Ваше Сиятельство 5 (СИ) - Моури Эрли. Страница 30

* * *

Нам пришлось подождать в коридоре минут двадцать. У царевича был генерал первого имперского табеля Трубецкой и кто-то еще из руководства «Сириуса». Когда все они вышли, сам Трубецкой задержался у двери, глянул на меня и Ольгу, ответив на приветствие кивком, и спросил, повернувшись в зал приема:

— Граф Елецкий и княгиня Ковалевская здесь, разрешите пригласить? — услышав согласие царевича, сделал нам знак рукой.

Мы вошли. Я чувствовал, как нервничает Ольга — очень ясно это передавалось ментально. И я сам весьма беспокоился. Однако мое беспокойство имело иные причины. Уж с особами императорских и царских родов за многие жизни я имел дело бесчисленное количество раз. Волновало другое: на тонком плане было что-то не так — скорее всего, снова кто-то находился в непроявленном. Если во время встречи с царевичем появится кто-то из богов или посланных Герой тварей, ситуация может принять очень нежелательный оборот.

Царевич сидел в кресле, глядя в нашу сторону. На вид он был несколько моложе своих тридцати лет. Кажется, ему уже исполнился тридцать один — я не помнил. Даже едва заметные усики не добавляли ему солидности, они скорее молодили. Его внимательные, карие глаза сразу зацепились за Ольгу, и он поспешно встал, поправляя элегантный светло-коричневый костюм, весьма подходящий цвету его волос и подчеркивающий снежную белизну его рубашки.

— Здравия вам, ваше императорское высочество! — Ольга присела в реверансе.

— Здравия вам и императорскому Дому, ваше высочество! — я выразил почтение поклоном.

— Ольга Борисовна, мы же договаривались быть друг с другом проще, — Денис Филофеевич подошел к ней и взял за руку. Затем повернулся ко мне: — Александр Павлович, с вами я еще не знаком, но наслышан. Очень наслышан. Ольга знает, что вне официальных приемов и церемоний, я не придерживаюсь этикета и в общении предпочитаю простоту и взаимное удобство. Тем более с людьми, которые приятны мне и готовы не на словах, а на деле служить Отечеству. Поэтому прошу, — широким жестом он указал на диван и соседствующие с ним кресла. — Присаживайтесь.

Царевича я никогда прежде не видел и слышал о нем не так много, но впечатление после первых минут знакомства сложилось более чем приятное. Оставалось огромной загадкой, почему он счел нужным видеть меня лично, да еще и вместе с Ольгой. Я прошел к дивану, сел рядом с княгиней, оставляя часть внимания на тонком плане. Денис Филофеевич снова удивил: он взял стул, поставил его, напротив, спинкой к нам и сел, сложив руки на спинке и глядя на нас с несколько грустной улыбкой. Потом сказал, разом давая ответ на один из моих вопросов:

— Знаю, Александр Петрович, вам кажется мое внимание странным, но ничего в нем странного нет. Мне Ольга Борисовна очень небезразлична. Поэтому мне так же небезразлично видеть, кого она выбрала. Я хотел посмотреть на вас и немного пообщаться с вами. Тем более к этому есть несколько серьезных причин.

— Денис, пожалуйста не нужно этого, — Ковалевская раскраснелась.

Мне показалось она даже собирается встать. Я хотел взять ее руку и пустить «Капли Дождя», но решил пока от этого воздержаться.

— Оль, что тебе не нравится в моих словах? Я же лишь говорю, что хочу видеть твоего избранника. Мне это на самом деле важно. Я хочу быть уверенным, что этот человек достоин тебя, — произнес Романов и голос его стал чуть ниже. — Да, за несколько минут и даже несколько дней нельзя судить о достоинстве человека. Иногда могут обмануть даже годы, проведенные с ним вместе. Но тем не менее, первые впечатления бывают самыми правильными.

— Вы бы, ваше высочество, могли бы просто вызвать его во дворец. И сделать это без меня, — с недовольством сказала Ольга. — Все это выглядит как-то не очень приятно. Я не люблю, когда меня проверяют, я не люблю, когда трогают близких мне людей без внятных на то причин.

— Я тебя не проверяю. Я сказал, лишь то, что сказал. Пожалуйста, не ищи иного подтекста в моих словах, — царевич встал.

Я было тоже приподнялся, но он вернул меня жестом на диван. Он подошел к окну, остановился там, глядя в сторону храма Перуна и Геры, как-то глухо сказал: — Во дворец я не пригласил графа Елецкого по многими причинам. Не стану называть их все, но скажу главную… Честно говоря, я думал, князь Ковалевский донесет ее до вас первый. Но Борис Егорович решил, оставить это мне. Он счел, что если это скажу я, то будет звучать весомее. В общем, около двух недель назад, — царевич повернулся и посмотрел на меня, — нас посещал Гермес. Да, да, сам бог Гермес! У меня то событие до сих пор перед глазами. Золотистый свет в комнате, много света, словно зародилось солнце. Потом сияние стал плотным, превратился в круг и из него сошел бог. Мне это не привиделось: в комнате был твой отец, Оля. Рядом находилось еще два важных для нашего Отечества человека. В тот момент я говорил с ними о Глории, Жанне Козельской и вопросах престолонаследия. Говорили и о других вопросах очень важных для нашего Отечества. Гермес в золотых одеждах, в ярком сиянии стал напротив нас и, будто продолжая нашу беседу, сказал, что граф Елецкий — ключ к благоприятному исходу грядущих событий. Я не буду пересказывать очень важную речь бога, хотя каждый из находящийся в комнате, запомнил ее на всю жизнь. Скажу лишь, что два события из предсказанных Гермесом уже сбылись. И нет у нас никаких оснований относится к словам небесного гостя с недоверием.

Царевич замолчал и наступила тишина на минуту — другую. Вот теперь для меня пазлы полностью сложились. Теперь я понимал, почему князь Ковалевский так выделяет меня и почему Денис Филофеевич искал встречи со мной, при чем не во дворце, а на базе «Сириуса». Во дворце, при царящих там интригах, подозрительности, мне, наверное, не стоит поваляться в обществе вероятного наследника престола. «Сириус» — другое дело. Здесь под началом его императорского высочества растет тайная сила, способная противостоять нашим врагам за западными границами. А также врагам в сердце самой империи, которых полно среди продажных чиновников и дворянства, угодливо поглядующего в сторону Британии.

— Ожидал большого удивления с вашей стороны, даже сомнений относительно моих слов, — наконец сказал Романов, не дождавшись реакции от меня или Ольги. — Разве явление бога для вас — это явление обыденное?

— Я говорила уже, Александр Петрович тоже в какой-то мере связан с богами. Меня другое волнует. Денис… Филофеевич, мы больше не вернемся к прежнему разговору? — спросила княгиня.

— Оль, я разве когда-нибудь обманывал тебя? Ты сделала свой выбор. И выбор, наверное, правильный, как не было бы мне больно это признавать. Пусть будет так. Я говорю это при Алесандре Петровиче, потому что теперь он здесь человек не посторонний, — Романов прошелся по комнате, поглядывая то на нас, то на картины с видами древних и славных баталий — они занимали два простенка. — Но главное, есть вещи более важные чем наши желания, — продолжил сын императора. — Гораздо более важные, чем наше понимание личного счастья. Я это отчетливо понимаю. А еще я знаю, что мой отец слабеет с каждым днем, и может случиться так, что неожиданно его не станет. Мне не хочется об этом даже думать, но я обязан об этом думать. Думать о том, что в нашей империи, живущей много лет в относительном мире и согласии, может разразиться серьезная распря. Наследник престола до сих пор не определен, и все висит на волоске. И наши враги на западе с нетерпением ждут этот момент. Ты знаешь, что два дня назад отца хотели отравить?

— Нет, — княгиня даже вздрогнула, и сама вложила свою ладонь в мою.

— Все обошлось, благодаря магистру Рениусу. Сейчас идут разбирательства. Не говорите об этом никому — лишние волнения сейчас нам не полезны. И в общем-то, я не собирался обсуждать с вами события во дворце. Я хотел лично познакомиться с графом Елецким, — глаза царевича, похожие на кусочки темного янтаря смотрели на меня. — По свидетельству Гермеса, Александр Петрович как бы наш талисман. Не знаю, каким образом, но Крылатый Бог считает, что даже события вокруг престола, будут зависеть от него.