Вернуть Боярство 7 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 31

И Влад действительно задумался. Под таким углом он на проблему как-то и не смотрел. Ведь всю жизнь Приходько трудился ради того, что бы они жили не в Сибири, а в более безопасных регионах страны в том числе и потому, что случись чего — и его детей могли пропихнуть в вечно нуждающиеся в низших чародеях войска… Но ведь теперь он действительно вполне способен помочь им хорошо устроится и в Александровске. Вот что делает с людьми закостенелость мышления…

— А как же Игнатьевы? — спросил он наконец. — Они разве не достанут их в губернии?

— У нас с ними теперь мир, если ты вдруг позабыл. Плюс всё сказанное мной только что — та часть, что про близость со Вторым Императором. Это здесь, в Ростове, они могут сделать с ними всё что угодно, организовав через третьи руки. А там, в Александровске — ты не стоишь возможных проблем, уж поверь мне. Не забывай — ты не бог весть какой важности птица, что бы имело смысл прикладывать столько усилий к твоему подчинению. В любом случае они уже начинают подозревать, что тебя раскрыли — я трижды сумел их неплохо нагреть через подконтрольных нам бандитов. Не зря же я собственноручно составлял сведения, которые ты им сливал, верно? Скормишь им байку о том, что Аристарх настоял на перевозке твоей семьи, и возразить ты не мог — мол, подозрительно. А поверят или нет в таком случае уже не важно… Хотелось бы, конечно, ещё одну их ухоронку пощупать, ну да бог с ними.

— Тогда забираем их домой, — решился Влад. — Что от меня требуется? У тебя ведь есть план действий?

— Разумеется. И он до неприличия прост, — кивнул чародей. — Ну а пока — будь добр, оставь меня наедине с кроватью и подушкой. Я, в отличии от некоторых, с самого утра работал…

— Господин Смолов, это совершенно неприемлемо! — исхитрился всплеснуть руками, сидя в кресле, высокий и тощий, как жердь, пожилой чародей. — У нас в самом разгаре война на юге, османы готовят новые армии и флот, что бы ударить уже по черноморскому побережью страны и высадить десант, генерал-губернатор спешно собирает и формирует новые полки регулярной армии — а в неё нужны чародеи! И это не считая того, что лучших из наших выпускников приходится отправлять на фронт, к действующей армии — турки грозятся осадить Софию, и фронт в том направлении жрет рядовых солдат и низших магов, будто это какая-то ненасытная утроба! Я решительно не могу согласится на ваши условия в час, когда Государь и Отечество ждут от меня твёрдого исполнения моего служебного долга!

Разговор происходил в кабинете самого директора Восьмого Ростовского Магического Училища. Почему Восьмого, и куда делись предыдущие семь не взялся бы объяснить и сам руководил данного заведения, штампующего низкоранговых магических ремесленников для великого множества производств города и страны. Ну и боевых магов второго ранга, разумеется — здешние ученики, сплошь выходцы из простонародья с проснувшимся даром, редко могли рассчитывать достичь ранга Адепта раньше тридцати лет. Коли доживут и решат вообще заниматься этим нелегким трудом — саморазвитием… Многим и имеющегося было достаточно — ибо какие-либо перспективы получение третьего ранга сулило далеко не всегда, а денег и личного времени требовало довольно много по меркам неродовитых низших магов.

Это дворянские семьи, даже мелкие и бедные, могли позволить себе какую-никакую вспомогательную алхимию и обучение у неравнодушных наставников (ибо свои же родичи, которые и будут обучать, сами заинтересованы в сильных магах в Роду), ибо так или иначе хоть каким-то, да благосостоянием обладали. Выпускники же подобных заведений, которых даже в Ростове насчитывалось больше полутора десятков, такой возможности не имели… Им, как правило, нужно было и себя, и семью кормить.

— А на какие-либо иные условия, уважаемый Филипп Евгеньевич? — тепло и открыто улыбнулся Пётр Смолов. — Прекрасно понимаю и всем сердцем разделяю вашу озабоченность тяжелыми для государства временами! В подобный час нельзя не озаботиться безопасностью наших границ, и именно для этих целей мне и необходимы ваши славные ученики.

— Но позвольте — разве ж вы военный рекрутер? — спросил директор училища. — Мне казалось, вы лицо, так сказать, частное.

Директор сего заведения, несмотря на свои преклонные года и ранг Младшего Магистра, притом довольно слабого, был не последним человеком в винтиках местной иерархии власть предержащих. Далеко не среди первых, конечно, и даже не в числе вторых, но всё же — отнюдь не последним. Ибо недаром за пост его разворачивались отчаянные баталии, в которых в ход шло абсолютно всё — от коварных интриг и грязных подстав до самых настоящих схваток на дуэльных аренах… В случае, если не удалось подсыпать конкуренту подсыпать яду в бокал вина, конечно — не дураки же государевы люди, что лезть в драку там, где и без подобной дикости обойтись можно?

Всё дело в том, что должность сия, немаловажная буквально для всех, от Империи до местных дворянских Родов, по негласным местным правилам мог занимать лишь человек из слабого и малого Рода, либо же и вовсе одиночка — чтобы ни одна из аристократических групп провинции не имела возможности чрезмерно злоупотреблять подобным положением. Так сказать, ставили человека со стороны, которому на высоких господ было в равной степени наплевать — лишь бы взятки исправно давали взамен на самых перспективных выпускников, а там уж хоть трава не расти.

Конечно, подобное положение дел не могло устраивать имперскую власть. Особенно ту её часть, что находилась в Петрограде, ибо местным руководители подобных заведений их долю заносили регулярно, дабы те закрывали глаза на мелкие грешки их подчиненных… Потому проверки из столицы пусть нечасто, но случались, и периодически слишком уж зарвавшихся персонажей с позором снимали со всех занимаемых постов и отправляли своим трудом и кровью искупать грехи перед Государем и Отечеством. И все оставались довольны — ревизоры получали свою жертву и отметку об успешно раскрытом коррупционном расследовании, большинство других управленцев вздыхали с облегчением, радуясь что попались не они и клялись себе уйти с этой треклятой службы, а местные чиновники спроваживали наконец «дорогих гостей» обратно.

Вот и сейчас Филипп Евгеньевич заподозрил в сидящем перед ним человеке подобного «ревизора». Директор училища лицедеем оказался неплохим и почти не подал виду, как его встревожила эта догадка — почти любого другого собеседника он бы обмануть своим маленьким спектаклем сумел бы. Вот только сегодня он напоролся на то самое исключение из обычных правил. Старший Магистр на службе Тайной Канцелярии Императора в своей жизни повидал таких зубров на ниве искусства обмана, что хозяин кабинета на их фоне смотрелся жалким и неумелым профаном.

Только к счастью для тощего чародея Смолов сегодня был сам заинтересован в том, что бы их сделка прошла без сучка и задоринки, так что виду не подал. Вместо этого он лишь с готовностью кивнул, успокаивая запоздало всколыхнувшуюся мнительность собеседника.

— Всё верно, Филипп Евгеньевич, я лицо частно и представляю интересы одного конкретно Рода, — заверил он директора. — И, скажу я вам, помогая нам вы поможете нашему государству надежнее защитить границы Российской Империи!

— Вы из приграничных краёв? — поднял брови чародей.

— Можно и так сказать. Я Родом из Сибири, и Род, которому я служу, владеет землями на самом краю Фронтира. А там, сами понимаете, война каждый божий день — то монстры нападут, то какие-то рогатые нелюди из Разлома полезут… Да и в Цинь сейчас неспокойно, всякое может произойти. У нас после войны большой недобор в тех, кто способен держать в руках оружие, и приходится всеми силами стараться восполнить потери в летней кампании. Да собственно, чего говорить — в рекомендательном письме, что я вам передал, моя ситуация описана.

Письмо Филипп Евгеньевич действительно получил, вот только прочесть пока не успел. Ему хватило имени автора послания и первых нескольких абзацев, чтобы понять главное — перед ним клиент и ему можно доверять. Письмо это обошлось в пятнадцать тысяч рублей — чинуши не любили трудиться бесплатно там, где можно было нагреть руки. И даже то, что конкретно этот чиновник был неплохо знаком с его названным братом, по просьбе которого он его и написал, дела не меняло.