Бывшая моего брата. Я ненавижу ее… - Ройс Мэри. Страница 14

– Господи, – слетает с дрожащих губ. – Он жив?

Разворачиваюсь и впиваюсь в фельдшера умоляющим взглядом.

– С водителем все в порядке, – она кивает без тени какого-либо сострадания. Мне кажется, девушка злится на мой отказ от госпитализации. Но потом смягчает тон и добавляет: – Отделался парой царапин.

Только почему-то от ее слов легче мне не становится. Напротив. Озноб еще сильнее бьет меня.

– Тогда… – Облизываю потрескавшиеся губы. – Тогда где он?!

Неожиданно нас прерывает трель мобильного телефона, и фельдшер тут же отвлекается. Я уже собираюсь вновь взмолиться, однако в этот момент она достает телефон из кармана и жестом руки просит меня подождать, одновременно принимая вызов.

– Слушаю, – устало протягивает девушка, уперев свободную руку в бок. – Свет, отправь другую бригаду… Мы не успеем. Нет… У нас еще три вызова… Да-а-а, мать твою! – Она сжимает переносицу и немного отходит в сторону, оставляя меня наедине с тревожными вопросами.

Просто отлично!

Вплетаю дрожащие пальцы в волосы и надавливаю ладонями на пульсирующие виски. Слишком много всего. Сглатываю горечь слез, ощущая, как дыхание учащается. Я так взбудоражена, что совершенно забываю о головной боли. Она уходит на второй план. Единственное, что я чувствую сейчас, – как меня трясет от неизвестности. Потому что, видя, насколько повреждена машина со стороны водителя, я не могу поверить, что с Костей все в порядке… Это просто невозможно.

А даже если и так.

Он не мог просто взять и уйти! Не мог оставить меня! И эту чертову колымагу.

В голове хаотично мечутся десятки мыслей. Ведь, несмотря ни на что, я хочу убедиться, что с Костей действительно все в порядке. Возненавидеть его за случившееся я всегда успею, главное, чтобы он был жив. В конце концов, я причастна к тому, что Завгородний вышел из себя. Не стоило выяснять с ним отношения, когда он вёл машину.

Едва фельдшер вновь приближается ко мне, убирая от уха телефон, я цепляюсь за ее руку и начинаю тараторить:

– Где водитель? Прошу вас, скажите мне правду. Он… – Нервно заправляю выбившийся локон за ухо. – С ним что-то случилось, да?

– Этот недоносок в ГИБДД, – раздается позади меня знакомый строгий голос, от которого внутри все переворачивается. Прикладываю ладонь к испугавшемуся сердцу и судорожно выдыхаю.

А вот о нем я предпочла бы забыть…

Зажмурившись, мысленно бью себя по щекам и неспешно оборачиваюсь, совершенно не готовая столкнуться с Айдаровым. И не только потому, что чувствую вину за то, что произошло. Хотя в большей степени именно по этой причине. Из-за опасного вождения Кости могла пострадать не я одна. И, судя по тому, как мой босс мрачно смотрит на меня, я права.

– Галя! Поехали! Еб твою мать! Не хочет в больницу, и черт с ней! У нас еще три вызова!

Растерянно оборачиваюсь, замечая орущего водителя скорой, а затем перевожу взгляд на фельдшера, что-то записывающую на клипборде.

– Сейчас едем, Сергей Иванович. – Она отрывается от заполнения документов и обращает внимание на… гребаного Айдарова. – А вы бы проследили, чтобы ваша знакомая благополучно добралась до дома. И лучше понаблюдайте за ней. – Какого черта она ему это говорит? – Ей сейчас не стоит перенапрягаться и тем более оставаться без присмотра. – Убирает ручку в нагрудный карман и, прежде чем ретироваться, салютует: – Всего хорошего.

Все еще пребывая в шоковом состоянии, снова смотрю на Айдарова, который, держа одну руку в кармане брюк, мрачно уставился в телефон и что-то печатает в нем. Мои губы приоткрываются, но из-за бешено колотящегося сердца речь дается с трудом.

– Садись в машину, – внезапно бросает он и, небрежно засунув гаджет в карман, направляется в сторону белого «мустанга», на котором я замечаю приличную вмятину…

Жар стыда вмиг охватывает шею и затягивается на ней удавкой. Сколько будет стоить ремонт такой машины? Боже, даже за одну царапину Костику пришлось бы работать половину своей жизни, а с учётом того, что он ни черта не работает, – вечность. Если на нем и правда пара ссадин, я сама его придушу. Разумеется, если Айдаров первым не сделает это со мной.

Обманчиво спокойным движением он распахивает пассажирскую дверь, а затем опирается на нее в ожидании. Потому что я все еще стою, словно мои ноги приросли к земле. И тут я вспоминаю про его спутницу. Айдаров усаживал ее в эту же машину на парковке. Я точно помню! Черт возьми… Удрученно вздыхаю и качаю головой. Даже не хочу думать о том, что после всего случившегося мне еще предстоит работать с этими двумя.

Поэтому, совершенно не желая зацикливаться на проблемах – уж точно не в таком состоянии, я распрямляю плечи и шагаю вперед.

– А где твоя подружка? – позволяю себе небольшую вольность в нерабочее время, словно не замечая, как его горящие гневом глаза грозят проткнуть меня насквозь. – Нет, ты не подумай ничего, – останавливаюсь в полуметре от Айдарова и нелепо жестикулирую, словно оправдываюсь. – Я правда не хочу вам мешать. Можешь просто вызвать мне…

Выражение его лица меняется в сторону ярости, что заставляет меня прикусить губу и замолчать.

– Сядь в машину, – голос низкий, лишенный каких-либо эмоций. И в то же время требующий подчинения.

С минуту пытаюсь убедить себя, что должна отказаться, вызвать такси или запрыгнуть в уезжающую скорую, да что угодно, лишь бы не садиться к этому Сатане, однако я внезапно ощущаю усталость, поэтому, сама не понимая почему, выбираю наименьший путь сопротивления и проскальзываю мимо Айдарова на переднее сиденье машины. Наверное, потому, что я все-таки не в порядке. По крайней мере, головная боль усиливается достаточно, чтобы мне пришлось обратить на нее внимание.

Откидываюсь на спинку сиденья, растирая пальцами виски, а следом улавливаю, как открывается водительская дверца и Айдаров садится за руль. В салоне мгновенно повисает напряженное молчание. Терпеть не могу все эти неловкие ситуации. Я даже не рискую смотреть на него. А он все так же молчит, ни на йоту не облегчая мои муки. Хотя, думаю, молчание определенно пойдет мне на пользу. Голова и без того трещит. А потом боковым зрением замечаю, как он тянется к задним сиденьям, после чего мне на колени прилетает что-то тяжелое, и я понимаю, что это моя сумочка.

Не удерживаюсь и бросаю на Айдарова вопросительный взгляд, но он, разумеется, не смотрит на меня. Вместо этого заводит машину, стискивая свои выразительные челюсти до выступающих желваков, и спустя мгновение мы трогаемся с места. Все в той же гребаной тишине.

А мне так хочется наброситься на него с расспросами. Судя по всему, он единственный в курсе последних событий. Только почему-то не решаюсь и слова вымолвить, постепенно погружаясь в мысли, которые снова уносят меня в сторону Завгороднего. Я даже несколько раз пытаюсь дозвониться ему.

– Черт… – шиплю я, завершая вызов после очередной неудачной попытки, и, бросив телефон обратно в сумку, переключаю свое внимание на дорогу. Вся эта неизвестность жутко раздражает.

– Сегодня ему не до звонков, можешь не пытаться, – внезапно раздается мрачный голос Айдарова, и я поворачиваю голову в его сторону.

– Что ты имеешь в виду? – в замешательстве хмурю брови.

Он выдерживает паузу.

– Твоего идиота несколько месяцев назад лишили прав, но он так и не сдал карточку в ГИБДД. – Мои глаза округляются от шока. – К тому же из-за неадекватного поведения сотрудники повезли его в наркологический диспансер для прохождения экспертизы. – Едкая усмешка трогает красивые губы моего босса, в то время как я смотрю на него в полнейшем неверии. – Уверен, следующий его пункт назначения – суд. У этого отморозка есть все шансы оказаться по ту сторону мира.

Грубое уродливое чувство встает поперек горла и затрудняет мое дыхание. Я в ужасе. Что если… Боже! Что если его действительно посадят?! От одной этой мысли в глазах застывают слезы, а потом я слышу равнодушное замечание Айдарова:

– Он чуть не убил тебя, Алевтина. Это меньшее, чего заслуживает этот ублюдок.