Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ) - Костенко Александр. Страница 3

— Тогда выбирай то, что тебе пригодиться в путешествиях. Зельеварение, начертательная магия, или что-то подобное. А насчёт заллаи у меня есть предложение. Ты все разрешения собрал?

Я достал из внутреннего кармана три записки. Одна от Клауса, полученная ещё в прошлом налиме. Вторую выдал Хубар в начале этого налима. Третью Кузаун передал через магов магистрата, когда я пришёл за книгами по начертательной магии.

Если ученики первые двадцать дней налима проводят в стенах академии, а на вторые могут уехать, то я буду проводить в академии подряд сорок дней, зато следующие сорок дней в моём распоряжении. Мой первый свободный налим выпадает на суровые зимние дни, но следующий обещает быть заполненным работой. К тому же, получится закончить обучение гораздо раньше и тогда… Я ещё не думал об этом, но выбор у меня небольшой.

— Есть такая тварь, Аклаская полёвка скверны. Ты её видел уже.

— Да, в скверном месте между Такилом и Кратиром, — практически сразу я вспомнил, что именно эту тварь видел в скверной роще, когда добыл кожу кракчатов и Налдас принял клятву у двух авантюристов.

— Она есть ещё на землях королевства Калиск, недалеко от города Трайск. До войны от Настрайска к нему вела прямая дорога.

— И что особенного в этом порождении?

— Его пластины, — Густах постучал пальцам по обложке своего гримуара. — Даже не подготовленными их используют при создании гримуаров. На один нужно восемьштук, они лёгкие и прочные, хоть и стоят дорого. Академия за последние пятнадцать лет скопила пять штук. Последнюю купили три года назад за… Такой подготовленной пластиной можно оплатить один год обучения.

Восемь тысяч имперских золотых. Огромная сумма, но неподготовленная заллая вряд ли стоит больше полутысячи. Да и с добычей там явно есть сложности, но скверна меня задери — всё это звучит слишком хорошо. В этот свободный налим проехаться до Кратира, добыть кожу кракчатов и разузнать о полёвке, заодно в Магнаре заказать структурного раствора. А на следующий налим забрать готовый раствор и отправится в королевство за пластинами и, заодно, отыскать одну эльфийку и узнать о её долге. Очень хороший план: от него аж за версту несёт подвохом и неприятностями.

Пока я размышлял — Густах на листке написал, что разрешает мне переносить занятия. Заодно вернул долг за доставленный чай.

— У меня как раз свечи кончились.

— Делаешь конспекты книг? — я в ответ кивнул. — Это правильно.

Задумавшись на секунду, наставник достал ещё один листок, что-то на нём написал и поставил свою личную печать. Подателю этой расписки разрешалось покупать в академических лавкахсвечи со скидкой, как для полноправного члена академии.

— Хорошо, что пасека в Настрайске не пострадала во время войны, хотя бы со свечами проблем нет, — Густах подошёл к двери, ведущей из мастерской в архив. — Пойдём в магистрат?

— Последний вопрос. Они закончили? — я кивнул в сторону, намекая на кристалляриумную мастерскую и три кристаллика с моей маной.

— С этим вопросом тебе к магистору Кузауну.

Выйдя из архива в просторный коридор на первом этаже — я на секунду запнулся, пройдя мимо широкой двери на противоположной стене от досок со ставками. Она вела строго в архив, но сейчас перед ней стояла массивная тумбочка. После недавнего разговора стало предельно ясно, почему загородили проход на первом этаже, заставляя каждый раз идти через балкончик, и почему там разместился надзиратель.

В здание магистрата мы прошли не сразу. Сперва Густаху пришлось объяснить дежурившим у входа матонам, что у ксата чрезвычайное донесение к высшим чинам академии. Да и то, сперва матон зашёл внутрь, чтобы уточнить о моём существовании.

— Мне сказали, что у тебя сообщение, Лик’Тулкис, — стоявший во входном зале магистор Кузаун со значением посмотрел на меня. По-обычному облачённый в широкую робу, прошитую серебряными нитями в замысловатых узорах, держа в руках деревянный посох с закрученным набалдашником и ядром хитца в центре, второй по значимости маг в академии вписывался в богатый интерьер здания. Стены украшали фрески, гобелены и картины битв между различными магами, обязательно всегда облачёнными в чёрные и белые одежды, а полы зала устилали мягкие ковры.

— Да, господин магистор. Вы должны понимать, откуда оно именно.

— Ответ получен?

— Не только, но оно запечатано.

Запечатанное послание вызвало у магистора неподдельный интерес, а записка с тремя заллаями выдавила из него смешок. Магистор повёл нас на третий этаж, где в длинном коридоре была одинокая двойная дверь. Высокая и массивная, из белого дерева, с переливающимися красным и оранжевым рунами и печатями на полотне и косяке, и с двумя матонами на страже.

— Архимагистор никуда не уходил, — отчеканил один из охранников, но ни Кузаун, ни матоны не удосужились постучать. Магистор молча пялился на дверь в ожидании чуда.

— Входи, Кузаун. Густах и Кта’сат тоже, — раздался сухой и властный голос, а печати и руны притухли. Я попытался найти скрытую камеру, и только потом понял, что навык «Чувство магии» у архимагистора может быть развит до неприлично высокого уровня.

Внутри просторного кабинета, уставленного стеллажами со свитками и книгами, стойками с посохами, десятком магических светильников на стенах, длинным овальным столом в центре и массивным письменным в дальнем углу — рядом с одним из окон стоял седой остроухий старик с таким же посохом, как у Кузауна. Белоснежную мантию старика покрывали изумрудные узоры, а гримуар на поясе был обит чёрной кожей. Меня последнее, почему-то, нервировало.

— Лик’Тулкис принёс сообщения от церкви, — Кузаун показал архимагистору записку с заллаями. Тот ознакомился с содержанием и зыркнул в мою сторону взглядом.

— Деньги?

— Что, деньги? — я недоумённо склонил голову набок.

— Ты… — Кузаун только хотел что-то возразить мне, но старик жестом остановил его.

— За их услугу ты выплатил часть своего долга?

— Да, господин архимагистор. Тридцать пять тысяч имперских золотых. В начале этого налима передал в магистрат расписку и мне засчитали эту уплату.

— Свой выигрыш. Почему?

— Архимагистор хочет узнать, почему ты не положил эти деньги в банк и не заработал на разнице монет, а решил помочь церкви и академии, — пояснил Кузаун, не дожидаясь моего встречного вопроса.

— Я посчитал, что польза от заработанных таким образом денег окажется меньше, чем ответная услуга от академии.

Старик безэмоционально посмотрел мне в глаза, а потом медленно перевёл взгляд на Густаха.

— Твой подопечный прозорлив, мальчик мой. Он напоминает тебя и Раймарта, когда вы ещё учились.

— Благодарю, господин архимагистор, — Густах радостно улыбнулся и поклонился старику.

— Твоё поручение?

— Я продвинулся, господин архимагистор.

— Отрадно слышать, Густах. Твоя голова наполнена хорошими идеями. Не хочется её терять.

— Я приложу все усилия, господин архимагистор, — Густах ещё раз поклонился.

Старик молча направился к массивному письменному столу, жестом позвав Кузауна за собой. Там архимагистор достал из ящика шкатулку и вместе с запечатанным листком передал её Кузауну. В шкатулке лежал кусок белой ткани со следами сажи и небольшой гладко отполированный металлический цилиндр, чуть покрывшийся патиной. Кузаун положил на крышку шкатулки записку, сверху ткань и принялся над свечой разогревать цилиндр. Раз за разом ратон прокатывал по ткани цилиндром, пока записка окончательно не раскрылась. Скреплявший края белый клей моментально чернел от соприкосновения с воздухом, а бумага под ним зеленела.

Кузаун поднёс записку архимагистору.

— Стало быть, деньги, Кузаун, — старик почему-то посмотрел на меня. Кузаун продолжил вместо него: — Вскоре ты, Лик’Тулкис, как сулин, получишь задание от Всеобщей Церкви. Прими его и знай, что академия сделает всё для обеспечения твоей безопасности на время его исполнения.

Я только было хотел возмутиться, что всё это мне не нравится и Хубара я всенепременнейше пошлю нахер — но архимагистор заговорил раньше.