Ваше Сиятельство 5 (СИ) - Моури Эрли. Страница 16

— Хорошо, Майкл, я верю тебе. А теперь какие у тебя проблемы с Элизабет? Она шантажирует тебя прошлым? — догадался я, понимая, что это могло бы быть в ее стиле.

— Увы, да. И это очень и очень серьезно. Ей не нравится, что я люблю Елену Викторовну. Элизабет может разрушить наши отношения. И сделать это она может очень легко: скажет графине, что я был ее любовником. Может даже соврет, что я им остаюсь, — произнес он довольно громко, и тут же осекся, поглядывая на дверь, за которой будто были чьи-то шаги.

— Да, это серьезно. Это очень серьезно, — я прикурил, и минуту-другую молча смотрел в приоткрытое окно. Майкл, с тревогой и нетерпением ждал моих дальнейших слов, в то время как меня раздирали противоречия. С одной стороны возмущение, что с моей мамой оказался такой человек, как этот британец: слабохарактерный, не имеющий в душе твердого мужского начала, совершенно несостоятельный, да еще с таким пикантным прошлым. С другой стороны, этого человека любит моя мать и сейчас она с ним счастлива. А еще, несмотря на многие минусы, этот человек имеет много положительных качеств и, главное, этот человек переступил через себя, доверился мне и рассчитывает на мою помощь. Сейчас я имел возможность сделать то, к чему не так давно стремился. Вернее, стремился не я сам, а прежний Саша Елецкий: разорвать связь матери и Майкла. Но с моей бы стороны это означало огромную подлость в угоду отголоскам эгоизма, доставшегося мне вместе с этим телом. Разумеется, я так не сделаю. Как бы ни было, я — не судья прошлых грехов господина Милтона, и, следуя своим принципам, я обязан ему помочь.

— Ты правильно сделал, что сказал это мне, — вынес я вердикт, выпустив струйку дыма. — Елене Викторовне подобное говорить ни в коем случае не надо. Когда дело касается эмоций, графиня не всегда бывает рассудительна. Что касается Элизабет… тебе не надо ее опасаться. Я смогу сделать так, что она не посмеет лезть в отношения между тобой и Еленой Викторовной. Но проблема в том, что на выходные меня в Москве не будет. Постарайся устроить так, чтобы Элизабет не встречалась с графиней в эти дни, а в начале недели я поговорю с твоей сестрой, и у нее пропадет охота лезть в ваши отношения.

— Как вы это сделаете, ваше сиятельство? Элизабет очень упряма и может не поддаться на уговоры, — чеширский барон, чуть успокоившись, снова присел на край кровати.

— А я не буду ее уговаривать. За это не беспокойся — я найду, что ей сказать и знаю как на нее повлиять, — заверил я, выдохнув табачный дым. — У тебя есть еще какие-то проблемы, Майкл? Говори, не стесняйся, уж если состоялся такой откровенный разговор, выкладывай все.

— Есть еще кое-что, но я не смею вас этим беспокоить, — Милтон явно хотел излить мне еще какую-то проблему, но что-то его сдерживало.

— Ты, говори, говори, — настоял я. — Если я смогу помочь, то я это сделаю. Этим я окажу услугу не только тебе, но и своей матери. И постарайся обращаться ко мне на «ты».

— Алекс, ты, наверное, знаешь, я подавал документы на получение вашего подданства, но мне отказали, — решился произнести Милтон, снова поправляя узел галстука. — В общем такая проблема… Пришло письмо из Иммиграционной Директории, где указание на какой-то закон, согласно которому у претендента на подданство в Российской Империи должна быть собственная недвижимость в России. Кажется, там оговорена жилая площадь не менее ста квадратных метров. А у меня только небольшая комната в гостинице «Ноттингем» и то оплаченная лишь на неделю вперед. И об этом, Алекс, если можно тоже не надо говорить Елене Викторовне. У меня есть кое-какая надежда, что эту проблему может решить Элизабет через князя Мышкина. А если не решит, то выйдет для меня не очень хорошо. Я не хотел посвящать в эту проблему Елену Викторовну, потому что не хочу выглядеть перед ней таким беспомощным. Я сказал ей, что намерен навсегда остаться в России и взять ваше подданство. Она ждет этого от меня, и я не могу обмануть ее ожиданий, но у меня пока не получается исполнить обещанного.

— Вот это, Майкл, правильно. Очень правильно, что ты не хочешь озадачивать проблемами мою мать, — согласился я, стряхнув пепел. — Мне нравится, что ты хотя бы пытаешься что-то сделать сам. Я постараюсь решить твой вопрос с подданством. Не могу ничего обещать, но узнаю у компетентных людей, какие там нюансы в этом законе и что можно предпринять в твоем случае, — я подошел к шифоньеру, полез в карман куртки и извлек из кошелька пять сотенных купюр. — Возьми это — небольшой аванс за информацию о Ключе Кайрен Туам. Уж постарайся собрать все возможные сведения желательно до конца месяца.

— Александр Петрович! Это очень щедро! Вдруг я не смогу отработать эти деньги в установленный срок⁈ — Милтон с опаской поглядывал на протянутые ему купюры.

— Во-первых, мы договорились, я для тебя просто Алекс. А во-вторых… — я вложил банкноты в его руку. — Во-вторых, твои проблемы начинаются с нерешительности. Говорю тебе это как маг. В магии важна безупречная решимость, лишь тогда магическое действие имеет шанс на успех. Но так не только в магии, но и в обычной жизни. Будь полон решимости сделать то, что тебе требуется сделать, и тогда это действие скорее всего будет сделано. Если же ты будешь сомневаться, слишком долго раздумывать о шансах на успех, что-то высчитывать, взвешивать, то будешь топтаться на месте и ничего не добьешься.

— Спасибо, Алекс. В твоих словах очень много смысла. Нечто подобное о принципах успеха я читал у Порфирия Тунгусского и в работах Гипсея. Я обязательно подумаю над этим, — барон сжал в кулаке купюры до хруста.

— Над этим нужно не просто подумать, нужно это впустить в свою жизнь. А в твоем случае, так вообще сделать главным жизненным принципом. Если ты хочешь добиться успеха и хочешь быть рядом с Еленой Викторовной, то тебе необходимо измениться самому. Забыть о своем не во всем благополучном детстве, а лучше взять реванш за неудачи в нем. Громко заявить самому себе: «Насколько я был прежде слаб, робок, нерешителен, настолько я буду теперь силен, отважен, решителен». Майкл, — я взял его руку. Взял ее вовсе не из дружеских побуждений, а зная, что это его встряхнет, придаст ему нужный ментальный импульс. — Запомни это особо хорошо: совершенно в каждом мужчине есть дух воина. Только в некоторых он спрятан очень глубоко. У кого-то зарыт чрезмерной лаской родителей, у кого-то обидами и унижениями, но все равно этот дух есть у каждого. И дело каждого мужчины его в себе найти, поднять из глубин и сделать основой своей души.

— Да, Алекс. Я понимаю. Это очень важно, тем более если я решил изменить свою жизнь, а значит изменить себя, — согласился британец.

Наш разговор прервала Елена Викторовна. Она постучала в дверь и спросила, не у меня ли случайно ее Майкл. Когда я возвращал «потерявшегося» господина Милтона, то по глазам графини понял, что она чрезвычайно удивлена обнаружить своего возлюбленного у меня, при этом она настолько же довольна, что мы общаемся и у нас есть общие интересны. Интересы действительно были: выходя от меня британец задал несколько вопросов о переводе второй пластины Свидетельств Лагура Бархума. Вопросов действительно интересных, подтолкнувших меня переосмыслить причину вражды между принцем Харвидом и Ларнурис — его сестрой. Эти вопросы несколько меняли мой взгляд на события, повлекшие раскол среди Панадаприев и последовавшую войну, ставшую концом древней цивилизации.

Благодаря чеширскому барону я вновь вернулся к размышлению над текстами Бархума и решил использовать остаток вечера для перевода третьей пластины. Вслед за Майклом направился в мамины покои, забрал из сейфа шкатулку со Свидетельствами, прихватив еще тысячу рублей из своих сбережений. Траты мои заметно возросли, и я даже подумал, что в начале недели стоит заглянуть в банк, чтобы снять немного наличных со счета, на который мне переводила деньги Директория Перспективных Исследований за эрминговые преобразователи.

Вернувшись к себе, я запер дверь и прежде, чем заняться работой с реликвиями Бархума, решил отправить сообщение Элизабет, чтобы предостеречь сестру Майкла от опасных действий. Набрал ее номер, поднес эйхос ко рту и сказал: