(не) Признанная фениксом (СИ) - Борисова Яна. Страница 54

Ну, не приходило мне ничего, действительно эффективное, в таком вот состоянии, ― принудительное успокоение.

― Знаешь, милая, давай–ка я обмозгую всё без твоих антидепрессивных посылов, ― убрав ящерку, усадила её рядом, позволяя беспокойству нарастать всё сильнее. Возможно, в таком состоянии я саккумулирую что–то более результативное, нежели те, что испробовала ранее. Итог: по щеке вновь прокатилась слеза.

― Ну нет, хватит… ― вскочила с места и с силой топнула ногой, ― я никогда не была нюней, что вообще на меня нашло? ― смахнув мокрые следы моей беспомощности, снова оглядела сад. Сейчас под закатным солнцем он словно светился, отражая солнечные лучи в каждом листочке, травинке, веточке. Казалось, зелень стала ярче, насыщеннее, будто начала просыпаться от долгой спячки. Солнечные дни, такие как сегодня, пусть и редко, но бывали и раньше, правда, никогда природа так не обновлялась. В памяти, само собой, всплыла сегодняшняя ночь и необычно яркое утро. Невольно губ коснулась улыбка, а затем…

― Пепел, Марго, Мор говорил, что ты можешь вбирать в себя магию! А давай проверим кое–что, ― подхватив ящерку, я рванула к ограждению. Моё заточение явно магическое, так почему не проверить. ― Милая, мне нужен проход, давай попробуем проделать здесь небольшую брешь, ― ласково попросила свою помощницу, указывая на место, откуда удобней всего будет преодолевать препятствие в случае удачи. Логичнее было бы сделать такой проход в калитке, но терпения хватило лишь на то, чтобы добежать до ближайшего пролёта забора. Набегалась уже сегодня, а так, если не получится, то просто вернусь к скамье, где вновь начну свой мозговой штурм.

Марго приняла моё предложение с энтузиазмом: чуть нахохлившись, она начала наворачивать круги на моей ладони, и стоило ей оказаться у самого барьера, как кожица её засияла алым. Мгновение спустя ящерка остановилась и упёрлась носиком в один из железных прутьев. Теперь кожица её начала искрить, а барьер чуть подёрнулся рябью.

Свободная рука сама потянулась проверить, получилось ли хоть немного разбить преграду. Внутри замерло всё, когда указательный палец прошёл чуть дальше невидимую помеху.

― Я говорила тебе, что ты лучшая, ― уже не скрывая улыбки, чмокнула свою спасительницу в маленькую макушку. Марго на это довольно прищурилась, а я обругала себя мысленно, что не подумала о способностях этой малышки раньше, ― столько времени и нервов бы сэкономила.

Отправив ящерку в её излюбленное укрытие, приготовилась покинуть это проклятое мной место. И уже зацепилась одной рукой за верхнюю часть ограды, когда за спиной раздалось:

― Ри, что ты делаешь?

Я всегда считала, что люди, теряющие опору под ногами от испуга, больше драматизируют, нежели пугаются в действительности. Но сейчас, когда мои ноги вдруг стали ватными, и я «киселем» поплыла к земле, не в силах даже зацепиться за железные прутья рукой как за опору, так как все силы организма были кинуты на то, чтобы успокоить вырывающееся из груди сердце, я стала верить даже в «испуганные» обмороки.

― Пепел Ри, да что с тобой? ― заметив моё желание быть поближе к горизонтальной поверхности, знакомые сильные руки подхватили меня, не давая завершить мне мой манёвр.

В голове всё смешалось, я сейчас даже и не знаю, чего больше хочу: рассмеяться, расплакаться, проорать пару нелестных высказываний или же вцепиться в губы мужа самым жарким поцелуем, на который способна. Но сил хватает только лишь на то, чтобы хлопать ресницами и хватать воздух ртом, восстанавливая сердцебиение.

― Ты в порядке? ― не скрывая беспокойства, Орм оглядывает меня, ища причину моей внезапной слабости. От его внимательного взгляда, конечно, не ускользнула и моя, пусть небольшая, но рана на щеке, отчего брови его почти сошлись у переносицы.

― Нет, Орм, я не в порядке, ― обиженно дёрнулась, когда муж опустил меня на землю и потянулся своей рукой к царапине, видимо, собираясь меня подлатать. Голос, надо отметить, прозвучал довольно твёрдо, хотя колени ещё немного дрожали. ― Я пережила самые ужасные часы в своей жизни: да, у меня теперь точно будет клаустрофобия, а ещё ты только что чуть не довёл меня до инфаркта, неужели нельзя ходить чуть громче?

Всё–таки я выбрала, чего хочу сейчас больше всего ― скандала.

― Я почти ничего не понял из сказанного тобой, ― уже удивлённо нахмурился феникс, чуть смотря в сторону, словно повторяя мои слова мысленно. ― Что случилось, объясни?

― Что случилось? А случилось то, что ты умотал в неизвестность, не оставив даже возможности с тобой связаться, Ару похитили, Рон с Лирой пропали, погнавшись за мальчишкой, который, похоже, знал о исчезновении Ары, я же оказалась запертой здесь и чуть с ума не сошла от неизвестности и переживаний, ― гневно выпалила на одном дыхании. Правда, тут же почувствовала, как в груди заскрипела совесть: «Может, перегибаю палку, всё–таки он не знал?»

― Что значит пропали,погнавшись? ― уже начал повышать голос феникс. ― Оказалась запертой? Ты тоже пыталась выйти, зачем я же просил дождаться меня?

― Что значит тоже? Конечно, пыталась! ― и не думала отрицать очевидное, не сразу сообразив, зачем Орм повторил сказанное мной, ― Подожди… ― осознание ударило яркой вспышкой, сжигающей совестливый скулёж на негодование. ― Ты знал?

Ладони сами собой сжались в кулаки:

― ТЫ ЗНАЛ!

― Я же сказал, что усилю защиту, ― даже и не собирался признавать вину феникс, показывая всем видом, что считает свой поступок правильным.

― Заперев меня здесь, по-твоему, защита? ― теперь я перешла на угрожающий шёпот, отступив на пару шагов, обдумывая параллельно, куда заеду этому нахалу в первую очередь: в глаз или куда пониже.

― Ты здесь, цела и для меня это ответ на твой вопрос, ― продолжал держать свою позицию мирэ, не представляя, какие кровожадные мысли меня сейчас посещают.

― А ты ничего не путаешь? Я что тебе, кукла, которой можно управлять, садить в закрытый шкаф и радоваться, что не поцарапалась? ― уже проорала ему в лицо.

Орм дёрнулся было ко мне, но я тут же отскочила, метнув в него самый гневный взгляд, что был в моём арсенале. Во мне уже не было злости, во мне бушевала ярость. Никто не будет решать за меня, как и что мне делать, это моя жизнь и, пусть она привязана теперь к фениксу, это не даёт ему права ограничивать мою свободу, как в решениях, так и в передвижениях.

― Ри… ― так тихо и спокойно произнес моё имя мирэ, заглядывая в мои глаза, что на мгновение мне показалось, словно ничего страшного и не случилось, а горящие лёгкие в груди и желание всё здесь разнести ― это глупости, которые нужно отпустить.

«Ну нет, я на этот трюк не поведусь, моё „я“ ты не сломаешь, будь ты хоть трижды моей истинной парой».

— Это моя жизнь, Орман Огнненый, и я не позволю тебе её у меня отнимать, ― процедила сквозь зубы, борясь с желанием поддаться чарам связи и успокоиться, ― мне не нужна такая защита, которая связывает меня по рукам и ногам.

― Всё сказала? ― вдруг сбросил своё напускное спокойствие феникс и, уже не сдерживаясь, схватил меня за плечо. ― А теперь, душа моя, послушай меня. Моя жизнь зависит от твоей, как и твоя от моей. Я уже однажды прочувствовал на себе, что значит потерять тебя, и сейчас я говорю не о душевных муках. Ты моя сила, но ты же и моя слабость, Маргарита. И пока всё происходящее не разъяснится, хочешь ты этого или нет, я буду тебя защищать теми способами, что считаю эффективными, потому как у тебя просто невероятная способность быть рядом с опасностью.

Говорил он эти слова, уже прожигая меня своим огненным взглядом, натянув при этом каменную маску налицо, даже бровью ни разу не повёл, что раздражало ещё больше.

— Эта способность появилась у меня, когда ты ворвался в мою жизнь, ― перекрутилась, указав на причину такого везения, преследующего меня в последнее время. Меня совсем не устраивал такой расклад.

― Так вот значит, как…

― Именно. И отпусти меня, мне больно, ― с силой дёрнула плечо, пытаясь освободиться из его захвата. Мирэ мой жест, как и просьбу, проигнорировал, но в лице изменился: взгляд его стал вдруг отстранённым, крылья носа начали нервно раздуваться, а желваки ходить ходуном.