Испанские нищие - Кресс Нэнси (Ненси). Страница 51
Стояли в основном семьями. Но Мири и Тони находились в группе других Суперов, скрытой тенью энергетического купола. Мири подумала, что мама даже не стала искать их: ее. Тони и Али. У Гермионы родился ребенок, которому она отдавала все свое время. Никто не объяснил Мири, почему этот младенец, как и маленькая Ребекка, был Нормом. И Мири не допытывалась.
Где же Джоан? Мири вертелась во все стороны, но нигде не видела семью Лукас.
Дженнифер Шарафи, облаченная в черный аббай, поднялась на платформу. Сердце Мири наполнилось гордостью. Бабушка была красивее мамы или тети Наджлы. А сосредоточенное, решительное выражение ее лица всегда вызывало у Мири цепочки и поперечные связи, представлявшие ум и силу воли человека. Никто не мог сравниться с бабушкой.
– Граждане Убежища, – ровный голос Дженнифер, усиленный микрофоном, доносился до всех уголков орбитального комплекса. – Невзирая на то, что правительство Соединенных Штатов называет нас своими гражданами, мы думаем иначе. Ни одна еще навязанная сверху власть не была действенной. Правительство, которое не в состоянии признать тот факт, что люди не созданы равными, не может распоряжаться нами. Правительство, позволяющее нищим претендовать на продуктивный труд других, не имеет морального права руководить нами.
Сегодня, в День Памяти, мы утверждаем, что Убежище имеет право на собственное правительство, на собственное представление о реальности, на плоды собственного продуктивного труда. К сожалению, пока мы не имеем возможности реализовать свои права. Мы несвободны. Нам не разрешают занять свое «особое и равноправное положение, предназначенное законами природы и Господа». Благодаря предвидению нашего основателя Энтони Индивино у нас есть Убежище, но нет независимости.
– П-п-пока, – решительно прошептал Тони на ухо Мири. Она сжала его руку и приподнялась на цыпочки, оглядывая толпу в поисках Джоан.
– И все же мы многого добились, – продолжала Дженнифер. – Находясь под юрисдикцией штата Нью-Йорк, мы ни разу за тридцать три года не обращались туда с судебным иском и не подвергались преследованиям. Мы проводим в жизнь собственное правосудие. Подчиняясь требованиям, мы выправляем лицензии для наших брокеров, врачей, адвокатов и даже учителей. Мы законопослушны даже в тех случаях, когда приходится жить какое-то время среди нищих и повиноваться их глупым правилам.
Мири наконец заметила Джоан. Она продиралась сквозь толпу, расталкивая всех локтями, и Мири страшно удивилась, увидев, что подруга не надела положенный траур. На ней были темно-зеленые шорты и топ. Мири изо всех сил замахала ей рукой.
– Но существует одно требование нищих, которое мы не можем игнорировать, – сказала Дженнифер. – Налоги. Чтобы обеспечивать миллионы непродуктивных Жителей Соединенных Штатов, Убежище ограблено на сумму, составляющую 64,8 процента годового дохода, под видом федеральных налогов и налогов штата. Мы не можем бороться с этим, не подвергая риску Убежище. Мы можем только помнить, что это означает – с точки зрения морали, политики, истории. И каждый год 15 апреля, когда нас беззастенчиво грабят, мы об этом вспоминаем.
Красивое личико Джоан припухло и хранило следы слез. Мири попыталась припомнить, когда она в последний раз видела, чтобы кто-нибудь в возрасте Джоан плакал. Взрослые пытались мягко расспрашивать девочку, но она, не обращая ни на кого внимания, протискивалась к Мири.
– Мы помним ненависть к Неспящим на Земле. Мы помним…
– Пойдем со мной. – Джоан потащила подругу на другую сторону энергетического купола, пока кривизна поверхности не заслонила от них Дженнифер. Однако голос Дженнифер доносился до них так же ясно, как если бы она стояла рядом с дрожащей всем телом Джоан. В мозгу у Мири взорвались цепочки. Она никогда не видела, чтобы Нормы дрожали.
– Знаешь, что они сделали. Мири?
– К-кто? Ч-ч-ч-что?
– Они убили младенца!
У Мири потемнело в глазах, и она осела на землю.
– Н-н-нищие? К-к-как?
Беременность мамы Джоан насчитывала всего несколько недель, и она не покидала Убежища. Значит, нищие уже здесь…
– Не нищие! Совет! Под председательством твоей драгоценной бабушки!
Клубок цепочек распутался и порвался. Нервная система Мири всегда балансировала на грани биохимической истерики. Закрыв глаза. Мири овладела собой.
– Ч-ч-что п-п-произошло, Д-джоан?
Спокойствие Мири немного отрезвило Джоан. Она соскользнула на траву рядом с Мири и обхватила руками колени.
– Мама позвала меня в кабинет, как раз когда я собиралась переодеться ко Дню Памяти. Она лежала на платформе для секса и плакала. Совет принял решение прервать беременность, – продолжала Джоан. – Меня это удивило – если предварительные тесты показывают сильные отклонения в ДНК, происходит самопроизвольный выкидыш. При чем здесь Совет?
– Ч-ч-что они с-с-сделали?
– Мама сказала, что все ДНК совершенно здоровы.
Голос Дженнифер окружал их со всех сторон:
– …предположение о том, что из-за их слабости они автоматически имеют право на труд сильных…
– Я спросила маму, почему Совет приказал сделать это, если ребенок нормальный. Она ответила, что это настоятельная рекомендация и они с папой собираются подчиниться. И снова заплакала. Генный анализ показал, что ребенок…
Она не могла выговорить. Мири обняла подругу одной рукой.
– …он… Спящий.
Мири отдернула руку и тотчас горько пожалела об этом, но было уже поздно. Джоан вскочила на ноги.
– Ты тоже считаешь, что маме надо сделать аборт!
Мири не была уверена. В ее голове кружились цепочки: генетическая регрессия, избыточность информации в ДНК, детская, лаборатория, продуктивность… нищие. Она вспомнила Тони на руках у своей мамы, бабушку, поднимающую Мири вверх, чтобы показать ей звезды…
Голос Дженнифер стал громче:
– Прежде всего помнить, что мораль определяют те, кто вносит в жизнь свой вклад…
Джоан закричала:
– Я больше никогда не буду дружить с тобой, Миранда Шарафи! – Она уже бежала прочь, ее длинные ноги мелькали под зелеными шортами, которые ей не следовало носить в День Памяти.
– П-п-подожди! – закричала Мири. – П-п-подожди! Я думаю, ч-что С-с-совет н-н-не п-п-прав! – Но Джоан не остановилась.
Медленно, неуклюже Мири поднялась с земли и направилась в лабораторию Научного купола номер четыре. Терминалы обрабатывали программы. Мири выключила их и смахнула все распечатки со своего стола.
– Ч-ч-черт! – Она вложила в это слово всю боль. Ее цепочек недостаточно. Мири ощутила внутреннюю пустоту, в которой кружился по спирали братик Джоан, Спящий, которого завтра уже не будет, как нет недостающего фрагмента в мысленном уравнении. Теперь Джоан ее ненавидит.
Мири скорчилась под столом и зарыдала.
Там и нашла ее Дженнифер спустя два часа после митинга. Мири услышала, как бабушка остановилась в дверях и не колеблясь пересекла комнату, будто уже знала, где Мири.
– Миранда! Вылезай.
– Н-н-нет.
– Джоан рассказала тебе, что ее мать носит зародыш Спящего, который должен быть уничтожен.
– Этот р-р-ребенок м-м-мог б-бы ж-ж-жить. Он н-н-нормальный в-в-во в-всех д-д-других отношениях. И они т-т-так х-х-хотели его!
– Родители сами должны принять решение. Никто не в силах сделать за них этот выбор.
– Т-тогда п-п-почему Д-Джоан и ее м-м-мама п-п-плачут?
– Потому что необходимое иногда очень трудно. Они еще не научились принимать суровую действительность философски. Запомни, Мири. Сожаление непродуктивно. Так же, как вина или горе, хоть я и испытывала и то, и другое в отношении тех пяти зародышей Спящих, которые появились в Убежище.
– П-п-пяти?
– Да. Пять за тридцать один год. И все родители, как родители Джоан, предпочли поступить так же, потому что осознали суровую необходимость. Ребенок-Спящий – нищий, а сильные, продуктивные личности не признают паразитических претензий нищих. Благотворительность – это отдельный вопрос.
– Р-р-ребенок-С-спящий б-б-был бы п-п-продуктивным!