Плененная невеста (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 54

Она думает, что я привел сюда Сашу для собственного удовольствия, что не может быть дальше от истины. Что я нахожу забавным в этом, так это то, что, если она действительно хочет держаться подальше от моей постели, она должна быть рада, что ее место заняла другая женщина. Катерина сказала бы, что это аморально, о том, что Сашу похитили и заставили служить, но я знаю правду. Это о том простом факте, что в глубине души Катерина хочет меня. И она не может в этом признаться. Так или иначе, это приносит мне еще больше удовольствия от нашего совокупления. Смущать мою принцессу, трахать ее членом, который, по ее словам, вызывает у нее отвращение, заводит меня больше, чем я когда-либо думал. Она не может избежать этого, не сейчас. Она может верить, что она лучше меня, столько, сколько пожелает, как и любая другая гребаная итальянка в этом городе, но в конце вечера ей приходится раздвигать для меня ноги.

Она обязана это делать по контракту. И это чертовски заводит меня, как ничто другое.

— Что? — Катерина опускает вилку, глядя на меня с широким, шокированным выражением лица, которого я ожидал. — Что ты имеешь в виду, говоря, что я еду с тобой? Деловая поездка? Куда?

— Россия, — говорю я небрежно, нарезая мясо и наслаждаясь внезапным выражением ужаса на лице Катерины. — Я хочу, чтобы моя жена была со мной, вот что. Твоя работа, быть у меня под рукой, когда это необходимо, украшением для меня, которым я могу произвести впечатление на тех, кто лучше меня, и это именно то, что ты будешь делать.

— Я не хочу оставлять девочек здесь одних, — говорит Катерина, качая головой. — Ты хотел, чтобы я позаботилась о них, сняла часть давления с Ольги. Как я это сделаю, если буду с тобой в России?

Я чувствую, как мрачнеет выражение моего лица. Как она смеет думать о детях после того, что она сделала.

— Я думаю, ты сделала достаточно для девочек, — жестко говорю я, свирепо глядя на нее. — Ты можешь доказать, что умеешь быть женой лучше, чем матерью, если у тебя все получится. Пришло время тебе научиться соблюдать основную часть своих клятв, Катерина, или ты забыла об этом?

Ее щеки вспыхивают, выступающие скулы краснеют, и она опускает взгляд в свою тарелку. Девочки напротив нее очень молчаливы. На лице Аники легкая улыбка, но Елена выглядит несчастной.

— Я не хочу, чтобы Катерина уходила, — говорит она, роняя ложку на пол. — Я хочу, чтобы она осталась здесь и играла со мной в куклы.

— Я знаю, — говорю я ей мягко, со всем терпением, на какое только способен. — Но у меня есть вещи, для которых она мне тоже нужна. Она скоро вернется, я обещаю.

Елена поджимает губы.

— Клянешься на мизинцах?

Трудно сохранять невозмутимое выражение лица, но я как-то справляюсь.

— Клянусь, — подтверждаю я, и лицо Елены немного расслабляется.

— Ты должен оставить ее в России, — бормочет Аника. — Я не могу поверить, что она все еще здесь после того, как попыталась выкрасть нас.

При этих словах Катерина вскидывает голову, на ее лице появляется уязвленное выражение. На мгновение я подумываю о том, чтобы оставить все как есть, в конце концов, я верил в то же самое, когда Катерина отвезла девочек в свой бывший дом. Но упрямый отказ Аники принять Катерину никому не помогает. И, кроме того, какая-то небольшая часть меня возмущается при мысли о том, что Катерина выглядит такой несчастной, особенно из-за того, что я знаю, что это неправда.

— Она не пыталась украсть вас, — говорю я Анике, все еще заставляя свой тон быть терпеливым. — Она просто совершила ошибку и не сказала мне, прежде чем вернуться в свой старый дом, вот и все. Она хотела показать вам место, которое что-то значит для нее, и не больше.

Это не совсем правда, но я не могу объяснить Анике больше, не сказав ей того, что она слишком молода, чтобы слышать, и чего, я надеюсь, она никогда не узнает. Катерина смотрит на меня, ее лицо слегка шокировано, и я перевожу взгляд на нее.

— Спасибо, — произносит она одними губами, когда Аника опускает взгляд обратно в свою тарелку, угрюмо уставившись на свой ужин. На лице Катерины появляется легкая благодарная улыбка, и она согревает мое сердце способом, который я не совсем понимаю. Мне должно быть все равно, за последние дни она доставила мне больше неприятностей, чем мне приходилось иметь под собственной крышей за долгое время. Но она моя жена. И больше всего на свете я хочу мирного брака, если не счастливого.

— Я ожидаю, что ты соберешь вещи и будешь готова отправиться сегодня вечером, — коротко говорю я, игнорируя ее благодарность. — Самолет вылетает утром. Возьми с собой несколько платьев, подходящих для официальных мероприятий, украшения и так далее.

— Хорошо. — Взгляд Катерины возвращается к своей тарелке, и я издаю небольшой вздох облегчения от того, что она решила больше не спорить со мной по этому поводу. С этим, по крайней мере, можно справиться на вечер.

Она все еще собирает вещи, когда я поднимаюсь ко сну, складывает одежду в черный чемодан с монограммой, и я наблюдаю за ней мгновение, прежде чем она осознает, что я здесь.

— Я почти закончила, — натянуто говорит она, отводя взгляд. — Ты не сказал мне, как долго нас не будет.

— Всего на несколько дней, — говорю я ей успокаивающе. — Это быстрая поездка, Катерина. Я не пытаюсь держать тебя вдали от дома неделями или месяцами подряд. И это не наказание, насколько я знаю, ты так думаешь. Просто будет полезно взять жену с собой в эту конкретную поездку.

— Чтобы я могла быть трофеем на твоей руке. — Катерина хмурится. — Но это все, чем я когда-либо должна была быть, я полагаю. Трофей и племенная кобыла.

— Ты ожидала большего? — Вопрос, который я хочу задать, но не задаю. Я не уверен, что бы я сделал с этой информацией, даже если бы она сказала "да", что, если она хочет большего? Как бы я ей это дал? После своей первой жены я не уверен, что у меня осталась хоть какая-то любовь, кроме той, которую я дарю своим дочерям. Катерине, женщине, которую я выбрал, по крайней мере частично, из-за ее заниженных ожиданий, я не знаю, что я должен был дать ей.

— Нет, — коротко отвечает она, как будто прочла мои мысли, отворачиваясь. — Я знала, что не стоит ожидать большего.

Но это все еще причиняет боль. Я слышу слова, которые она не произносит, и это заставляет меня задуматься. Я никогда не думал, что у нас с Катериной такая связь, такая, которая позволяет слышать невысказанные слова, незаконченные предложения, предугадывать потребности другого человека. И все же я знаю, о чем она думает, так ясно, как если бы она написала это для меня черным по белому.

Она поднимает взгляд и видит, что я все еще стою там.

— Что ты делаешь? Думаешь о том, чтобы снова трахнуть меня?

Меня подмывает сказать ей да, встать и наклонить. Мысль о том, что я обладаю такой властью, заставляет мой член пульсировать, немного напрягаясь. Но идея выбить ее из игры, отказавшись участвовать в ней, более заманчива.

— Ложись спать как можно скорее, — говорю я ей, игнорируя вопрос и направляясь к кровати. — Самолет вылетает рано.

* * *

К моему удивлению, Катерина просыпается даже раньше меня, одевается и уже ест внизу, поставив сумки у двери.

— Ты сказал рано встать, — говорит она, пожимая плечами, когда видит удивление на моем лице, и возвращается к своей тарелке с овсянкой и фруктами. — И вот я здесь.

Я чувствую напряжение в воздухе между нами, когда мы заканчиваем завтракать и направляемся к машине, сумки уже загружены, а водитель готовится отвезти нас в ангар, где ждет мой самолет. Я уверен, что Катерина не в первый раз летает на частном самолете. Тем не менее, я ожидал увидеть некоторое удивление на ее лице, когда она заметила мой, даже если просто удивление от того, что у меня вообще есть такая роскошь. Но она просто садится в самолет, не говоря ни слова, молча занимает место, закутываясь в темно-клюквенный свитер, смотрит в окно с тем же ледяным молчанием, к которому я привык, когда мы куда-нибудь летим вместе.