Сжигая расстояние между нами (СИ) - "Ash Esti". Страница 7

Как быть? Что теперь делать? Или ничего делать не нужно? Надо ли оборвать дружбу с Олегом, чтобы не взваливать ещё и на него всё то дерьмо, что кипело у него в голове день ото дня?

И что теперь? Он – гей? Или просто так сложилось, что он испытывает влечение к лучшему другу? Будь, например, Олег девушкой, испытывал бы он к нему что-то? Но если Олег будет девушкой, это будет уже не Олег. Он такой, какой есть, и всё в Жене тянулось к нему. Он хотел быть с ним. А девчонки его не интересовали.

Значит, точно гей.

Но его и парни не интересовали, кроме одного, отдельно взятого.

Значит, не гей? А кто?

Как называется ориентация, когда влечёт лишь к одному представителю мужского населения Земли? Когда до дрожи в коленках хочется, чтобы этот представитель стиснул тебя в своих объятиях и жадно поцеловал?

Наверное, это называется безумие…

— Ну, так что, я права? Жень, ты гей? – Жанка повторила свой вопрос, вырвав парня из омута воспоминаний.

Женя лишь равнодушно пожал плечами, отводя взгляд от мигающего курсора на экране:

— Я не знаю. Наверное, я просто безумец…

— Кто такой Олег? — неугомонная бестия не отставала.

— Знаешь, Жанна, твоя осведомлённость меня пугает… — пробормотал Женя, изумлённо заглядывая ей в глаза.

— Да нечему тут пугаться, успокойся. Мне просто Серёга рассказал про твою просьбу — вплести это имя в перья правого крыла ворона, — она кивнула головой в сторону его груди, туда, где располагалась татуировка.

— Вот, трепло! — недовольно скривился Женя, машинально прикасаясь к левой стороне груди, – это просто имя автора эскиза, вот и всё.

Жанка скептически усмехнулась:

— Ни разу не встречала людей, которые бы на полном серьезе писали имя автора эскиза в своих тату. Ясно же, что не просто автор…

«Да, не просто автор… Всего лишь лучший друг, в которого он умудрился без ума влюбиться».

========== Часть 4 ==========

Женя стремительно шагал по тротуару, ловко лавируя в толпе окружающих. Ещё несколько кварталов и он будет на месте. Он торопливо и быстро собирался на встречу, выходил из отеля решительным шагом, наверное, потому что отчётливо понимал — стоит на секундочку задуматься, как он может просто струсить и повернуть назад. Из-за этой нервной спешки совсем забыл заглянуть в аптечный пункт за таблетками от головной боли. В висках пульсировало, но он старался не обращать внимания на это. Парень шёл по тротуару, усыпанному сухими жёлтыми листьями, концы его чёрного шарфа болтались не завязанными, поэтому прохладный осенний ветер играл ими, как ему вздумается.

Что ждёт его? Будет ли он там? Выльет ли на него ушат ненависти и презрения или же просто скажет: «Эй, мы всего лишь переспали по пьяни! Успокойся, не запаривайся!»

Женя не знал, что хуже - первое или второе. Что хуже: ненависть или же абсолютное равнодушие? Что больнее? Он не знал ответа.

Встреча была назначена на половину восьмого, Женя кинул взгляд на часы и понял, что немного опаздывает. Чёрт! Только этого не хватало! Он подошёл к нужному зданию, глубоко вдохнул холодного воздуха и, напомнив себе про пластырь, толкнул стеклянную дверь, вызывая тем самым трель колокольчика.

Женя вошёл в кафе, его окутало теплом и аппетитным ароматом, до ушей доносилось тихое позвякивание посуды и приглушённые разговоры. Он огляделся, в дальнем углу заметил несколько машущих ему рук:

— Жень, мы здесь! – голос Трофимовой было сложно не узнать.

— Это что, Калинин? Сто лет его не видела!

— Женька, иди сюда!

Парень медленно двинулся в нужном направлении, не спеша снимая перчатки с рук и стаскивая с себя шарф, он был готов смотреть куда угодно, только не туда, куда нужно. Сняв верхнюю одежду, он повесил плащ на вешалку, стоящую неподалёку от столика собравшихся. Не успев как следует осмотреться, и понять, кто именно из бывших одноклассников находится здесь, как был захвачен в плен девичьих объятий и крепких мужских рукопожатий.

— Женька, как ты вырос! — радостно восклицали одноклассницы, кидаясь ему на шею.

— Калинин, здорово! — пожимали ему руку одноклассники, довольно улыбаясь.

Только один из них остался сидеть, не двинувшись с места, небрежно развалившись и вытянув руку по краю спинки сиденья. Не спеша отпивал из бокала, уставившись в одну точку.

Что ж, вполне ожидаемо. От него тёплого приёма Женя и не ждал.

Тут ему в голову пришла мысль, от которой внутри всё похолодело. А мог ли Олег рассказать про то, что произошло на выпускном? Знают ли присутствующие, что он — чёртов гей? В голове вертелись эти навязчивые мысли, пока Женю усаживали и подставляли ему под нос тарелку с роллами, два куска пиццы и полный бокал пива. Он кидал быстрые взгляды на своих бывших одноклассников и постепенно всё-таки пришёл к выводу, что они ничего не знают.

Да и зачем Олегу рассказывать о том случае, при этом пятная свою репутацию? Нет, он ненавидит его молча. Женя вертел палочки в руках, то и дело, передвигая роллы с места на место. Он не хотел поднимать взгляд от тарелки, всё потому что его усадили на это чёртово место почти напротив него. Стоило скосить взгляд чуть вправо и вот он уже прекрасно видит Олега. Женя чувствовал на себе его холодный пристальный взгляд исподлобья. И не мог заставить себя вернуть эту холодность в полном объёме.

Разговор за столом был непринуждённым и доброжелательным, насквозь пропитанным ностальгией по школьным временам, в беседе между бывшими одноклассниками проскальзывали самые разные темы от строгой математички до футбола, от студенческих общежитий до вредности работодателей. Когда разговор коснулся сфер профессиональной деятельности, всех тут же заинтересовал Женя, ведь он единственный, кто оставался «тёмной лошадкой». Поэтому посыпались вопросы:

— Давай, колись, Женька, где ты пропадал?

— На кого выучился?

— Устроился на работу?

— Да-да, Жень, мы за пять лет ни разу тебя не видели, ничего о тебе не знаем. Теперь отдувайся, — Ленка Трофимова с энтузиазмом поддержала любопытство бывших одноклассников.

Тут Женя вспомнил, что всегда её недолюбливал.

— Я – айтишник, — коротко ответил Женя, делая вид, что безумно увлечён содержимым ролла, то и дело, ковыряясь в нём палочками.

— В армию успел смотаться? — спросил Смирнов.

Женя отрицательно покачал головой, коротко взглянул на него, а затем снова уткнулся взглядом в тарелку.

— Я тоже ещё не успел. А вон Олежка с Мишкой успели отслужить.

«В армии успел побывать, значит? Отлично! Может, ещё жениться успел?» – раздражённо подумалось Жене.

Он всё-таки не удержался, поднял взгляд на Олега и замер. Тот пристально смотрел на него своими непроницаемыми серыми глазами, вертя в руках пустой бокал. От этого взгляда хотелось скрыться, где угодно, хотя бы вот под столом. Неужели так сильно ненавидит его?

Женя опустил свой взгляд, снова уставился в тарелку с опостылевшими роллами, понял, что не может съесть ни кусочка, потому что слишком сильно напряжён, да и чёртова пульсирующая боль в висках никак не проходила. Пристальный взгляд серых глаз ужасно нервировал, от него даже ладони вспотели. Чёрт! Почему он так смотрит?

Под непринуждённый разговор Мишка Зябликов откупорил ещё одну бутылку пива и начал всем наливать в бокалы пенящуюся жидкость.

— Ой, помните, как мы все на выпускном перебрали пива? — заговорила одна из девушек.

— Да, может, вы и пива перебрали, а мы вот с пацанами перебрали кое-чего покрепче, — рассмеялся Смирнов.

Женя вздрогнул, услышав про выпускной, сердце бешено застучало, а щёки покрылись румянцем. Как же он ненавидит своё лицо, которое чуть что, сразу начинает краснеть. Парень был готов поклясться, что рука, лежащая на столе рядом с наполненным бокалом, нервно дёрнулась при упоминании выпускного. Значит, тоже помнит?

Ребята ещё какое-то время болтали про выпускной, хотя Женя слышал их разговоры краем уха. Его всё больше беспокоил тяжёлый оценивающий взгляд серых глаз, направленный на него. Когда стало невыносимо, Женя с вызовом поднял свои глаза и увидел, что Олег, откинувшись на спинку сиденья и забросив ногу на ногу, буквально сверлит глазами его рубашку на груди. Женя обескураженно уставился на чёрную ткань рубашки, ожидая увидеть какое-нибудь пятно, но там ничего необычного не было. Разве что только несколько верхних пуговиц у рубашки было расстёгнуто, слегка приоткрывая крохотный кусочек чёрной татуировки на груди.