Бывшая моего брата. Я ненавижу ее… - Ройс Мэри. Страница 2

***

Перемотав пострадавший палец пластырем, я сажусь на подоконник и решаю провести в комнате как можно больше времени.

Спуститься вниз сейчас будет равносильно самоубийству. Ну или все закончится вновь растоптанной самооценкой.

«Все такая же неуклюжая…» и еще вот это вот его «Алевтина»! Бесит! Только он использует полную форму моего имени. И таким тоном, что тошно становится.

За несколько минут этот сноб успел продемонстрировать всю свою многолетнюю неприязнь, словно все пять лет он специально копил ее в своей широкой груди, чтобы вылить на меня при первой встрече. Да мне одного взгляда хватило. И это я еще вовремя ушла. Уверена, проведи я с ним чуть больше пяти минут, он бы сделал так, чтобы сегодня ночью я рыдала в подушку. Только хрен ему. Однажды я уже пообещала себе, что больше не пролью по нему ни одной слезинки, ни одной капельки. Даже ругаю себя, что убежала как трусиха. Хотя могла дать ему отпор. Могла же?

Вот только не сделала это по одной простой причине: обида из-за его презрения была настолько сильной, что, раскрой я рот, расплакалась бы и унизила себя еще больше. Поэтому мне было проще спрятаться за горькой яростью, которую я направила на оттирание стола и плиты, после чего быстро налила проклятый кофе и исчезла. Конечно же, останавливать меня никто не собирался. И меня злит еще больше, что где-то в глубине души мне бы этого хотелось.

Вот что я за дурочка?

Столько лет прошло, а стоило увидеть его, как все полетело в тартарары.

Ударяюсь лбом о стену и качаю головой. Вот зачем он вернулся?

Мне нужно успокоиться. Я не должна позволить своему сердцу снова стать рядом с ним зыбким. Да его и не будет рядом! Эта встреча нелепость! Хаким заехал только на кофе, и раз он весь в работе, то и в городе надолго не задержится. Я просто надеялась, что мужчина, который когда-то сломал мне крылья, останется в прошлом. Но у прошлого есть одна плохая привычка. Порой оно настигает тебя, когда ты его совершенно не ждешь. И я не ждала, однако кого это волнует?

Мои мысли прерывает шум музыки на улице, а за ней и улюлюканья с криками и поздравлениями.

Ну вот и все. Праздник начался, а значит, Хаким уехал. С облегчением выдыхаю и, спрыгнув с подоконника, выхожу из комнаты.

Хакима нет, и мне больше не о чем беспокоиться. Это я говорю своим подрагивающим пальцам. Если честно, меня всю потряхивает. Нервы по-прежнему на пределе. Потребуется время, чтобы их успокоить. Или бокал шампанского. Возможно, я так и сделаю.

Обреченно вздохнув, качаю головой, потому что мое сердце тоже все еще болит после той встречи. И я не хочу называть это тоской… Боже, я, должно быть, выглядела полной идиоткой.

С этой мыслью я захожу на кухню и обнаруживаю две пустых чашки. Взяв их, несу в раковину и быстро ополаскиваю, но не успеваю закончить, потому что в кармане шорт внезапно вибрирует телефон. Не выключая воду, я вытираю одну руку и достаю гаджет.

И лучше бы я этого не делала.

Костя: «Привет, детка. Я сегодня не приеду, парни в баню позвали, так что не жди. Поздравь от меня брата».

Супер! Отлично! Козел!

Я закипаю, как чайник, но печатаю, разумеется, совершенно другое.

«Хорошего отдыха, парням привет».

Швыряю телефон на стол и, громко выдохнув, возвращаюсь к мытью посуды, пытаясь выместить все свое раздражение на белой керамической чашке. В баню он поедет. С парнями. Знаю я, как они там отдыхают. Наверняка будет девушка Стаса со своей подругой. От этой мысли ревность оборачивается огнем и грозит прожечь мою грудную клетку. До сумасшедшей любви у нас с Костей, конечно, еще не дошло, всего полгода вместе, но сам факт, что он обещал приехать, а вместо этого свалил с дружками, жутко бесит.

– Я смотрю, ты быстро нашла замену моему брату, – усмехается голос из прошлого, и я замираю, прежде чем сердце сжимается от ужаса. – И какой это по счету?

Нервно сглотнув, дрожащей рукой ставлю чашку на полку и несмело оборачиваюсь. Но как только вижу Хакима, в руках которого мой телефон, недавняя растерянность сменяется гневом. Особенно когда я обращаю внимание на то, во что он одет. Пашкины шорты и футболка. Что это вообще значит?! Он остается? И ведь даже не смотрит на меня, с совершенно невозмутимым видом листая МОЮ переписку с МОИМ парнем. Возможно, уже бывшим.

– Положи на место, – предупреждаю немного гулко. Дрожь снова берет верх, и я боюсь показать ему свою реакцию.

А когда понимаю, что моя просьба вызывает лишь холодную улыбку, бездумно срываюсь с места и выхватываю из его рук телефон. По крайней мере, пытаюсь это сделать, но он поднимает его выше, и, потеряв равновесие, я утыкаюсь носом в твердую грудь. Нет, нет, нет… Секунда, и я отшатываюсь от него как от огня, вот только поздно: аромат дорогого парфюма с древесными нотками уже достиг моих легких и устроился там в одном из уголков.

– Попроси по-хорошему, Алевтина.

Мои глаза округляются, и я не могу сдержать удушливый смешок.

– Я смотрю, за несколько лет ты тоже забыл, что такое правила приличия!

Уголок его губ дергается в подобии ухмылки. И это настолько жестокая эмоция, что мне хочется укрыться от нее.

Особенно когда я слышу сухое:

– До тебя мне еще далеко.

В этот момент прямо из глубины глаз Хакима на меня смотрит холодная насмешка.

– Пошел ты! – Вырываю свой телефон из его рук и, заблокировав, засовываю в задний карман шорт. – И не называй меня так!

– Как?

– Ты знаешь как, Айдаров!

– Ты что-то имеешь против полной формы своего имени? А я думал, ты повзрослела, – Хаким тихо хмыкает, выпячивая нижнюю губу, после чего продолжает циничным тоном: – Твои подростковые комплексы уже неуместны, Алевтина, – качает головой, безразлично засовывая руки в карманы шорт. Намеренно или нет – не знаю, но ему удается смутить меня, потому что, проследив за его движением, я задерживаю внимание на том месте, куда мои глаза должны смотреть в последнюю очередь. Судорожно сглатываю, наткнувшись на спокойную выпуклость, и даже закусываю губу, умоляя жар не разрастаться под моей кожей. Но мало того, что он начинает душить меня изнутри, так еще и предает, выбираясь на шею, выше, прямо к моим щекам. И я ненавижу себя за то, что отрываю взгляд, только когда слышу: – По правилам этикета собеседнику полагается смотреть в глаза.

Прикусываю язык от неловкости всей ситуации, мечтая и вовсе откусить его. Было бы совсем кстати, если бы я лишила себя возможности говорить и уж тем более вестись на все эти провокации. Я вообще не понимаю, какого черта он разговаривает со мной? Стоит здесь в одежде моего брата. Трогает мои вещи. Читает личные переписки. И даже оскорбляет меня в моем же доме. Что этот сноб о себе возомнил?

Впервые с тех пор, как Хаким уехал, я хочу, чтобы он сделал это снова. Прямо сейчас. Впервые за все эти годы я понимаю, что ошибалась. Я не скучала. Просто не могла скучать по такому подонку. Я не должна была – не после того, как он со мной поступил. У меня даже закрадывается мысль, что он вернулся только затем, чтобы снова разрушить меня. Нет, я уверена в этом. То, как Айдаров смотрит на меня своими проклятыми глазами, которые сейчас напоминают цвет асфальта после дождя, не позволяет мне усомниться в его жестокости. Может быть, не сегодня. И не завтра. Но эти глаза обещают мне, что я пожалею о случившемся больше пяти лет назад. О том, о чем я и без напоминаний сожалею все эти годы. Только вот ему об этом, конечно же, неизвестно.

Нервно облизываю губы и прочищаю горло, прежде чем произнести:

– Если ты приехал сюда затем, чтобы поиздеваться надо мной, то советую не тратить время. – Горжусь собой, когда, закончив, понимаю: мой голос не дрогнул. Но для пущей убедительности вздергиваю подбородок. Я сражусь с его безразличием, пусть не надеется, что я убегу. Этого больше не будет.

– Не все в этом мире вертится вокруг тебя, Алевтина, – Хаким ухмыляется с привычной холодностью. —Я приехал повидаться с твоим братом.