространство.

Мой взгляд продолжает скользить по красавице в голубом, но в конце концов мое внимание переключается на массу людей, которых я должен поблагодарить за то, что они пришли сегодня вечером.

И когда я оглядываюсь назад, туда, где она стояла, Стиви уже нет.

ГЛАВА 26

ЗАНДЕРС

— Это хрень собачья, и ты это знаешь!

— Зи, остынь, блядь! — Мэддисон хватает меня сзади за майку, не давая приблизиться к судье, который, черт возьми, похоже ослеп.

— Удар соперника клюшкой. «Чикаго». Номер одиннадцать. Две минуты.

— Да пошло оно все!

— Зи, тащи свою задницу в бокс и заткнись к чертям собачьим! — Мэддисон толкает меня к противоположной стороне льда, где я собираюсь провести еще две минуты вне игры — мое третье удаление за вечер.

Болельщики «Чикаго» бьют по стеклу, пытаясь привлечь мое внимание, но я не смотрю никуда, кроме как прямо на лед.

Эта игра — отстой.

Ну, ребята играют отлично — все, кроме меня. Я небрежно играю, наношу грязные удары и в целом больше мешаю, чем помогаю своей команде.

С таким же успехом я мог бы уйти и оказать услугу парням.

Затеять бессмысленную драку — звучит просто охуенно, учитывая, что я уже целую неделю кипячусь и мне нужно на ком-то отыграться. Грязная драка на льду? Это то, чего ждут люди. Какой смысл доказывать, что они ошибаются?

Причина моего недельного дерьмового настроя в том, что я не видел и не слышал о одной конкретной кудрявой стюардессе с самого гала-вечера. Я бы не сказал, что Стиви избегает меня, поскольку у нас не было никаких выездных игр, и у нее нет моего номера, но все же, если бы она передумала на счет свидание, то знает, как со мной связаться.