Кто сказал "бык"?! - Ипатов Вячеслав. Страница 24

Быстро одевшись, присел за стол, хлебнул из все еще наполовину полного кубка, съел нечто похожее на жареную картошку и чуть расслабился. Настроение начало выправляться.

— Вы, должно быть, хотите знать, какого черта здесь произошло? — спросил я у присутствующих.

— Сложно скрывать, нам это интересно, — ответил Эгиль.

— Что же, отвечу. Меня наградили дарами, но и наложили запреты, не все из которых я даже знал. И вот только что натолкнулся на один из них — оказывается мясо для меня — яд. Такие дела.

Теперь взгляды почтенного собрания изменились. У большинства и особенно зверолюдей, промелькнуло сочувствие. Только Барсик оказался нечувствительной скотиной и как ни в чем не бывало ел.

— Ладно, чего мы такие грустные, как на похоронах? У нас пир, а значит вино должно течь рекой, звучать смех и песни. Правильно я говорю, Эгиль?

— Полагаю так, ярл.

— Тогда чего ты молчишь? Ты у нас скальд или кто? Давай исполни что-нибудь бодрое, чтоб душа развернулась! А затем свернулась. Есть у тебя такое?

— Как не быть? У меня песни на все случаи жизни!

— Вот и отлично! А еще, где канат?

— Какой канат? — недоуменно спросил скальд.

— Что значит какой? Я же обещал песни, пляски и перетягивание каната. Вы что, не слушали своего ярла? Значит так, ты! — палец указал на ближайшего викинга. — Быстро найди мне канат. А тебе, Эгиль, отвлекаться не следует. Народ требует веселья, я правильно говорю?

Уже успевшие захмелеть люди и нелюди ответили согласным гулом. Ну а скальд не стал отказываться от приглашения. В результате праздник начал вновь набирать обороты. Были в нем и песни от Эгиля, которые, звуча не в пылу сражений, оказались вполне себе неплохи. Прошли и соревнования с канатом, неожиданно пришедшиеся по душе буквально всем, хотя наверняка немалую роль в этом сыграло количество выпитого спиртного. До танцев не дошло. Наверное, потому, что милая дама среди нас имелась только одна, да и та была против. В общем, погуляли мы очень хорошо. Жаль только, закончился этот праздник на не самой приятной ноте. Но чего-то подобного я и ждал.

Глава 10

Вмешательство бога

Некоторое время до.

«Ты струсишь, так и останешься сидеть на цепи?» — отчетливо прозвучала мысль в голове. Слишком отчетливо, Балин даже оглянулся по сторонам, но увидел лишь своих товарищей, находившихся ровно в том же положении, что и он сам. То есть чинивших башню сволочам, что убили сородичей и пленили его самого. Кулак Балина сжался, кроша в пыль подвернувшийся камень, взгляд метнулся к одному из его тюремщиков — гноллу. Который, как оказалось, внимательным образом наблюдал за ним. «Проклятый зверь, про все мои чувства знает!» — пронеслось в голове Балина.

«Подожди, не торопись, прояви осторожность. Поговори со своими сородичами. Действуйте вместе» — вновь раздалась будто бы чужая мысль. Но резон в ней имелся. Сейчас на стройке трудилось семеро гномов, а сторожил их десяток охранников. Учитывая, что любой гном превосходил человека или зверолюда, расклад был в пользу подгорного народа. Однако существовало несколько «но». Их охранники были облачены в броню и хорошо вооружены. В то время как у гномов доспехи отняли, а «вооружили» лишь зубилами да молотками. Хуже того, многие из его братьев имели раны, да и дух их оставался слаб. Ведь поражение и плен уже оставили клеймо на каждом, которое не смыть в этой жизни. Вот только Балину было плевать. Он не собирался вечно оставаться рабом.

«Дождись удобного момента. А затем отомсти» — последняя мысль отпечаталась в сознании гнома особенно крепко. Позволив стиснуть зубы и работать, работать, набираясь терпения.

Увы, удобный момент наступать не торопился. И даже более того, обстановка осложнилась. Из похода вернулся командир их пленителей, жуткого вида минотавр. Стыдно признать, но Балин до сих пор со страхом вспоминал встречу с ним, когда будто бы заговоренный громадный бык прорвался через все заслоны, учинив страшную резню. Самому гному в некоторой степени повезло отделаться легкой раной, в то время как многие оказались выпотрошены словно жертвы безумного зверя. Со всей отчетливостью Балин понял, что вступать в схватку с этим существом он не желал. С его подручными — да, но не с ним. Однако, что тогда делать с его местью?

«Напади тайно, ночью. Прирежь своих врагов, пока они беспомощны» — Балин нахмурился. Мысль показалась ему совершенно чуждой. Да, может и разумной, но отчего бы ему так думать? Гном всегда предпочитал открытый бой, а не гнилые уловки. Неужели плен повлиял на доброго гнома так сильно, что уже привил повадки гнусных дроу? Почему же так быстро?

«Надо просто сбежать и привести помощь. Вместе с сородичами я спасу всех и одновременно совершу месть» — а вот это была правильная мысль. В их доме имелось немало подлинных воинов, которые как один встанут против неприятеля. Нужно только дать им знать, что случилось в старой крепости. Сообщить о поражении как можно скорее, пока минотавр не смог здесь закрепиться. Балин принял решение и словно сама судьба решила ему помочь.

Разбойники захотели устроить праздник. Более того, оказались столь беспечны, что пригласили на пир пленных, даже угостив тех нормальной едой и пивом. «Какая щедрость! Делиться запасами, ранее украденными у самих гномов!» — зло подумал Балин. Он съел лишь немного мяса, дабы иметь силы на побег, а к выпивке вовсе не притронулся. А вот его товарищи, в основном, поступили по иному. Многие накинулись на угощение, едва ли не опережая в этом разбойников. Ну а последние вовсе меры не знали и словно забыли о сидевших совсем рядом гномах. Интересно, неужели они думали, будто подгорные жители простят убийц их друзей? Неужели надеялись на мнимое благородство, которое не позволило бы гномам воспользоваться ситуацией? Балин не мог залезть в головы чужакам, но совершенно точно намеревался воспользоваться их беспечностью.

— Идем, прямо сейчас! — потребовал он у сидящих рядом товарищей.

— Не знаю, Балин, а если нас поймают? — испуганно ответил один, чуть покачнувшись. Успел напиться всего после пяти кружек. Даже в этом он позорил гномов!

Другой сосед Балина повел себя иначе — нахмурился и промолчал, бросив быстрый взгляд в сторону пировавших. Предложение добрались и до остальных, вызвав отчетливый раскол. Начались пересуды. И главного из заговорщиков это крайне обозлило. Они ведь обо всем говорили прежде, а теперь вздумали обсуждать вновь, на глазах у своих пленителей? Неужели сомневающиеся идиоты не понимали, что, говоря о побеге сейчас, они всех выдадут⁈

— Я собираюсь бежать. Те, кто сохранил честь гнома, могут пойти со мной. Трусы пусть остаются.

Над их столом повисло молчание. Каждый взвешивал все «за» и «против». Балин, однако, не собирался давать сородичам время. Дождавшись момента, когда пьяные разбойники вновь увлекутся одной из своих глупых забав, он соскочил с лавки и бросился в темноту, вполне проницаемую для глаз жителя подземелий. За собой Балин услышал звук всего одной пары ног. Ну что же, остальные сами выбрали свою судьбу.

Путь меж руин крепости прошел крайне спокойно. Голоса пирующих становились все тише, беглецы с каждым следующим шагом удалялись от неприятелей. При этом гномы не встречали ни одного постового, никого, кто бы следил за окрестностями. Но разве следовало ожидать иного от разбойников? Подобной сброд не знал, что такое дисциплина и регулярно платил за это.

Вскоре уже остатки стен оказались позади, земля пошла резким уклоном вниз, вдали проявился лес, в обычное время не проявлявший дружелюбия к гномам, но сейчас способный стать для них укрытием. Оставалось совсем немного, и они окажутся в безопасности. Хотя уже сейчас Балину даже дышалось легче. Будто сам воздух за руинам был слаще доброго пива. Вот только именно в этом месте беглецов и догнал тяжелый громкий топот.

Гномы замерли, словно парализованные. Сам Балин испугался едва ли не сильнее товарища, ведь он помнил, кто издавал похожие звуки. Медленно обернувшись, беглец посмотрел назад и увидел то, чего и опасался — силуэт высокого, широкоплечего чудища с жуткой маской и короткими рогами.