Убийство жарким летом - Филипс Джадсон Пентикост. Страница 25

Он подошел к ней и обнял. Они стояли тесно прижавшись друг к другу, а ее теплые губы касались его губ. Потом она тихонько оттолкнула его.

- Черт возьми, Питер, - сказала она, игриво сверкнув глазами, - почему ты заставил меня приехать к тебе?

- Потому что я не думал... - Он снова обнял ее, но она отклонилась.

- Я давно мечтала об этом мгновении, Питер, но пока нужно еще подождать. Знал ли ты, что придет время, и я захочу того, чего желал мне Сэм? Мужчину. А ты не думаешь, что этим мужчиной можешь быть ты, Питер?

- Грейс, я...

- Мы обсудим это позже, потому что есть вещи, которые тебе необходимо сделать сейчас. И я могу тебе помочь.

- Думаю, сейчас мне необходимо выпить, - сказал Питер. - А тебе?

- Налей, пожалуйста.

Он вспомнил о бурбоне со льдом и простой водой, сделал его для Грейс и для себя и протянул ей стакан.

- А теперь сядь здесь, пожалуйста, чуть-чуть подальше, - сказала она.

Он повиновался. Питер чувствовал, что у него немного кружится голова.

- Помнишь, ты писал мне рекомендательное письмо?

Он кивнул:

- Точно не помню, о чем шла речь; кажется, какая-то работа для правительства, да?

- Единственное, что я умела делать, Питер, так это работать с людьми. Этим мы занимались с Сэмом в "корпусе мира". В городах были такие места, где люди нуждались в помощи, и я как заведенная работала в Гарлеме в благотворительных организациях. Ты не поймешь, что это значит, пока не поживешь там: плохое жилье, никакого образования, отсутствие постоянной работы, никаких проявлений заботы. Я слушала политиков - великих белых отцов нации, которые заявляли, что мы должны противопоставить силе силу, а сами противопоставляли силу отчаянию. В конце концов я не смогла продолжать работать на правительство: слишком бесперспективно, слишком поздно, слишком много бесплодных усилий... У меня были небольшие собственные средства и страховка Сэма. Так я жила около года, помогая там, где видела, что могу помочь, сражаясь с чиновниками за людей, которые не могли сражаться сами. Я не пользуюсь популярностью у отцов города. Мэр знает меня, знают и многие городские чиновники. Мы очень хорошо знакомы с комиссаром полиции, а твой друг, окружной прокурор, пару раз вызывал меня к себе на ковер. Время от времени я, кажется, нарушала городское законодательство, потому что действовала не дожидаясь, пока на этих указах развяжут красную тесьму.

- Не сомневаюсь, - сказал Питер. Она была чертовски красива.

- В Гарлеме у меня появились друзья; там я узнала Джонни Спрэга и Натана Джоунса. Мы подружились, и они верят мне. Несколько недель назад до меня дошел слух о том, что здесь происходит. Я знаю, как тяжело сейчас приходится мэру, знаю, что случилось с Ричардом и Мэриан Симс. Я хорошо знала Ричарда. Ты не поверишь, но я знала, что ты сегодня утром пойдешь на встречу с Натаном на Ленокс-авеню, и это заставило меня прийти к тебе. Я понимала, что должна сделать это, но пришла в первую очередь для того, чтобы помочь. Позже у нас с тобой будет время для себя, мой дорогой, мой самый дорогой человек.

Питеру стоило огромных усилий оставаться в кресле, прихлебывая бурбон.

- Я не уверен, что знаю то, что должен делать и в чем мне нужно помочь, - сказал он. - Я ведь репортер, обозреватель.

- Не только, - возразила Грейс. - Ты - борец, Питер, и всегда будешь им. Натан и Спрэг пришли, чтобы убедить тебя. Это ведь не "Власть - черным" стоит за той опасной ситуацией, которая обрушилась на голову мэра. Им это удалось?

- Они заставили меня поверить, что такое возможно.

- Не "возможно", Питер, а именно так! Что бы там ни было, я никогда не буду утверждать чего-то, в чем не уверена. Если бы в Гарлеме просочилась хоть какая-то информация, я бы о ней давно знала. Сейчас мы должны найти доказательства и представить факты мэру и его советникам до того, пока не станет слишком поздно и не начнется избиение невинных людей.

Зазвонил телефон; Питер взял трубку. Это был Пайк. Ликующим голосом он сообщил:

- Оба - и мальчик, и ваш негритянский друг - опознали одно и то же лицо, мистер Стайлс! Сейчас нет времени заставлять вас угадывать, кто это. Так вот, этот парень - Ирвинг из "Молино". Я выезжаю. Может быть, вы захотите поехать с нами? Полицейская машина здесь.

- Встретимся у дома, - сказал Питер.

Он положил трубку и коротко рассказал Грейс о разговоре с Пайком.

- Можно мне с тобой, Питер?

Он нежно дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони и сказал:

- Я больше не позволю себе потерять тебя, пока я жив...

Выйдя на улицу, Питер и Грейс увидели подъезжающую полицейскую машину с красной мигалкой. Пайк опустил стекло, и брови его поползли вверх от удивления, когда он увидел Грейс.

- Так-так, миссис Майнафи...

- Здравствуйте, лейтенант, - сказала Грейс, одарив его широкой и очаровательной улыбкой.

- В нашей армии пополнение, Пайк, - сказал Питер. - Я хотел бы, чтобы миссис Майнафи поехала с нами.

Пайк криво улыбнулся.

- Мне приказано сотрудничать с вами, мистер Стайлс, - сказал он. Надеюсь, мне не придется выслушивать от леди лекции о жестоком поведении полиции в негритянских гетто.

- Обещаю, - сказала Грейс.

- Договорились, - ответил Пайк.

Питер и Грейс сели на заднее сиденье, а Пайк остался впереди, рядом с водителем в форме патрульного. Он повернулся, чтобы поговорить с ними:

- Насколько я понимаю, леди известно, куда мы едем и зачем. Так вот, Тимми Фэллон был прав: тот человек на фотографии выглядел как "младший брат", но это был сам Ирвинг, Ирвинг Миллер. Ваш негритянский друг опознал его совершенно независимо от мальчика. Наш Ирвинг был замешан в одном деле, связанном с ограблением ростовщика. Это было в районе порта лет шесть назад - вот откуда полицейские снимки. Он отсидел два года за словесное оскорбление и угрозу жизни; освобожден условно сроком от трех до десяти лет. До сегодняшнего дня нарушений не было. - Пайк мрачно улыбнулся. - Хорошо ловить то, что не исчезает, как туман. Ирвинг - это реальность, и это он избил нашего друга Симса и, возможно, его жену.

Питер был благодарен судьбе, чувствуя рядом крепкое бедро Грейс, прижавшееся к нему. В темноте она нащупала его руку. Господи, какая замечательная ночь! Как хорошо, что она вернулась! Теперь вырвались на волю все чувства, которые он к ней испытывал, и Питер без конца мог бы говорить ей о них.