Понять, простить, полюбить (СИ) - Милютина Елена. Страница 3

- И что, сделать ничего нельзя? — дрожащим голосом задал вопрос отец.

- Можно, но это ни один человек не выдержит, умрет раньше, просто от боли. — И, потом, шепотом, отцу: — Если высвободить кончики крыльев, показать им дорогу, они начнут прорваться сами, надо только помочь, я умею, но это тоже не всякий выдержит. И потом, если они белые, маленькие, тогда есть шанс. А у него, скорее всего, черные, крылья мести! Они обычно огромны, обладатель черных крыльев может не перепархивать этаким мотыльком с одной возвышенности на другую, он может лететь три-четыре часа, неся груз превышающий его собственный вес. Скажи, он видел всю церемонию, от начала и до конца?

- Да, к сожалению. Это было условие…

- Дурак ты, бывший зять! Позвал бы меня, и некому было бы выдвигать условия! Отлучения он побоялся! Некому отлучать, нет и отлучения! Дочь погубил, внука практически убил, и все из-за служителей Бога, который наверняка ужасается, глядя на то, что творят его наместники в нашем мире! Держи сына подальше от девок, что бы не было соблазна! Может, за несколько лет я отыщу какой-нибудь способ помочь! Больше он эту тему с дедом не поднимал. Может, отец и говорил со стариком, но ему ничего не сообщали. Значит, новостей нет, надежды у него тоже.

Послышались шаги, в коридоре появился отблеск факелов. Неужели он задремал и уже время ужина? Но окошко под потолком еще светлое, значит, день. Значит, его судьбу решили и он сейчас услышит приговор. Символично, в день рождения. Голоса, ближе и ближе. Арриан приподнялся, сел, прислонившись к стене. Подняться на ноги побоялся, может не выстоять. Подземелье, худая еда, холод, сырость и отсутствие движения вместе со ставшей привычной постоянной болью в груди, вытянули все силы из когда-то крепкого и тренированного тела Но, вместо ожидаемого отца с сановниками, или судейских в мантиях, к решетке, отгораживающей камеру от коридора, подбежал юноша — блондин, с золотистой шевелюрой, завивающейся крупными локонами.

- Арр! Арри!- крикнул он хватаясь за прутья решетки. — Эй, вы, отпирайте! Отец разрешил мне переговорить с братом наедине!

- Ваше Высочество, это опасно, особенно в свете последних решений! Вы понимаете…

- Нет, это ВЫ не понимаете! Арриан мой брат, он ничего мне не сделает! Открывайте!

Клацнули запоры, дверца в решетке распахнулась, и в камеру, как струя вольного воздуха влетел младший брат, Арлинн. Он был на три года младше старшего, его светлые волосы не потемнели, как у Арриана, при желании он мог выпустить наружу симпатичные крылышки с белыми перьями, и даже вспорхнуть на них на балкон к понравившейся даме. Любвеобилие младшего словно подчеркивало угрюмость старшего, чьи волосы к 8 годам полностью почернели, оставаясь светлыми только на кончиках. Если рассматривать и сравнивать их внимательно, становилось ясно, что беззаботная веселость, яркость облика младшего значительно проигрывала так отличающемуся от него утонченностью и трагизмом образу старшего. Братья искренне любили друг друга, поддерживали. Особенно, оставшись одни, после трагической гибели матери.

- Арри, вставай, отец разрешил нам пообщаться, сколько захотим! У тебя же день рождения! Эй, вы, что там встали, несите все сюда! Быстрее!

Брат протянул руку, Арриан с усилием поднялся, звякнули цепи. Арлинн с удивлением оглядывал обиталище брата. Ниша 2 на 3 метра, отгороженная от коридора крепкой решеткой с дверцей, крошечное окно под потолком, почти не дающее света, груда подгнившей соломы и отхожее ведро в углу, которое не выносили уже дня три. И его брат, кронпринц, в этом ужасе, в кандалах, как простой каторжник, уже почти год! Знает ли об этом кошмаре отец! А если знает, то почему не мог поместить сына в более подходящие условия?

- Что у вас здесь за кошмар! Немедленно привести все в надлежащий вид!

- Но, Ваше Высочество! У нас не было распоряжений от начальства!

- Еще возражения и вы и ваше начальство сменят место работы! Забыли, кому возражаете?

Стражники засуетились. Быстро вынесли ведро, притащили свежую солому. Арри прислонился к стене и ждал окончания этой суеты. Голова кружилась, хотелось лечь, но он держался, привалившись спиной к влажной, холодной каменной кладке. Нервно расхаживающему по камере Арлинну, попалась под ноги жестяная миска с остатками вчерашнего «завтрака». Последнее время, комендант, пользуясь тем, что запросов об узнике из дворца не поступало, обнаглел совершенно, и стал кормить Арриана совершеннейшими помоями, причем в ответ на молчаливый отказ принца есть прокисшую бурду, заявил, что не велит давать ничего нового, пока узник не доест то, что положено. Так что миска с протухшей кашей так и стояла на полу у двери.

- Что это? — ошарашенно спросил Арлинн, наклоняясь над прокисшей бурдой.

- Я так полагаю, мой вчерашний завтрак! — пояснил, криво улыбнувшись, старший брат.

- Почему не убрано?

- Господин комендант не велели убирать, пока они все не съедят! И больше никакой еды не давать!

- Так…- злобно процедил младший, тыча в ближайшего тюремщика, — ты! Взял ЭТО в руки, пошел со мной! Брат, — повернулся он к Арриану, — я сейчас, подожди! — и вынесся вон.

Господин комендант обедал всей семьей. За накрытым столом сидели он, его жена, старший сын, курсант военной академии, и младшая дочь, особа лет 15 в кружевах и бантиках. Сегодня ждали визита в крепость Его Высочества Арлинна, который вот-вот станет кронпринцем, и обед задержали, из-за высокого гостя. Решив, что прождал достаточно времени, а сиятельный гость передумал ехать в крепость, найдя занятие поинтересней, комендант велел подавать обед. Только супруга начала разливать по тарелкам куриный суп, как в столовую влетел ординарец коменданта и что-то шепнул ему на ухо.

- Что? Как! Почему мне не доложили? — начал распаляться комендант, но закончить фразу не успел. В комнату влетел разъяренный принц собственной персоной и грохнул на стол пресловутую миску!

- Что вы себе позволяете, молодой человек? — ахнула супруга коменданта. Сам он и его сын, признав «молодого человека» ошарашенно молчали.

- Что ЭТО? — грозно спросил Арлинн, — что, я вас спрашиваю? Если мой брат провинился, и отец заключил его в крепость это не означает, что его надо содержать в скотских условиях и кормить помоями, от которых отказались бы свиньи!

Комендант, который с подсказки тюремного священника, постарался сделать жизнь наследника короля невыносимой, понимая, откуда идет спущенный вниз по церковной линии приказ, попытался объяснить причину такого отношения, но вызвал еще большую ярость.

- Вы подданный короля Астора, или его Святейшества? Вы кому служите? Покажите указ отца, как следует обращаться с его сыном, и если там сказано, что его следует держать на гнилой соломе и кормить помоями, я перед вами извинюсь! Ну, где приказ! Нет? Тогда сегодня ЭТО обед для вашей семьи. Взяли ложки и стали есть! Миз, мадам, вас тоже это касается!

Девушка всхлипнула.

- А все это упакуйте и сервируйте в камере брата. Ну, — рявкнул он на тюремщиков, — что стоите? На северные копи надсмотрщиками захотели? Исполнять немедленно.

Обслуга бросилась упаковывать в корзину блюда.

- Юнгер,- позвал Арлинн, — проследи, что бы господа комендантская семья хорошо наелись! Что бы съели все!

Молодцеватый лейтенант, офицер для особых поручений при особе принца браво козырнул.

- И еще, почти забыл! Прикажи опечатать офицерскую кухню! Пусть проведут ревизию, что-то у господина коменданта слишком роскошный стол! Пока идет ревизия, пусть едят арестантскую пищу. Может, поймут, что арестанты тоже люди!

Отдав распоряжения, принц вернулся в камеру к брату. Тот уже не стоял, он прилег на охапку свежей, сухой соломы, и, видимо, задремал. У двери споро сервировали столик с обедом. Арр поднял голову, привлеченный запахами, увидел младшего брата и спросил: — Вернулся?

- А ты не ждал? — с обидой спросил Арлинн

Арриан снова поднялся, и попросил: — Тут воды принесли, целый кувшин, сольешь мне, я хоть умоюсь!