Отработка в брошенном лесу, или Как случайно выйти замуж (СИ) - Корк Ольга. Страница 29

– Или потому, что Академия магии рядом, – задумчиво протянул Дан, даже не думая кого-то обижать. Но чертята считали по-другому.

– Слышь, красавчик, вот не беси нас. Думаешь, мы не знаем, что за татуировки на твоих руках? Молчи уж.

– А что у него за тату? – Яра вопросительно посмотрела на Лютика

– Потом, – махнул на нее чертенок. – Дан, ты не прав сейчас, вот совсем не прав.

– Да в чем я не прав-то?

Маг, остановившись, нахмурился.

– Вы же не говорите ничего толком, только фонтанируете недовольством и не объясняете.

– А, – махнул лапой Казя и прибавил шагу, – сам все поймешь, что там объяснять-то.

Обменявшись непонимающими взглядами, Ярослава вместе с Даном поспешили за ворчащими чертятами.

– Яр, ты что-нибудь поняла? – тихо спросил маг у девушки.

– Нет, кроме того, что, кажется, у них есть причины не верить в силу и опору государства.

– Конечно, есть, – раздался за спиной парочки вкрадчивый голос. – Как не быть.

Едва не подпрыгнув на месте, Яра, развернувшись, вцепилась в руку мужа. Мало ли кто там за спиной подкрался, а так хоть можно мужчину нежно в спину подтолкнуть в сторону опасности.

– Доброго дня вам, путники.

Сложив руки на груди, позади них стоят колоритный мужчина в вязаной шапке, тельняшке, широких плотных штанах и в валенках. Незнакомец был жилистым, а на его смуглом лице с тонкими чертами легко читалось недовольство.

– А вы?..

Дан встал чуть впереди Яры. Инстинкт защитника сработал раньше, чем маг даже успел понять, есть ли какая-то опасность от странного незнакомца.

– Абу, – скривил губы тот.

– О, Абдулах, опять мы мимо вашего поворота прошли.

Казя передернул ушами и, шикнув на брата, поспешил к джинну.

– Вот, знакомься. Ярославочка, гостья нашего леса. И муж ейный. С ним мы мало пока знакомы, но с виду ничего такой мужик. Компанейский.

– Маг, – не сказал, а будто выплюнул Абу, – все они с виду компанейские.

– А, по-вашему, если маг, то не может быть дружелюбным?

Дан наклонил голову набок и смерил взглядом странно одетого мужчину.

– Почему же, очень может быть. Дружелюбным, улыбчивым и радушным, прям как шакал!

Дан непроизвольно дернулся вперед, желая ответить на оскорбление, Яра вцепилась ему в руку и потянула на себя. Лютик запричитал, а Казя только устало вздохнул. Ну вот за что ему это? Почему он, черт в сотом-каком-то там поколении, должен творить добро, успокаивать этих чужаков, выступать буфером между магом и нечистью? Он черт! Он должен пакости творить и смуту сеять, а вместо этого скоро начнет бегать в венке из полевых цветов и осыпать всех лепестками ромашки лечебной. Передернувшись от нарисованной фантазией картины, Казя бросился всех успокаивать.

– Дан, Данчик, да не слушай ты его, Абу есть за что на магов злиться. Он же не про тебя говорил, он тебя не знает, – схватившись за штанину, принялся быстро говорить чертенок. – А ты, – ткнул он пальцем в сторону Абу, – Газиза зови. Он Дана знает, новолетие за одним столом встречали. У брата спроси за этого мага!

– Не брат мне тот, кто с предателем сел за один стол!

– Хорошо, зови не брата.

– Кого это я тут предавал, – вызверился Дан. Не нравилось ему, как этот Абу смотрел на него. И как на Яру смотрел, тоже не нравилось. Вон как своими маслеными глазками сверкает в ее сторону!

– А что? Не предавал? Думаешь, рисунки на тело нанес и сразу гнилую натуру спрятал? Да я таких, как ты, на своем тысячнике знаешь, сколько повидал?!

В общем, знакомство Яры и Дана с джиннами прошло шумно. Так шумно, что на крики двух сцепившихся в рукопашном бою мужчин прибежали еще трое странно одетых джиннов. Все как один с ярко выраженной восточной внешностью и в одинаковых валенках размера эдак пятидесятого.

Яра не вмешивалась в разборки, она вообще не очень поняла, каким образом ситуация так быстро вышла из-под контроля и почему Дан не пользуется магией. Но предпочла стоять в стороне и слушать. Лютик жался к ее ногам, а Казя в свою очередь предпочел быть в гуще событий. Он бегал вокруг дерущихся и то поддерживал Дана, вереща, что тот не имеет права посрамить свою честь, ведь на него жена смотрит. То обращался к Абу, подстрекая того к мести. Вроде как отомстить всем магам в одном конкретном наглом лице, а то явился тут такой весь красивый и приличную девушку женил на себе.

Чуть позже, когда драчунов разняли и Яра хлопотала над ссадиной на скуле своего мужа, а Абу доверился рукам Газиза, позволив тому нарастить ему зуб, наконец-то начала проясняться ситуация. Как выяснилось, джинны в этом лесу жили только те, кому удалось выжить после встречи с магами.

– Мое хранилище, далла, мой дом… – Газиз вздохнул, рассказывая свою историю, – попал как-то в руки к магу. Я не знал вашего брата прежде. Привык служить людям, исполнять их нехитрые желания. Смирился с жадностью, расчетливостью и меркантильностью. С ленью, в конце концов. Кто-то мне нравился, кто-то нет. Некоторые пытались дружить со мной, другим нравилось чувствовать себя вершителями судеб. Люди простые, они понятны. А маги… Вы совсем другие, Дан. Вы и так уверены в своем могуществе. Вам не нужно просить денег, так как маг никогда не бывает беден. Вы любите играть. Вот и со мной играли. Сначала новый хозяин не загадывал ничего. Мы познакомились много лет назад и первые тридцать лет он предпочитал общение. Простые разговоры. Живо интересовался историей джиннов, откуда мы, какой магией владеем. Много читал про нас, еще больше спрашивал. В какой-то момент я стал считать его другом. Мне было с ним интересно… Потом пришла пора первого желания.

Газиз прищурился и процедил сквозь зубы что-то на незнакомом для Яры языке.

– Что он сказал? – спросила она у довольного мужа, который сидел в немного порванной рубашке и чуть щурился на солнце, подставив лицо под заботливые руки Ярославы.

– Не обращай внимания, он вспоминает чьих-то предков и их интимные пристрастия. Ничего интересного.

Вздохнув, Яра плотнее прижала подорожник к щеке Дана и усилила поток своей магии, заставляя растение делиться лечебными свойствами с упрямым мужчиной.

– А ты меньше улыбайся, – шикнула она на мужа, – а то мне кажется, что ты больше притворялся, чем на самом деле пострадал.

– Тебе кажется, – уверил ее маг и на всякий случай стер с лица довольную улыбку. Ух, грозная какая, того и гляди бросит лечить.

– Хозяин не стал загадывать ничего для себя. Вместо этого он попросил помочь раскрыть дар у сына его друга. Мальчик родился слабеньким, искра силы в нем еле теплилась и стать хорошим магом у него не было и шанса. Меня восхитило желание хозяина. Едва ли не первый случай бескорыстной помощи в моей жизни. Потратить желание не для родственника, не для себя. Это сблизило нас еще больше. Я был слеп в своем восхищении и не замечал, какая черная душа была у хозяина. Насколько расчетливым он был. Ошметок верблюжьей лепешки! Второе желание последовало еще через десять лет и снова он потратил его на ребенка. В этот раз ситуация была совсем иной. Слишком много силы в слабом недоразвитом теле. И я сделал то, что он хотел. Помог мальчику, совсем ребенку шестнадцати годов от роду. Для меня это была мелочь, для ребёнка значило изменить всю жизнь. Хозяин был доволен мной. Мы радовались с ним вместе, глядя на то, как тело мальчишки наливается силой, как он крепнет у нас на глазах, превращаясь из последнего щенка в помете со слабыми лапами в матерого волка. Хозяин, видя мое неравнодушие, начал задавать странные вопросы. Нравится ли мне быть рабом. Не хотел бы я обрести свободу и прочее в таком духе. Он не наседал, не давил. Слово сегодня, следующее через год. Пора последнего желания пришлась на закате жизни хозяина. В общей сложности я провел с ним более пятидесяти лет. И последнее желание старика было подарить мне свободу. К тому времени зерно, посаженное этим хитрецом, крепко проросло во мне, так что я плакал, исполняя это желание. Слезы джинна, подумать только! Благодарность моя длилась недолго. Хозяин, подталкивая меня к принятию решения, не упомянул, что вместе со свободой я потеряю большую часть своей силы. Выброс был колоссальный и кто забрал мою магию себе? Слабый немощный старик, пусть его посмертие длится бесконечность! Он оставил меня без сил. Неприспособленного к жизни среди людей, неспособного даже согреть себя, ведь, как оказалось, магия джинна не распространяется на него самого.