Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ) - Костенко Александр. Страница 8

— Ты перед этим говорила про провидение твоего жениха. Оно как-то связано с твоим?

— Да, но с его проведением разобрались ещё в церкви, — Раская тяжело вздохнула.

— Нет никаких идей?

— Есть, мы это недавно обсуждали с Густахом, — девушка чуть подалась вперёд и с жаром вдохнула воздух, а в её карих глазах заблестел огонёк надежды. Но в ту же секунду она осунулась, а мимолётный задор исчез. — Он сказал, что в тех книгах только обрывочные сведения. Наша академия отличается от Ждарской.

На мой вопрос эльфийка ответила, что Ждарская академия известна как крупное производственное объединение магов, крестьян и скотоводов, и обычных авантюристов, и прочего разумного люда — в неё легко попасть, но обучают только основам, и обучение длится всего полгода. Гораздо правильней было бы назвать эту академию профессиональным училищем, но даже так у неё есть своя производственная база. Там изготавливают всё необходимое для крестьян: начиная от создания магических семян, заканчивая селекцией животных, и даже некоторых монстров. Последнее меня не на шутку удивило, но под монстрами имелись ввиду слизни, слизняки и прочие создания, неопасные поодиночке.

— Думаешь, в той академии могли бы тебе помочь? — Раская грустно улыбнулась. — тогда, в Луцке, ты заказывала книгу из Ждарской академии? — девушка кивнула.

Повисла тишина. Раская смотрела в одну точку с видом таким, будто сожалела, что её отправили в Настрайскую академию. Я же выжидал, импровизируя: уж лучше действовать филигранно и сперва навести мосты с семьёй графа, чем ломиться к ним напрямую.

— На сегодня закончим, мне ещё к занятию надо подготовиться, — я встал и покосился на исписанные листы.

— Да, конечно. Теперь через двадцать дней. Здесь же, в этом кабинете.

— Тогда до встречи, — я сделал вид, что ухожу, но остановился и поинтересовался, есть ли во Фраскиске книжарня. Эльфе не понравился мой вопрос. Она насторожилась и уже было приготовилась отказываться от навязчивой помощи — но я объяснил, что ещё не определился с конечным маршрутом. Раскаю эти слова успокоили.

На этом мы с эльфой расстались. Ей следовало все записи переписать без помарок, и сразу же отнести в магистрат. Я же решил не напирать на Раскаю с предложением помощи, а воспользоваться Густахом.

К зданию магистрата я пришёл достаточно быстро. Меня подгоняли желание обучится хоть самому куцему боевому умению и величайшая потребность узнать, каким именно наркотиком упарывались создатели магических школ, ибо о такой забористой дури я уж точно никогда не слышал. Ну и хотелось взглянуть на обещанную книгу по порождениям, и про занятия с Хлар’аном хотелось узнать.

Дежурившие у входа матоны пропустили меня без лишних возражений, но Кузауна в кабинете не оказалось. Мне пришлось ждать, а когда дверь открылась — первым в кабинет зашёл не магистор, а маг, держащий в руках кристалл правильной пирамидной формы на серебряной подставке. Маг аккуратно поставил кристалл на стол, поклонился Кузауну и поспешил уйти.

— Ты выполнил моё поручение, Лик’Тулкис? Я говорю о выданных тебе книгах, — заговорил магистор после того, как я поприветствовал его и коротко кивнул, соблюдая правила академии.

— Если магистор говорит об изучении книг и примерном понимании принципа работы этих трёх школ, то у меня есть вопросы.

— Позже. Какие у тебя магические чернила и бумага?

Я возразил, что сегодня они понадобиться не должны были, поэтому я их и не взял. Но Кузаун лишь хотел узнать, что именно у меня есть и на этом основании подобрать заклинание. Академия не собиралась тратить на меня даже клок магических вещей. Об этом я и так знал, так что понимающе хмыкнул. Чернила у меня из акфаралита, чем бы это ни было, а бумага называлась грасковой, объёмом в пятьсот маны.

— Почему выбрал именно их?

— Подумал, что это именно их продают в академических лавках. Не проблема будет докупить, если кончаться.

— И всё? — я в ответ кивнул. — В чём отличие акфаралитской и ушатитской смеси?

— Не знаю, — я развёл руками.

— Как реагируют на магическую энергию чернила из акфаралисткой смеси в пропорциях один к десяти и девяти соответственно?

— То есть, пропорции на что-то влияют, да? — я даже не столько спрашивал, сколько понимал, почему в Магнаре продавец сначала предложил мне смесь. И только услышав, что мне нужны чернила, выдал склянку с составом один к десяти.

— Стало быть, как не сведущ ты в магии и школах, так и не сведущ в базовых вещах? — я в ответ молча кивнул. — Ты купил обычные чернила, не имеющие характерной магической направленности. И концентрацию их ты тоже взял обычную, — Кузаун смотрел прямо мне в глаза, но, казалось, что он не разговаривал со мной, а подводил итоги собственных размышлений.

Магистор о чём-то ещё подумал пару секунд, а потом достал из шкафа коробку с письменными принадлежностями и что-то написал на листке.

— Передашь это своему наставнику. Слишком опасно обучать тебя даже основам начертательной магии. Не говоря о чём-то серьёзном. Чтобы к следующему занятию знал об этом всё. Спрос будет с Густаха.

В расписке Кузаун своим именем разрешал и приказывал моему наставнику разъяснить мне всё, что касалось магических чернил, начиная от ингредиентов смесей и заканчивая особенностями использования, в зависимости от концентрации смеси в готовых чернилах. Магической бумаги это тоже касалось.

— Раз ты купил базовые чернила, а бумага вместит в себя не больше полутысячи энергии твоей души, то, — магистор призадумался. — Да, в прошлый раз ты говорил, что столько энергии за один раз у тебя есть, так что сегодня ты изучишь «Копьё льда». Возьми перо, Лик’Тулкис. Ты ещё юн, особенно по меркам ксатов, и вряд ли тебе доступны многие откровения.

От осознания, что вот прям очень скоро я стану чуточку сильнее — я мог бы прыгать на месте от радости. Но эмоции я держал в узде, да и просьба Кузауна казалась странной.

— Великие Боги, душа моя в словах ваших, ниспошлите мне их и раскройте меня… — прошептал магистор и отрешённым взглядом уставился в одну точку. — Записывай. Красная нить серебряного тумана, переливается вода обратно-внутрь-обратно, звучит буран тихо-тихо-тихо, белая нить морозной горы, гладь неба зелёного холма, стрекот цикады громко-тихо-тихо, пурпурный отблеск далёкой ночи, терракотовая степь льдов моря.

— Что?

Я хоть и сдержался, но мне хотелось задать другой вопрос и, заодно, вызвать магистору санитаров. Но спустя секунду меня осенило.

— Это и есть ответ на твой незаданный вопрос, Лик’Тулкис, — Кузаун всё понял по изменившемуся выражению моего лица. — Это то, как Всебоги трактуют магию внутри наших душ. Это касается и тебя. Тела наши различны, но души похожи.

— Каждая описательная фраза отвечает за ту или иную группу рун, а фразы с повторяющимися словами отвечают за сигилы?

— Стало быть, к чтению выданных книг ты подошёл серьёзно. Но в одном ты неправ. До изобретения сигилов и познания принципов начертания вся магия состояла из рун.

Остроухий маг дописал в сообщении Густаху, что разрешает наставнику отвечать на мои вопросы касательно трёх базовых школ магии и заниматься проверкой составленного магического круга. Про другие школы магистор не написал, но оно и не надо было — знания других школ секретны, а маги свои секреты оберегают.

— Теперь то, что ты должен получить в награду за свою авантюру, — Кузаун ненадолго вышел из класса, чтобы вернуться с толстенной книгой в руках. От вида этого талмуда я грустно улыбнулся, предчувствуя тонны софистического бреда.

Магистор из-под корешка достал подготовленный листок и приказал мне поставить подпись. До конца учебного года я ответственен за книгу, и отдать должен буду магистору лично в руки. Меня это более чем устраивало, ведь я не собирался выносить её из комнаты.

Больше десяти сантиметров толщиной, с корешком и обложкой из зелёной грубой кожи. Внешний вид книги вызывал восхищение, но внутреннее наполнение расстраивало. В самом начале было оглавление на сто двадцать четыре главы, не меньше шести страниц на каждую. К тому же, каждая из глав была разделена на подпункты — но описание того же Фласкарского ивового энта скверны больше походило на сочинение дошкольника «как я провёл лето». Описание применения нальной плёнки начиналось не с самой плёнки, а с двух огромных абзацев софистического бреда о необходимости правильно замерять зелья и прочие алхимические ингредиенты. И такого идиотизма — вся книга.