Город гибели - Смит Элеонора. Страница 48

Легким дымком проплыл он в сумерках и, скользнув в свой «Фольксваген», поехал через Голливуд, направляясь в сторону Беверли-Хиллз. Над зданием «Кэпитол Рекордз» висел бледный серп луны. У светофора Кельвин почувствовал идущий из соседней машины чей-то пристальный взгляд; он чуть повернул голову — и молоденькая дамочка за рулем «Мерседеса» оцепенела, в ее лице внезапно проступил ужас. Свет сменился, Кельвин поехал дальше, оставив неподвижно замерший на месте «Мерседес».

Да уж. Определенно ему пришло время взыскивать долги.

На шикарной улице Родео-драйв он притормозил у бровки тротуара в двадцати метрах от густо-синего с золотом навеса с надписью «Антикварный магазин Марко». Почти все дорогие магазины на этой улице уже закрылись, по тротуару слонялись редкие зеваки, любители поглазеть на витрины. Кельвин прошел к антикварной лавке. Двери, естественно, оказались заперты, а стальные жалюзи опущены. Табличка на двери гласила «ЗАКРЫТО». Следовало бы прихватить инструмент, решил про себя Кельвин. Впрочем, обойдемся и без него. Этим вечером для него ничего невозможного не было; этим вечером он буквально мог творить чудеса. Он всего лишь представил себе то, что ему сейчас хотелось сделать, потом глубоко выдохнул — и сырым серым туманом втянулся в щель между дверью и косяком. Этот поступок и его самого перепугал до чертиков, а один из зевак схватился за сердце и как подрубленный дуб рухнул на мостовую.

Демонстрационный зал был устлан светлым ковром верблюжьей шерсти, повсюду стояли витрины из полированного стекла, заполненные поблескивавшим антиквариатом: вот лакированное пианино красного дерева, некогда принадлежавшее Родольфо Валентино, а эта латунная кровать — имущество Мэри Пикфорд, вот прикроватная лампа с колпаками в виде цветов роз — некогда бывшая собственностью Вивьен Ли. Свет фар, порой проскальзывавший по потолку, выхватывал из темноты серебряные, латунные, бронзовые редкости. А из глубины магазина, из-за двери, которая вела в короткий коридорчик к офису хозяина магазина, до Кельвина доносился знакомый голос.

— … да… да… все, что вы говорите, — это чудесно и просто замечательно, мистер Фрэйзер, — говорил мистер Марко, — да, да… я же сказал, что слышу и прекрасно понимаю все, что вы мне говорите, но не уступлю. На эту вещь у меня есть покупатель, и если я хочу ее продать, то передача должна состояться самое позднее завтра во второй половине дня. — Затем последовало несколько секунд паузы. — Вот именно, мистер Фрэйзер. Мне наплевать, как ваши люди достанут дневник Флинна. Но я надеюсь, что завтра к двум часам дня он будет у меня на столе. Понятно?..

На губах Кельвина заиграла улыбка. Бесшумно, как дым, он пересек демонстрационный зал, вступил в коридор и приблизился к закрытой двери офиса Марко.

Он совсем было уже собрался повернуть ручку двери, как вдруг услышал, что мистер Марко положил трубку.

— Ну, мистер Кроули, — сказал Марко, — на чем мы остановились? Ах да; проблема нашего дражайшего Кельвина Доуса. Я очень боюсь, что мы вряд ли сможем положиться на его скромность — он не станет молчать, столкнувшись с превратностями судьбы. Так что помогите судьбе, голубчик. Где он живет, мистер Кроули, вам известно. К вашему возвращению деньги будут приготовлены…

Кельвин протянул руку, схватился за ручку двери и дернул на себя. К его изумлению и неописуемому торжеству, дверь целиком слетела с петель.

Увидев его, Марко, который сидел за массивным письменным столом красного дерева, втиснув свои триста фунтов в кресло со львиными мордами, издал испуганный писк. Черные маслины его глаз чуть не выскочили из орбит. Кроули, который листал в углу журнал, распрямился во весь свой огромный рост, словно отпущенная пружина. Под его густыми черными бровями глаза мерцали как холодные алмазы. Кроули сунул было руку под клетчатую спортивную куртку, но Кельвин одним-единственным взглядом приковал его к месту.

Лицо Марко приобрело цвет плесневелого сыра.

— Кто… кто вы? — проговорил он дрожащим голосом. — Что в-вам н-нужно?

— Неужели вы меня не узнаете? — голос Кельвина был мрачным и мягким, как черный бархат. — Я же Кельвин Доус, мистер Марко.

— Кэль… вин? — На двойной подбородок мистера Марко вылетела ниточка слюны, она же сорвалась на лацкан угольно-серого костюма от братьев Брукс. — Нет! Не может быть!

— И тем не менее это так. — Кельвин усмехнулся и почувствовал, как из его десен в предвкушении обеда выдвигаются клыки. — Я пришел за возмещением своего долга, мистер Марко.

— Убей его! — пронзительно взвизгнул Марко, взглянув на Кроули. — Убей сейчас же!

Еще не оправившийся от потрясения Кроули машинально выхватил из скрытой под курткой кобуры автоматический пистолет сорок пятого калибра и ткнул его Кельвину под ребра. Времени отпрыгнуть у Кельвина не было — палец Кроули уже судорожно жал на курок. Грянули два выстрела, и Кельвин ощутил еле уловимый жар. Так же быстро ощущение исчезло. Он обернулся, позади, сквозь завесу синего дыма, в стене виднелись два пулевых отверстия. Кельвин не вполне понимал, почему ему тут же не разворотило живот, видно, это и впрямь была ночь чудес.

Он сграбастал Кроули за шиворот и одной рукой швырнул через комнату, будто набитое соломой пугало. Громила с истошным ревом врезался в противоположную стену и рухнул на пол. Однако надолго он не залежался. Путаясь в руках и ногах, он на четвереньках, точно огромный краб, лихорадочно прополз мимо Кельвина и умчался вдаль по коридору.

— Кроули! — завопил Марко, пытаясь выбраться из кресла. — Не бросай меня!

Кельвин взялся за стол и без малейшего усилия, словно махина красного дерева была соткана из паутины, толкнул стол вперед и пригвоздил тучного Марко к креслу.

Антиквар обреченно заскулил, глаза его плавали в глазницах, налитых влагой. Кельвин улыбнулся, и его ухмылка напоминала оскал черепа.

— А сейчас, — интригующе прошептал он, — пришло время платить по счетам. — Он протянул руку и, ухватив толстяка за галстук, стал медленно затягивать его, так что в конце концов лицо мистера Марко стало походить на красный пятнистый воздушный шар. Потом Кельвин грациозно подался вперед, словно стремясь сорвать прощальный поцелуй с уст красотки, и погрузил клыки в пульсирующую яремную вену антиквара. Из углов его рта закапала ударившая фонтаном кровь. Несколько мгновений спустя труп Марко, потерявший, казалось, добрую половину веса, обмяк в кресле, ссутулив плечи и раскинув руки, будто полностью сдался на милость победителя.

Кельвин на миг задержал взгляд на безжизненном теле. Внезапно у него из-под ложечки поднялась волна тошноты, голова закружилась. Кельвин почувствовал, что не владеет собой, что затерялся в еще более глубоком сумраке. Он развернулся и, спотыкаясь, выбрался в коридор. Там он согнулся пополам, и его вырвало. Наружу ничего не вышло, однако вкус крови во рту заставил Кельвина пожалеть, что у него нету мыла. «Что я натворил?» — подумал он, привалясь к стене.

По лицу его каплями стекал пот, рубаха липла к спине. Он опустил взгляд к своему боку. В центре сорочки красовались две здоровенные дыры с обожженными порохом краями. «Это должно было бы убить меня, — осознал Кельвин. — Отчего же не убило? Как я попал сюда, в магазин? Почему я именно так разделался с мистером Марко?» Он сплюнул раз, другой, потом еще и еще. Рассудок мутился от вкуса крови. Кельвин потыкал пальцем в десны. Клыки исчезли, зубы опять пришли в норму. Вообще все пришло в норму.

«Во что меня превратила эта коробка с гримом?» — на мгновение задумался Кельвин. Он носовым платком вытер с лица пот и вернулся опять в офис. Нет, это не сон. Мистер Марко по-прежнему был мертв, а в стене по-прежнему красовались два пулевых отверстия. Кельвин задумался, где же Марко держит деньги, поскольку эта вещь на том свете без надобности. Он перегнулся через стол, избегая неподвижного взгляда вытаращенных глаз, и принялся рыться в ящиках. В нижнем, под всевозможными бумагами и прочей дребеденью, лежал белый конверт с напечатанной на нем фамилией Кроули. Кельвин заглянул внутрь. Сердце его буквально подпрыгнуло в груди: в конверте лежало самое малое пять тысяч долларов. «Вот, наверное, те бабки, которыми Кроули собирались заплатить за мою смерть», — подумал Кельвин. Он взял деньги и кинулся бежать.