За что убивают Учителей - Корнева Наталья. Страница 8

– Райар, сын Тьера.

– Неверный ответ.

Без лишних объяснений выходец из Лианора ударил Райара по лицу.

От неожиданности тот покачнулся и едва удержался на ногах. Впрочем, нельзя сказать, что от одной только неожиданности: Красный жрец не выглядел столь же внушительно, как обступавшие его профессиональные орденские бойцы, но рука его оказалась тяжела.

– Но это действительно мое имя! – вспыхнув, в недоумении бросил Райар.

Губы саднили от унизительной, до слез обидной пощечины, которую ему отвесили на глазах у вождя и всего племени.

– Больше нет, – тоном, не терпящим возражений, заметил Совершенный. – В Ром-Белиате у рабов не бывает имен.

– Я вовсе не раб, – непреклонно заявил Райар, непонимающе глядя на отца. – Я сын вождя Степных Волков!

Его светлость мессир Элирий Лестер Лар покачал головой и раздраженно произнес что-то в ответ – на языке певучем и вязком, как горько-сладкий акациевый мед.

Каратель, которому прежде приказано было представить его, незамедлительно перевел на стандартную речь Материка:

– В твоих жилах течет кровь потомков небожителей, и она оказалась достаточно чиста, чтобы накапливать красный цвет. Это редкий дар, и способности твои велики, а потому ты поступишь на службу в храм Закатного Солнца и его светлость мессир Элирий Лестер Лар сам соблаговолит стать твоим Учителем. Тебе оказана большая честь. Но, поскольку низкое происхождение не позволяет занять положение выше положения раба, личного имени у тебя не будет. Конечно, если твой господин не захочет однажды его даровать. Кроме того, тебе придется как можно скорее выучить ли-ан, Высшую речь, древний язык Лианора, так что слушай внимательно, что говорит мессир Лар, и крепко запоминай.

Цвет – что-то вроде духовной энергии, лихорадочно вспомнил ошеломленный происходящим балаганом Райар. Способность накапливать цвет врожденная и проявляется, если кровь чиста и сильна. Сам же цвет зависит от личных качеств человека. В обществе потомков небожителей такие выдающиеся люди стоят на высшей ступени иерархии… Но почему все это должно теперь касаться его?

– Я – воин и не хочу быть служителем храма, – отрезал он. – Я не надену сутану! И у меня есть имя.

Красный жрец вновь посмотрел на него – с холодным презрением, как смотрят на последнее отребье или на мусор под ногами.

– А отваги тебе не занимать, звереныш. – Он только пожал плечами. – А что насчет ответственности за свои необдуманные слова?

Жрец щелкнул пальцами и небрежно стряхнул с кончиков алый сгусток энергии. Красный цвет немедленно пролился в воздух – и несколько человек вокруг, до того с любопытством наблюдавших за их перепалкой, просто повалились замертво. Тихо и молча, не издав ни единого звука!

– Ты виновен в их смерти, – спокойно и безжалостно пояснил Красный жрец. Взгляд его казался почти ласковым. – Они погибли из-за твоей дерзости и непокорности.

Райар молчал.

Что, так все просто? Жрец легко взмахнул рукой, и все эти люди действительно… мертвы? Воистину, выходцы из Лианора подобны небожителям. Народ, угнетающий их долгие годы, имел для этого достаточно сил.

Ситуация выходила из-под контроля. Придя в ярость от выходки чужака, соплеменники похватались было за оружие, но вождь упреждающе поднял руку, призывая к тишине. Заметив беспокойство степняков, Каратели также достали из ножен мечи, а Красный жрец лениво положил ладонь на рукоять Хвоста Феникса. Солнце над их головами палило нещадно, словно придавая сил своему служителю.

С лица Райара сошли краски. Красный жрец только усмехнулся, видя, как бледнеет лицо мальчишки. Пламенная плеть в руке в мгновение ока изменила внешний вид: как живая, она затрепетала под рукой своего хозяина, обильно разбрызгивая алые снопы искр, будто рвалась в бой. Плеть Тысячи Образов – так называли Хвост Феникса за способность менять обличье в зависимости от желания владельца и от ситуации, в которой ее собирались применить. Длинные пальцы жреца, словно моток красных ниток, окутывало пульсирующее красноватое сияние.

– Свободные не слушают плеть. – Райар мрачно насупился, не отрывая глаз от знаменитого духовного артефакта.

Красный жрец чуть приподнял бровь, в холодных глазах появились смешинки.

– Все эти земли с живущими на них принадлежат Ром-Белиату. – Широким жестом он обвел вокруг себя, массивным кнутовищем очерчивая всю необъятную территорию Великих степей. – Ром-Белиат не имеет границ. Разве не знаешь ты девиз нашего города?

– Лучше умереть, чем жить в рабстве!.. – с угрозой в голосе вскинулся Райар.

В этот раз он даже не успел заметить, что произошло, просто вдруг захлебнулся горячим и сладким воздухом. Линия горизонта резко перевернулась, опрокинулась, и чистое летнее небо неспешно потекло над ним. Взметнулась плеть из огня и с хлестким звуком опустилась на свою жертву.

А вокруг горла оплелся, распускаясь цветами жгучей боли, тугой огненный ошейник.

– Ты невоздержан на язык, говоря со старшими, – услышал он уже знакомый медовый голос Совершенного. – Таких, как ты, непослушных учеников в храме Закатного Солнца принято сечь розгами. Получишь их по прибытии во храмовом флигеле для наказаний… ах да…

Красный жрец вдруг вспомнил что-то и поморщился.

– Ты ведь мой личный ученик, маленький волчонок. Радуйся: тебя не посмеет тронуть никто, кроме меня.

Прекрасное время для нотаций, ничего не скажешь! Стремясь избежать ожогов, Райар отчаянно извивался на земле в попытках освободиться, но удавка крепко держала его. Рот и нос забила сухая пыль. Дыхание стало прерывистым, боль заслонила все – задыхаясь, он словно поплыл куда-то прочь в вязком туманном мареве…

– Райар! – откуда-то издалека строго одернул его отец. – Не упрямься! Поезжай. Твой отъезд в храм – единственное условие нашего будущего мира. Мессир Красный жрец дал слово, что воины Ром-Белиата не вернутся в эти края, если ты отправишься с ним. Сделай это для нашего народа. Подумай о Халдоре.

Окрик отца подействовал на Райара хуже унизительной прилюдной пощечины чужеземца. Щеки до сих пор горели, помня ее. Смятение охватило сердце. Его, сына вождя, позволят увезти в постыдный плен? Они и вправду готовы принести его в жертву прихотям мерзких жрецов? Кочевник замер, прекратив сопротивление, и плеть немедленно отпустила его.

В полной растерянности Райар остался лежать навзничь, бессознательно касаясь горла. Кажется, ожогов не было – неужели боль от прикосновения пламени имела не физическую, но ментальную природу? Должно быть, так, иначе Красный Феникс уже умертвил бы его огнем своей знаменитой плети.

Солнце отбрасывало голубые тени, одуряюще пахло прелой землей, листвой и еще чем-то. Взгляд бесцельно скользнул в сторону и вдруг упал на корону выглядывавшего из трав большого ириса, беззастенчиво изливавшего свой аромат. Розово-фиолетовый, редкого лавандового оттенка цветок удивил своей неожиданной красотой, а листья его оказались похожи на лезвия узких изогнутых мечей, что висели на расшитых поясах Карателей Красного ордена. Говорят, ирисы можно использовать как живые обереги – по поверьям степного народа они защищают от несчастий.

Врут. От сегодняшнего несчастья нежный лавандовый ирис его не спас. Привкус крови во рту причудливо смешивался с ароматом беспечно цветущих лугов. Травяной океан заволновался от порыва внезапного ветра.

– Поезжай в Ром-Белиат, Райар, – тихо повторил отец, видя, что он так и продолжает упрямо лежать на земле. – Ты привыкнешь.

– На тебя возложена миссия мира, – коротко подтвердил Красный жрец, мельком глянув на занимавший упертого мальчишку цветок. В восточных краях ирис тоже пользовался большим уважением, считаясь символом верности до самой смерти. – Степные Волки отдают тебя в храм Закатного Солнца в обмен на мир, в залог последующих мирных отношений. Так будет лучше всем – ты не один из них. Согласен ехать со мной по доброй воле, или придется всю дорогу волочь тебя за лошадью на аркане, а по Запретному городу везти в железной клетке?