Царство демонов (ЛП) - Уайт Дж. Р.. Страница 48

— Пожалуйста, — взмолилась я, пытаясь развязать последние узлы. Я наполовину упала, наполовину вывалилась из седла. — Ты должна спасти Кэсси. Появился убийца; он убил Алекса и отравил ее…

— Хватит! — огрызнулась Лилит. Рыдания Ари усилились, разрывая мне сердце, но императрица ничуть не выглядела тронутой, ярость исказила ее прекрасные черты в нечто суровое и уродливое. — Если ты думаешь, что можешь просто встать и уйти, не сказав ни слова, а потом вернуться сюда, умоляя меня о помощи, как только что-то пошло не так, ты жестоко ошибаешься.

— П-пожалуйста, — заикаясь, пролепетала я, спотыкаясь о булыжник. Я не могла винить ее, я заслужила гнев Лилит, но, если она поймет, возможно, она простит меня.

— Я больше ничего не хочу слышать. — Императрица хлопнула в ладоши, и несколько стражников бросились вперед. — Сопроводите леди Ариадну в ее покои. Я разберусь с ней позже. Что касается принцессы, то заприте ее в покоях. Я не хочу больше видеть ее красивое лицо, пока не посмотрюсь в зеркало.

— Подожди! — Я рванула вперед, пытаясь прорваться сквозь строй стражников, окружавших меня, когда двое схватили меня за руки, а несколько других повели подавленную Ариадну обратно во дворец. — Она умрет!

— И кто в этом виноват?

Я замерла. Райкер был прав: ей на нас наплевать. Я прикусила губу, чтобы она не дрожала, мои плечи опустились, и только хватка стражников удерживала меня на ногах.

— В ней течет твоя кровь.

Императрица ухмыльнулась.

— Кровью я готова пожертвовать, чтобы показать, что становится с теми, кто бросает мне вызов, и преподать тебе урок…

— В чем смысл? Я умру меньше чем через неделю. Тебе этого недостаточно?

— Нет. Это предупреждение для всех и каждого, кто думает, что может противостоять моей воле.

Мои глаза горели, когда я смотрела на женщину, которую уважала и боготворила большую часть своей жизни. Которую почитала как свою мать и которой я согласилась отдать свою жизнь, чтобы позволить ей продолжить свое правление на земле.

— У тебя правда нет сердца?

На мгновение во дворе повисла тишина, все слуги, служанки и стражники смотрели на меня.

— Как ты смеешь, — прорычала императрица, поднимая край юбки и спускаясь ко мне с пылающими глазами.

Мое сердце замерло, но тут в воздухе раздался громкий крик, и я сорвалась с места. Стрела мчалась по двору, задевая когтями руки одного из моих стражников и отправляя в полет его меч. Теплая кровь забрызгала мое лицо и одежду, и я захрипела.

Крича, он отпустил меня, и грифон повернулась к другому стражнику, который отпустил мою руку и выхватил свой меч. Я упала на мостовую, камень впился мне в руки, когда я нащупала упавший меч.

— Кто-нибудь, остановите это существо! Я хочу, чтобы его голова была подана на ужин, — прокричала императрица, остановившись с выражением отвращения на лице, когда Стрела зашипела на нее.

— Нет! — Я вскочила на ноги, прихватив с собой тяжелый широкий меч. — Стрела, улетай!

Грифон нервно переминалась с ноги на ногу, ее хищные глаза перебегали с меня на орду стражников и големов, направлявшихся в нашу сторону. Во мне поднялось тепло от преданности грифона. Она не уйдет без меня.

— Остановите ее, — потребовала императрица, когда я ринулась вперед.

Держась за край седла, я колебалась Я могу улететь. Я могу найти Райкера и остаться живой… может быть, даже жизнь с ним.

Нет. Я тряхнула головой, очищая ее от бредовых мыслей. Я никогда не оставлю свою сестру, независимо от нашей судьбы. Подняв меч, я просунула острие под застежку седла и разорвала кожу. Седло рухнуло на землю, заставив Стрелу отшатнуться в сторону.

— Лети, — прошептала я, прижимаясь лбом к ее пернатому лбу. — Будь свободна.

Я стянула упряжь через уши, осторожно вынимая удила из ее рта. Стрела вскрикнула, отпрыгивая от меня. Она запрокинула голову, как бы пытаясь сопротивляться моему приказу, когда стражники сомкнулись вокруг нас, их мечи требовали ее крови.

— Улетай! — Закричала я, и мой грифон прыгнула в небо, его величественные золотые крылья заслонили солнце. Голем бросился на нее, схватил ее за львиный хвост и потащил вниз. Она завыла, отбиваясь задними когтями, полосуя их по его морде и прочерчивая длинные следы на камне. Он не отпускал ее.

Используя последние силы, я с шипением полоснула мечом по своей ладони, затем отбросила его и вскочила на голема. Уцепившись за его броню, я поднялась на ноги, стражники пытались спустить меня, а я сорвала с голема шлем и ударила окровавленной ладонью по командному знаку на его лбу. Он застыл подо мной, его рука выронила хвост Стрелы и упала на бок.

Грифон взвилась в небо, и ее прощальный крик — последнее, что я услышала, прежде чем грубые руки рванули меня назад, и моя голова ударилась о камень.

* * *

Все мое тело болело. Рука, которую я порезала, мышцы от езды на Стреле большую часть дня, а также кожа, которую обожгло солнце. Но самая сильная боль пульсировала в моем черепе, билась в такт сердцу, когда сознание медленно возвращалось. Я лежала на мягком матрасе, дыша сквозь стиснутые зубы, но не могла заставить себя открыть глаза. Я провела пальцами по волосам, нащупывая источник боли, и поморщилась от засохшей и запекшейся крови. Я прижала перевязанную руку к боку, изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль в ней.

До этой недели я не знала, что такое настоящая боль. Как я могла, находясь в своей надежной и защищенной тюрьме? Но это была не только физическая боль, мое сердце болело так, как я никогда не знала. Мое дыхание перехватило в горле, и я свернулась калачиком на мягком одеяле, слишком уставшая, чтобы плакать. Волосы упали мне на лицо, унося с собой запах дыма… дыма от погребального костра, который Райкер соорудил для Алекса перед нашим отъездом. Райкер и Алекс. Я никогда больше не увижу ни одного из них.

Смотреть, как улетает Райкер, было одним из самых тяжелых поступков в моей жизни. Я не была уверена, когда это произошло, но я отдала ему часть своего сердца, часть, которую никогда не смогу вернуть назад. Если быть честной, даже после того, как он дважды спас мне жизнь и решил проводить меня домой, я эгоистично хотела большего… хотела, чтобы он поцеловал меня, хотя бы один раз, перед смертью. Но, оглядываясь назад, какой в этом был бы смысл? Это не изменило бы ни одно из наших решений. Он бы все равно уехал, а я осталась бы.

Пытаясь отвлечься, я открыла глаза, и взору предстала величественная люстра моей спальни. Ее тусклый свет высветил до боли знакомый силуэт того, что я когда-то считала убежищем, а теперь служило лишь клеткой. Все — от большого зеркала и туалетных столиков по обе стороны от него до пустой кровати напротив меня, где должна была лежать моя сестра, — служило болезненным напоминанием.

«Мне нужно ее увидеть». Эта мысль придала мне сил, и я с трудом поднялась на ноги, несмотря на протестующие мышцы. Свет отреагировал на мое движение, засияв ярче, и я с ужасом обнаружила, что все еще нахожусь в своем грязном дорожном плаще, тунике и штанах, забрызганных кровью стражников. Как будто тот, кто привел меня в мою комнату, просто бросил меня здесь, как будто я была пустым местом. Но ведь так и было?

Оцепенев от боли, которую, как я знала, должна была чувствовать, я соскользнула с кровати, устремив взгляд на дверь. Я вздохнула: дверь не охраняли. Где были мои големы? Сердцебиение участилось, и я, прихрамывая, как только могла, встала с кровати. Я замерла, из моего горла вырвался сдавленный крик. В центре комнаты лежали две огромные груды обломков, на каждой из них — головы Рокки и Джудекса. Их пустые, бездушные глаза смотрели на меня, на лбах засохли кровавые отпечатки рук.

«Нет». Мои руки закрыли рот, и я рухнула на колени. Рокки был со мной в течение последних шести лет, а Джудекс, мое величайшее творение. Их больше не было. Ползя вперед, я добралась до груды останков и осторожно взяла в руки череп Джудекса — морду грифона. Клюв был треснут, нижняя половина отсутствовала, и его неровные края впивались мне в кожу, когда я проводила по ним пальцами.