Дюна. Батлерианский джихад - Герберт Брайан. Страница 2

Только несколько разведчиков, оказавшихся в стороне от боя, смогли передать предупреждение на беззащитную Салусу Секундус. Боевые корабли-роботы превратили в пар внутренний периметр человеческой обороны, даже не замедлив движения к главной цели. Содрогаясь от экстренного торможения, корабли-роботы достигнут планеты вскоре после того, как ее столица получит предупредительный сигнал о вторжении.

У людей не будет времени подготовиться к отражению атаки.

Флот роботов по численности в пять раз превышал численность самых крупных сил, которые Омниус когда-либо высылал против Лиги Благородных. Люди предались благодушию и расслабились, не сталкиваясь с мощными наступательными действиями роботов в течение последнего столетия напряженной «холодной войны». Но терпение машин неиссякаемо, они могут долго ждать, и вот теперь у Агамемнона и оставшихся в живых титанов наконец снова появился шанс.

На планету Лиги были заброшены мириады крошечных разведывательных зондов. Удалось выяснить, что Лига установила непроницаемую, как ей казалось, защиту от гелевых схем, на которых было основано действие мыслящих машин. Огромный механический флот будет ждать на безопасном расстоянии, пока Агамемнон и его маленький авангард из кимеков пробьются вперед и выполнят миссию – возможно, самоубийственную – открытия бреши в системе обороны Лиги.

Агамемнон был охвачен радостными предчувствиями. Эти несчастные биообъекты уже слышат вой тревожной сигнализации, спешно готовятся к защите – и… испытывают настоящий животный страх. С помощью текучего электрического поля, которое поддерживало жизнь в его лишенном тела мозгу, Агамемнон передал приказ своим кимекам: «Уничтожим сердце человеческого сопротивления. Вперед!»

В течение адски тяжелого тысячелетия Агамемнон и его титаны были вынуждены служить компьютерному мировому разуму, Омниусу. Задыхаясь под его гнетом, амбициозные, но потерпевшие поражение кимеки вымещали теперь накопившуюся горечь на Лиге Благородных. Битый генерал лелеял надежду в один прекрасный день ополчиться на Омниуса, но пока для этого не было никакой реальной возможности.

Лига выстроила вокруг Салусы Секундус новые уничтожающие поля, которые были способны вывести из строя самые сложные и хитроумные гелевые схемы компьютеров системы А1, но эти поля были бессильны против Агамемнона и его соратников, так как, хотя у них были механические системы и заменяемые тела роботов, мозг их оставался человеческим.

Именно поэтому у них был шанс невредимыми преодолеть защитное поле планеты.

Агамемнон изучал планету Салуса Секундус, перечеркнутую перекрестием прицела. Обращая пристальное внимание на детали, командующий принялся рассматривать тактические возможности, применяя для этого свое искусство, отточенное в течение столетий, и интуитивное понимание сути и целей вторжения. В свое время он подтвердил свои способности, когда с двадцатью сторонниками поставил на колени Старую Империю только для того, чтобы потом бесславно положить ее к ногам Омниуса.

Перед тем как осуществить эту дерзкую атаку, всемирный компьютерный разум настаивал на проведении учений на макетах, имитирующих каждое возможное положение, и разработке плана, в котором все эти положения были бы предусмотрены. Но Агамемнон понимал всю бесполезность таких планов, когда дело касалось не слишком логично мыслящих людей.

Теперь, когда огромный флот роботов сокрушил, как и ожидалось, орбитальную оборону Лиги и уничтожил охранные корабли периметра, разум Агамемнона вышел за пределы тесного контейнера. Вооруженный многочисленными сенсорами, он чувствовал, что корабль заменил ему давно утраченное человеческое тело. Встроенное в корабль оружие стало частью существа генерала Агамемнона. Теперь у него была тысяча глаз, а мощные двигатели он ощущал как мускулистые ноги, на которых он когда-то мог бегать с быстротой ветра.

– Приготовиться к наземной атаке. Как только наши десантные суда пройдут полосу обороны Салусы, мы должны ударить быстро и жестко. – Вспомнив, что камеры слежения записывают каждое его действие, которое потом будет просматривать всемирный разум, он добавил: – Мы стерилизуем эту гнилую планету во славу Омниуса.

Агамемнон замедлил снижение, то же самое сделали и другие.

– Ксеркс, принимай командование. Высылай своих неокимеков. Пусть подавят их огонь и сметут ко всем чертям.

Проявляя, как всегда, нерешительность, Ксеркс ответил жалобным тоном:

– Вы прикроете меня, генерал, когда я пойду вниз? Это же самая опасная часть…

Агамемнон не дал ему договорить.

– Будь благодарен за эту возможность проявить себя. Вперед! Каждая секунда промедления играет на руку хретгиру.

Этой унизительной и презрительной кличкой мыслящие машины и их прихлебатели кимеки обозначали людей, которые в их глазах были ничуть не лучше червей.

В селекторе раздался другой скрипучий голос. Докладывал робот – оператор машинного флота, работавшего с оборонительными системами людей на орбите Салусы.

– Мы ждем вашего сигнала, генерал Агамемнон. Сопротивление людей усиливается.

– Мы делаем все возможное, – ответил Агамемнон. – Ксеркс, выполняйте приказ!

Ксеркс, которому никогда не хватало духу сопротивляться до конца, замолчал и призвал к себе трех неокимеков, представителей последнего поколения машин с человеческим мозгом. Четыре пирамидальных корабля выпустили вспомогательные приспособления, и спускаемые аппараты, никем не управляемые, начали падать в атмосферу. В течение нескольких секунд они будут легкими мишенями, и системы противоракетной обороны Лиги могли бы сбить несколько таких машин, но их броня была настолько крепка, что выдержит любое попадание и без вреда переживет падение на поверхность в пригороде столицы планеты Зимин, где расположены башни главных генераторов защитного поля планеты Салуса Секундус.

Лига Благородных могла бы противопоставить организованной эффективности Омниуса человеческую непредсказуемость, но эти дикие биообъекты плохо поддавались разумному управлению, и зачастую даже при решении важнейших вопросов среди этих низших существ возникали гибельные разногласия. Как только удастся сокрушить Салусу Секундус, неустойчивый союз распадется от паники; сопротивление людей будет окончательно подавлено.

Но передовым кимекам Агамемнона еще только предстояло выключить уничтожающие защитные поля. Потом Салуса станет беззащитной и задрожит, как осиновый лист на ветру. Флот роботов сможет безнаказанно нанести смертельный удар. Огромный механический сапог раздавит жалкое насекомое.

Командир кимеков направил свою машину точно в назначенную позицию, готовый повести за собой остальную часть сил уничтожения. Агамемнон выключил все компьютерные системы и последовал за Ксерксом. Мозг командующего плавал в пространстве предохранительной емкости. Ослепший и оглохший генерал не чувствовал ни жара, ни неистовой вибрации, когда его бронированный корабль с ревом понесся к ничего не подозревающей цели.

* * *

Когда сенсорная сеть Салусы уловила приближение военного флота роботов, Ксавьер Харконнен отреагировал мгновенно. Мыслящие машины решили еще раз испытать прочность обороны человечества.

Хотя он носил звание терсеро, то есть занимал достаточно высокое положение в салусанской милиции – автономном формировании Армады Лиги, – Харконнен еще не родился, когда случилось последнее серьезное столкновение Лиги с машинами. С тех пор прошло без малого сто лет. После столь долгого затишья машины наверняка рассчитывали на слабое сопротивление, но Ксавьер был готов поклясться, что они ошибутся.

– Примере Мич, мы получили экстренное предупреждение и видеозапись от одного из наших периферийных разведчиков, – доложил он своему командиру. – Но передача прервалась.

– Вы только посмотрите на них! – пискнул квинто Уилби, взглянув на видеозапись, поступившую из сенсорной сети. Младшие офицеры и солдаты столпились у панелей управления и слежения в зале с высокими сводчатыми потолками. – Омниус еще не присылал сюда ничего подобного.