Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь. Автобиография Мэттью Перри - Перри Мэттью. Страница 39

В какой-то момент Кевин должен был произнести фразу: «Мы говорим о существе, которое не заслуживает того, чтобы дышать воздухом».

Я предложил ему поставить перед словом «воздух» неестественно длинную паузу. Это был единственный случай в моей карьере, когда я катался от хохота — с каждым дублем Кевин произносил эту реплику все смешнее и смешнее, а пауза становилась все длиннее и длиннее, так что в конце концов нам пришлось репетировать в другой комнате…

Когда с Брюса Уиллиса упала вуаль славы, я страстно захотел стать его другом. При этом я не хотел подлизываться к нему, как делают почти все в этом мире. В какой-то момент в ходе съемок фильма «Девять ярдов» у нас возникли трехдневные выходные, и он привез меня и Рене, а также свою подругу в свой дом на островах Теркс и Кайкос (это британская заморская территория в Вест-Индии). Дом стоит в красивейшем месте с потрясающим видом на океан. Его обитатели даже подумывали выкупить все близлежащие владения, чтобы папарацци не смогли их сфотографировать. Все выходные мы носили с собой зонтики от солнца, чтобы наши лица не загорели и оставались в тонах фильма. Это был новый трюк кинозвезды — один из многих трюков, которым я научился у мистера Уиллиса.

Однако между Брюсом и мной существовало одно важное различие. Брюс был тусовщиком; я был наркоманом. У Брюса был тумблер «вкл.-выкл.». Он может тусить как как сумасшедший, а затем прочитать сценарий ленты «Шестое чувство», прекратить вечеринки и снять фильм совершенно трезвым. У него нет ненужного гена — он не наркоман. В Голливуде есть много примеров людей, которые могут весело проводить время и при этом напряженно работать. Увы, я не из их числа. Если бы в тот период, когда я пил и употреблял наркотики, ко мне бы пришел полицейский и сказал: «Если ты сегодня вечером выпьешь, то завтра попадешь в тюрьму», то я начал бы собираться в тюрьму, потому что не мог остановиться. Все, что я мог контролировать, — это первая рюмка. После этого я уже не мог остановиться. (Как говорится, человек выбирает выпивку, выпивка забирает все остальное.) Как только я поверил в то, что смогу остановиться после первой рюмки, пиши пропало — я больше не несу ответственности за свои действия. Теперь для того, чтобы себе помочь, мне понадобятся врачи, больницы, лечебные центры и медсестры.

Я не могу остановиться. И если я в ближайшее время не научусь этого делать, то я погиб. В моем мозгу живет монстр, который хочет оставить меня наедине с собой и убедить выпить только одну рюмку или заглотить единственную таблетку. А затем этот монстр меня сожрет.

Несмотря на буйные вечеринки, мы все показали себя в этом фильме профессионалами и сумели угодить огромной аудитории. Уже первые отзывы об этой ленте были положительными. Вот что писал журнал Variety:

«Брюс Уиллис обеспечит фильм зрителями, но максимум внимания к насыщенному шутками и неожиданными поворотами сюжету привлечет Мэттью Перри, игру которого можно сравнить с той, что демонстрировал 12-15 лет тому назад Том Хэнкс».

Если кого-то сравнивают с Томом, это действительно высокая оценка. Брюс не был уверен, что фильм станет хитом, но я готов был поспорить, что его ждет успех. Я сказал, что если он проиграет, то ему придется сняться в качестве приглашенной звезды в сериале «Друзья» (для справки: он снялся в трех эпизодах шестого сезона).

«Девять ярдов» три недели подряд считался фильмом номер один в Америке.

Я это сделал! Мечта, которую я лелеял с девятого класса, наконец-то сбылась: фильм «Девять ярдов» совсем не похож на фильм «Назад в будущее», но только Майкл Дж. Фокс и я — единственные актеры, которые в одно и то же время снялись и в фильме номер один, и в телешоу номер один.

Судя по всему, для меня наступила пора превращаться во всемирную знаменитость, но еще в Лос-Анджелесе стало ясно (по крайней мере, мне), что моя наркозависимость достигла опасного уровня. Я был в таком состоянии, что практически не мог выйти из дома — наркотики и алкоголь одержали надо мной полную победу. Я был так зациклен на наркотиках и связях с наркоторговцами, что не мог выйти из своей спальни — вместо великого момента чистой славы я только и делал, что вел переговоры с пушерами. Я, конечно, пришел на премьеру фильма и устроил «Шоу Мэттью Перри», но меня обуревал страх перед чем-то, чего я не понимал.

У меня всегда была мечта попасть на ток-шоу и давать там исключительно честные ответы:

Джей Лено: «Ну, как дела, Мэттью?»

Я: «Слушай, я просто не понимаю, где он, путь наверх. Я полностью облажался. Я так несчастен. Я не могу встать с кровати».

И сейчас наступило самое лучшее время для такого рода откровений.

Через четыре года после выхода на экраны фильма «Девять ярдов» мы с Брюсом и Кевином сняли его сиквел (на этот раз с другим режиссером). Если фильм «Девять ярдов» стал началом моей карьеры кинозвезды, то «Девять ярдов 2» стал ее концом.

Мы снимали второй фильм в Лос-Анджелесе. Здесь нам дали слишком много свободы, и это привело к катастрофе. Говорят, хорошую вещь трудно повторить, и здесь это оказалось правдой на 100%. Шутки казались пресными, вечеринки — еще хуже. На самом деле все было настолько плохо, что через некоторое время я позвонил своим агентам и сказал: «Мне еще можно ходить в кино, верно?»

Когда вышел фильм «Девять ярдов», я настолько погряз в наркозависимости, что с трудом мог выйти из своей комнаты. Я оказался в адской дыре отчаяния и деморализации, и мой испорченный разум медленно тащил за собой туда все мое тело. Недавно меня осенило: такое ощущение надо было приберечь до выхода фильма «Девять ярдов 2». После такого события любой человек в здравом уме чувствовал бы себя минимум подавленным.

Иногда бывало так, что перед самым рассветом, когда все гости уже разошлись, а вечеринка закончилась, мы с Брюсом просто сидели и разговаривали. Именно тогда я увидел настоящего Брюса Уиллиса — добросердечного, заботливого и самоотверженного человека, прекрасного отца и замечательного актера. И, самое главное, хорошего парня. Если он хочет, я останусь его другом на всю жизнь. Но, как это часто происходит во многих других случаях, после этого наши пути редко пересекались.

А сейчас я, конечно, каждый вечер молюсь за него.

Интерлюдия

Все небеса вырываются на свободу

Случилось так, что у меня произошел рецидив. Как я уже говорил, в моем случае для рецидива было достаточно всего лишь того, чтобы что-то произошло. Что угодно, хорошее или плохое.

Я потратил еще одну порцию трезвости и выдохся — даже не помню, как и почему. У меня все было хорошо. Два года я помогал другим людям стать трезвенниками, а себе все испортил из-за чего-то такого мелкого, что сейчас даже не могу вспомнить, что это было. Что я хорошо помню, так это то, что у меня снова было много выпивки, много наркотиков, много одиночества. Я всегда употреблял в одиночку — боялся, что если кто-нибудь увидит, как много я пью и «закидываюсь», то этот кто-то придет в ужас и попытается меня остановить. Но если я уже начал, то… У меня не было кнопки «стоп».

Что часто спасало мне жизнь, так это то, что я пугался. Когда я думаю, что ситуация уже совсем вышла из-под контроля, то впадаю в панику, беру телефон и звоню кому-нибудь с просьбой о помощи. На этот раз мне на помощь пришли двое: мой завязавший товарищ и мой замечательный отец. Они немедленно приехали ко мне, и в тот же день я начал избавляться от наркотиков.

Я чувствовал себя физически полностью разрушенным… но детоксикация проходила успешно. По крайней мере, так думали мой отец и мой трезвый товарищ. Чего они не знали, так это того, что в своей спальне я спрятал банку с ксанаксом. Вот что значит быть наркоманом: вы делаете то, чего другие даже представить себе не могут. Мой чудесный отец бросил все, чтобы переехать ко мне, любить и поддерживать меня во время еще одной катастрофы, которую я сам же и создал, а сынок отплатил ему тем, что спрятал наркотики у себя в прикроватной тумбочке…