Золотой дар - Кренц Джейн Энн. Страница 8

— Как давно у вас этот ресторанчик? — вежливо осведомился собеседник.

Верити осторожно покосилась на Джонаса и увидела, что глаза его закрыты. Напряжение тотчас спало.

— Всего два года. Я работала в нескольких заведениях, даже в ресторане этой здравницы, прежде чем, скопив деньги, набралась смелости и открыла собственное дело.

— А где вы еще работали?

— Где я только не работала! — весело хмыкнула она.

— И где же? — Джонас приоткрыл один глаз.

— Ну, в местечке Клауди на Мартинике. Там я познакомилась с азами французской кухни. Потом трудилась в Испании — постигала премудрости работы с овощами. Несколько месяцев готовила мексиканские блюда в ресторане «Мазатлан». Все о вине я узнала, когда подрабатывала у женщины, державшей погребок в Риоде-Жанейро. Ну а мыть посуду выучилась сама, — улыбнулась Верити. — Говорю же, вы не единственный всесторонне развитый человек. Просто у меня нет ученой степени, вот и вся разница.

— И все благодаря вашему батюшке? Это он таскал вас по всему миру?

— Да, с тех пор как умерла мама… Тогда мне было всего восемь лет, — поделилась Верити. — Секуенс-Спрингс стал моим первым настоящим домом. Когда я поселилась здесь — это было три года назад, — то поклялась, что лишь Божья воля или экономический кризис заставят меня уехать… Ну а вы, Джонас? Вы когда-нибудь собирались осесть?

— Как-то не думал об этом, — ответил он внезапно охрипшим голосом. Открыл глаза и в упор посмотрел на Верити. — Я так понял, колледж вы не посещали?

Верити подозрительно покосилась на него.

— Отец не придавал значения формальному образованию. Он считал, что лучше всяких учителей справится с этой задачей. Хотите знать правду? У меня нет даже аттестата об окончании обычной школы, не говоря уже о дипломе колледжа.

Джонас вопросительно поднял бровь:

— Вас это беспокоит?

— Да нет, не особенно, — пожала плечами Верити. — При желании я бы, наверное, сдала экзамены и поступила в колледж, но тут как раз подвернулась возможность открыть кафе… И как оказалось, для этого не требовалось никакого диплома.

— Вы одна из самых интересных хозяек, с которыми я сталкивался.

— Спасибо за комплимент.

Он лениво коснулся ее ногой — и тут же легкая дрожь пробежала по телу Верити. Она сделала еще глоток и осторожно отодвинулась. Меньше всего ей хотелось бы быть не правильно понятой, но чувство юмора вскоре пересилило благоразумие. Мысль о том, чтобы соблазнить собственного посудомойщика, показалась ей весьма интересной. И забавной.

— Чему улыбаемся? — спросил Джонас. — Вспомнили что-нибудь смешное?

Она тряхнула головой:

— Нет. Просто отдыхаю.

— Работа в ресторане очень утомительна для ног. — Он опустил руки в воду и, прежде чем Верити успела опомниться, поймал ее ногу и положил себе на колени… Потом стал неторопливо массировать икру и голеностоп. — Честно говоря, я давно собирался вам кое-что сказать.

Вы слишком много работаете. А еще не мешало бы вам немного поправиться, не то совсем отощаете на своей здоровой вегетарианской пище. Рекомендую включить в рацион хоть немного жиров.

Это было уж слишком. Верити подскочила как ужаленная:

— Мой рацион намного полезнее и здоровее вашего обжорства! Да знаете ли вы, сколько животных жиров было в том гамбургере, который вы ели за обедом?! Вы представляете, как эта пакость отражается на вашем организме?

— Думаю, вы с радостью просветили бы меня, дай я вам волю. Но сегодня я не в настроении выслушивать ваши лекции. Я хочу просто отдохнуть. Да и вам рекомендую.

Расслабьтесь, шефиня. — Он сильнее сжал ее ногу.

Верити открыла было рот, чтобы достойно ему ответить, да так и замерла, застигнутая врасплох теми необыкновенными ощущениями, которые дарили руки Джонаса. Она не помнила, испытывала ли когда-нибудь такое же блаженство, как сейчас, когда Джонас разминал ее гудящие мускулы.

— Джонас…

Он закинул ей на колено свою тяжелую ножищу:

— Делайте то же самое. Это будет справедливо, согласны?

Волна настоящего физического наслаждения, родившаяся где-то у самых кончиков пальцев, прокатилась по телу Верити… В чем дело? Ведь в массаже нет ничего дурного… Всем известно, что он очень полезен. Они с Джонасом вкалывали как проклятые весь уик-энд.

Так почему же тогда его вопрос вызвал такой чувственный резонанс в ее теле? Или у нее просто поехала крыша?

— В общем, да…

Верити робко погладила его волосатую ногу, ища жесткий рельеф напряженных мускулов. Нащупав ладонью один из железных бугров, бережно нажала пальцами.

— О да… Вот здесь! — Он на мгновение больно стиснул ее ступню. — Боже, как хорошо, шефиня!

Верити так и не поняла, к чему относилось это восклицание — то ли к тому, как она массирует его ногу, то ли к ощущениям, которые он испытывал, прикасаясь к ее ноге. Она как следует взялась за дело. Какое-то время они работали молча, и вскоре Верити почувствовала необыкновенное облегчение. Прикрыв глаза, она погрузилась в блаженную полудрему, наслаждаясь весьма необычным массажем.

— Не называйте меня шефиней, — наконец выговорила она. Потом отняла руку с ноги Джонаса и отхлебнула пива.

Последовало короткое молчание, во время которого Джонас тоже приложился к своей банке.

— А я никогда и не думал, что ты шефиня, — просто ответил он. — Ты настоящая тиранка.

— Неужели я произвожу такое впечатление? — Верити чуть сильнее сжала его икру.

Джонас поморщился.

— В эпоху Возрождения ты держала бы салон при дворе Медичи. Кружила бы головы мужчинам. А они лезли бы из кожи вон, стараясь угодить тебе… и называли бы не иначе как огненнокудрой тиранкой.

Верити ненадолго задумалась.

— Кажется, такие салоны обычно держали куртизанки?

Джонас неопределенно хмыкнул:

— Сказывается всестороннее образование?

— Мой отец заставлял меня кошмарно много читать, — задумчиво проговорила Верити.

— Ты права относительно большинства хозяек салонов. А что, тебе понравилась бы роль блестящей куртизанки? — Глаза его насмешливо сверкнули из-под полуопущенных век.

— Сейчас эта профессия потеряла былой шик, не Говоря уже б славе, но, думаю, в шестнадцатом веке, несомненно, это был выход для многих женщин. А также монастырь. Оба варианта предоставляли сильным, умным женщинам попытку обретения власти и могущества. Они давали шанс, и уже поэтому кажутся мне предпочтительнее любой другой карьеры.

— А как же замужество?

— Замужество? Знаете, брак и сегодня не слишком-то много дает женщине, а уж раньше — и того меньше… Разве что возможность умереть родами или стать личной бесплатной служанкой и наложницей мужчины. — Верити задумчиво помолчала. — Думаю, я избрала бы путь куртизанки.

По крайней мере это куда веселее, чем управлять монастырем! Мне бы понравилось царить в блестящем обществе умных, утонченных мужчин и женщин. Так и вижу, как они рассаживаются за столом — все в пышных, великолепных платьях — и обсуждают вопросы политики, поэзию, философию… Так ведь оно и было, верно?

— Почти. Только не забывай, что в те времена понятия изысканности и утонченности несколько отличались от нынешних. Считалось, что мужчина может служить образчиком хороших манер, если на приеме не чесал у себя в штанах. Кроме того, в салонах обсуждали отнюдь не только философию и поэзию. Одной из ведущих тем были любовные похождения. Ведь это была эпоха романтических интриг! Ренессанс вообще густо замешан на интригах — политических, социальных… ну и сексуальных, естественно.

Верити сладко вздохнула, калейдоскоп самых соблазнительных образов пронесся перед ее глазами.

— Как восхитительно… Даю гарантию — в моем салоне ни один мужчина не посмел бы прилюдно чесаться!

Я уже вижу себя в роскошном атласном платье с огромными прорезными рукавами… А еще я носила бы на пальце кольцо и хранила бы в нем смертельный яд, как Лукреция Борджиа.

— О великая сила штампа! — в отчаянии простонал Джонас. — Спешу тебя разочаровать — Лукреция вовсе не была злой ведьмой, коей живописует ее легенда. Это была просто глубоко несчастная женщина, которой фатально не везло в браке… А яды эпохи Возрождения, к твоему сведению, далеко не были такими ужасными, какими мы привыкли их считать. Алхимики прилежно трудились над их составлением и усовершенствованием, но им явно не хватало современных познаний. Отравление было делом хлопотным и весьма ненадежным. Поэтому если требовалось убрать с дороги противника, то, чаще всего прибегали к помощи банального кинжала или на худой конец шпаги.