Дюна: Дом Атрейдесов - Герберт Брайан. Страница 49

Кинес глубоко вздохнул. Он ждал этой возможности много дней. Зачем терять время? Чем дольше мечта остается мечтой, тем труднее воплотить ее в жизнь.

– Меня зовут Пардот Кинес. Я – имперский планетолог. У меня есть видение, сэр, мечта для вас и ваших людей. Мечта, которой я хочу поделиться со всеми фрименами, если только вы пожелаете выслушать меня.

– Лучше слушать вой ветра в пропахших креозотом кустах, чем внимать словам глупца, – ответил вождь Сиетча. Слова этой, видимо, очень древней поговорки прозвучали со зловещей весомостью в устах гордого старца.

Кинес посмотрел в глаза вождю и решил ответить тому такой же банальностью.

– Но если кто-то не хочет слышать слов истины и надежды, то не глупец ли он сам?

Тьюрок едва не задохнулся от такой дерзости. Из боковых пещер начали выглядывать фримены, которые во все глаза смотрели на незнакомца, который осмелился с такой непочтительностью говорить с их наибом.

Лицо Хейнара потемнело и исказилось от гнева. Он почувствовал злобу, ясно представив себе, как этот наглый планетолог лежит мертвый на полу зала Сиетча. Старик положил ладонь на рукоятку криса, висевшего на поясе.

– Ты хочешь бросить вызов моей власти? Подумав, наиб обнажил кривой клинок, выхватив его из ножен, и мрачно посмотрел на Кинеса. Кинес не дрогнул.

– Нет, сэр, я хочу бросить вызов вашему воображению. Достаточно ли вы мужественны, чтобы узнать задачу, или вы слишком испуганы, чтобы выслушать то, что я должен сказать?

Вождь Сиетча стоял на возвышении, подняв над головой странный, молочно-белый клинок и не сводя с планетолога напряженного взгляда. Кинес просто и открыто улыбнулся старому наибу.

– Мне очень трудно говорить с вами, когда вы стоите так высоко, сэр.

Хейнар усмехнулся, посмотрел на чужестранца, потом на нож в своей руке.

– Если обнажаешь крис, то его нельзя вложить в ножны, пока он не обагрен кровью. – С этими словами наиб полоснул лезвием по своей руке, при этом образовалась красная рана, кровь в которой свернулась в течение нескольких секунд.

Глаза Кинеса загорелись от волнения, отражая свет плавающих шаровых ламп, которые заливали пещеру светом.

– Очень хорошо, планетолог. Ты можешь говорить, пока твое дыхание истекает из легких. Твоя судьба еще не решена, и ты останешься здесь, в Сиетче, пока Совет Старейшин не примет решение, что нам делать с тобой.

– Но сначала вы меня выслушаете. – В голосе Кинеса прозвучала непоколебимая уверенность.

Хейнар повернулся и сделал шаг, собираясь сойти с помоста, но вдруг остановился и сказал, повернув голову к Кинесу:

– Ты странный человек, Пардот Кинес. Слуга императора и гость Харконненов, ты по определению наш враг. Но ты убил солдат Харконненов. Ты ставишь нас в очень затруднительное положение.

Вождь Сиетча махнул рукой и резким голосом отдал несколько команд, приказав приготовить маленькую, но удобную комнату для пленника и гостя племени.

Уходя, Хейнар думал: Любой человек, который внушает фрименам надежду после стольких лет страданий и странствий, либо помешанный, либо действительно настоящий храбрец.

***

Столица Империи, Кайтэйн, была постоянно затянута плотной дымкой. В ней тонули звезды, даже если смотреть на них с самой высокой точки города – из затемненной обсерватории. Выстроенная несколько столетий назад просвещенным императором Хассиком Коррино Третьим, обсерватория эта была заброшена его невежественными потомками или использовалась в целях, далеких от познания тайн вселенной.

Кронпринц Шаддам нетерпеливо расхаживал по холодному, выложенному сверкающими металлическими плитами полу, пока Фенринг возился с настройкой звездного телескопа. Генетический евнух издавал при этом привычный, осточертевший Шаддаму монотонный звук.

– Прекрати это мычание, – не выдержал Шаддам. – Настраивай лучше эти проклятые линзы.

Фенринг услышал принца, поскольку звук не прекратился, но стал немного тише.

– Масляные линзы должны быть настроены безупречно, хммма? Телескоп надо настраивать хорошо, а не быстро. Шаддам пришел в ярость.

– Ты не спрашивал о моих предпочтениях.

– Я все решил за тебя. – Хазимир отступил от телескопа и церемонно раскланялся, еще больше раздражая этим кронпринца. – Милорд принц, я представляю вам изображение с орбиты. Посмотрите своими сиятельными глазами.

Шаддам приник к окуляру, поправил фокус, и изображение приобрело не правдоподобную четкость. Фокус изредка нарушался рябью, вызванной атмосферными возмущениями.

Гигантский лайнер висел над Кайтэйном, превосходя размерами средний астероид. Корабль застыл в ожидании флотилии более мелких судов, которые должны были подняться к нему с планеты. Шаддам уловил момент, когда вспыхнули желтым огнем двигатели фрегатов, поднявшихся с Кайтэйна. На их борту дипломаты, эмиссары, грузы товаров, произведенных в столице Империи. Фрегаты были сами по себе огромными, окруженными группами небольших космических судов. Но лайнер Гильдии превращал все вокруг в крошечные игрушки.

В то же время от лайнера отделялись корабли, направлявшиеся на Кайтэйн, они приземлялись в космопорте столицы.

– Делегации, – произнес Шаддам. – Везут дань моему отцу.

– Налоги, а не дань, – поправил принца Фенринг. – Это то же самое, древний смысл не изменился, естественно. Эльруд все еще их император, уммххха?

Кронпринц скорчил недовольную гримасу и покосился на Хазимира.

– Но сколько это будет еще продолжаться? Твои химикаты что, действуют в течение десятилетий? – Шаддам с трудом сдерживал крик, хотя специальный прибор превращал речь заговорщиков в невнятную словесную окрошку для любого подслушивающего устройства. – Ты не мог найти другой яд? Более быстрый. Это ожидание сводит меня с ума! Кстати, сколько времени уже прошло? Кажется, прошел год с тех пор, когда я последний раз спокойно спал.

– Ты хочешь сказать, что нам не надо стараться скрыть убийство? Это не мудро. – Фенринг снова подошел к телескопу и что-то поправил на панели управления, переведя прибор в режим слежения за лайнером Гильдии. – Терпение, милорд принц. До того, как я предложил свой план, вы были готовы ждать хоть сто лет. Что такое год или два по сравнению с предстоящими десятилетиями царствования, хххмма?

Принц оттолкнул своего товарища по заговору от телескопа.

– Теперь, когда машина запущена, я не могу дождаться, когда мой отец умрет. Не дай мне времени все обдумать и пожалеть о принятом решении. Я задохнусь, прежде чем взойду на Трон Золотого Льва. Я рожден, чтобы властвовать, но какой-то внутренний голос нашептывает мне, что этому не суждено сбыться. Это заставляет меня воздерживаться от женитьбы и рождения детей.

Если принц надеялся таким образом спровоцировать Фенринга на утешения, то он просчитался. Ответом было гробовое молчание.

Фенринг заговорил через несколько секунд:

– Н'ки – медленно действующий яд, так он и задуман. Мы долго и упорно разрабатывали наш план, а теперь своим безрассудством ты хочешь все испортить. Быстрая смерть, несомненно, вызовет подозрения у Ландсраада, не так ли, хммм? Они схватятся за любой предлог, за любой скандал, лишь бы ослабить твои позиции.

– Но я – наследник Дома Коррино! – сказал Шаддам, понизив голос до гортанного шепота. – Как могут они оспаривать мое право?

– Ты наследуешь императорский трон со всеми его издержками, обязательствами, старыми конфликтами и новыми предрассудками. Не обманывай себя, мой друг, император – это всего лишь одна, имеющая конечные размеры деталь тонкой ткани Империи. Если все Дома объединятся и выступят против императора, то не устоят даже легионы сардаукаров. Просто ни у кого не хватает решимости рискнуть.

– Когда я взойду на трон, то усилю императорскую власть, к титулу я добавлю зубы. – Шаддам отошел от телескопа. Фенринг с преувеличенной печалью покачал головой.