Холодное солнце - Крестовский Евгений. Страница 13
Беглый опрос персонала лаборатории и охраны ничего не дал. Никто не рассказал Блюму ничего вразумительного. Да, еще утром Эталон был на столе у главного специалиста, но после технического совета в кабинете Блюма его там уже не было. Охранники уверяли Илью Борисовича, что с самого начала рабочего дня из лабораторного корпуса никто не выходил. Хомуты также ничего не зафиксировали.
Блюм крепко задумался.
«Похоже на заговор! – сердился он про себя, раздувая крылья своего маленького носа. – Сначала Вероника в шахте, потом побег косых, теперь эта странная пропажа. А может, и моя девочка как-то связана со всем этим? Нет, бред! Просто бог отвернулся от меня. Мой бог больше не хочет помогать мне. Столько всего сразу на одну лысую голову… Кто-то из тех, кто сегодня был в этом кабинете, лгал мне! Но кто?»
Он, конечно, кое-кого подозревал.
Прежде всего рентгенщика Яковчука, который, кажется, давно догадывался о том, почему с Объекта невозможно уехать.
«Этот парень знает больше других! И о многом догадывается. Думаю, уже догадался! – размышлял Илья Борисович. – Небось стащил Эталон и спрятал в каком-нибудь хитром месте… Прижать бы его! Да только у парня, похоже, алиби: никуда из лаборатории не выходил. Только в аппаратную на минуту отлучился. Намекает, что Томилин мог похитить! Не похоже, чтобы Томилин… Но все же зачем ему именно сегодня вдруг понадобился Эталон? Для каких таких исследований? Ведь ему и так известен его элементный состав! Нет, все же глупо получается: сначала заказать Эталон, а потом взять и украсть его у себя со стола. Нет-нет, Томилин не идиот. Значит, не он. Но кто? Кто этот одиночка? Хотя в одиночку, без помощи охраны, вряд ли это удалось бы».
– Давайте сюда охрану. Тех троих с хомутов, – мрачно сказал Илья Борисович своим мальчикам. – И вызовите медицину! – зловеще сверкнул он исподлобья черными глазами.
– С Аптекарем, шеф? – улыбнулся один из молодых людей.
– Правильно понимаешь, – усмехнулся шеф. – Он мне тут нужен! Да, вот еще что. – Блюм причмокнул своими толстыми влажными губами и задумчиво сказал: – Запустите «Зверя», ту самую программу, которую я привез из последней поездки. Мне о ней говорили много интересного, даже удивительного. Пусть «Зверь» скажет, куда и по какому каналу мог исчезнуть Эталон. План коммуникаций лабораторного корпуса введен в память компьютеру?
– Да. И характеристики на всех сотрудников тоже.
– Вот и хорошо. Поставь ему задачу. Пусть машина покопается в этом деле.
Глеб находился всего в нескольких шагах от института. Дождь стал потише. Приближался вечер. Рюмка коньяка в обществе лодочника вроде сняла с повестки дня вопрос об обеде, но день-то уже закончился.
Он втянул ноздрями воздух и прочитал мерцающую неоновыми буквами вывеску: «Чебуречная». «Ну, если в этой обжорке еще и сносно готовят!» – усмехнулся он.
На пороге он вдруг подумал, что «Чебуречная» вполне подходящее место для того, чтобы выпить с коллегами по случаю окончания мероприятия.
Внутреннее ее убранство подтвердило эту мысль. Обжорка была пристойно и со вкусом обставлена. В зале даже имелись ниши с портьерами, где стояли столики, – что-то вроде кабинетов.
Глеб направился в одну из ниш и, внушительно посмотрев на официанта, сделал заказ.
– Коньяк? Водка? – скороговоркой спросил официант.
– Что-нибудь настоящее! – Глеб смотрел на официанта, вежливо улыбаясь.
Юноша хотел было сделать вид, что обиделся на клиента, но затем, оценив его уверенность и костюм, пригнулся поближе к Глебу и, заговорщицки подмигнув, произнес:
– Будет сделано!
– Вот и хорошо, любезный. Одна; нога здесь – другая там!
Официант пожелание понял правильно и тут же исчез, а Глеб в ожидании заказа принялся рассматривать немногочисленных посетителей. Публика мерно жужжала в полумраке и позванивала стеклом бокалов. Маленькая эстрада с барабанами и микрофонной стойкой пустовала. Час пик еще не наступил.
Неожиданно в зал вошел… профессор Барский.
Делая на ходу какие-то знаки официантам, он шаркающей, торопливой походкой отправился к крайнему кабинету. Похоже, профессор был тут клиентом постоянным и весьма уважаемым.
Официант поставил перед Глебом тарелки с закусками и графинчик с водкой.
– Горячее сразу?
– Пожалуй… А скажите мне, юноша, – спросил Глеб, глядя в зал, – кто тот солидный человек за крайним столиком?
– По-моему, банкир. Или коллекционер.
– Банкир? В чебуречной?
– Я не знаю. Но человек богатый. И потом… – тут официант осторожно выглянул из-за шторы в зал и посмотрел по сторонам.
– Что потом?
– Нет, ничего, – ответил официант. – Думаю, неважно, откуда у человека деньги. Важно, чтоб они были, правда?
– Не всегда, но в целом мысль правильная, – Глеб старался вызвать у официанта дружеское к себе расположение.
– Он настолько богат, – развивал тему молодой человек, ухмыляясь, – что никогда не дает чаевых.
– С богатыми это случается, – Донской глянул в хитрые глаза официанта, понимая, что теперь ему придется отблагодарить парня.
– А скажи мне… в общем-то это, конечно, глупость, но… хм… – Глеб вопросительно посмотрел на официанта.
– Что сказать?
– А вот что. Скажи… здесь случайно несколько месяцев назад не было какого-нибудь сабантуя солидных господ лет этак сорока-пятидесяти?
У Донского пока не было никакого конкретного замысла. Вопрос был интуитивным, чем-то вроде внезапного озарения.
– Да у нас тут каждый день собираются солидные люди. Интерьер клевый, кухня домашняя. Можно вкусно посидеть. Простите, мне нужно идти обслуживать! – Парень повернулся спиной к Глебу.
– Подожди! – Глеб вдруг занервничал. – Я о другом. У вас тут когда-нибудь были солидные мужики научного вида с одинаковыми сумками? Ведь рядом с вами есть институт…
Официант удивленно посмотрел на Глеба, потом посмотрел в зал и вновь на Глеба.
– Интересно.
– Что интересно?
– Что вы ими интересуетесь.
По Объекту сновали патрульные машины.
Пешие поисковые группы прочесывали кварталы, проверяли документы и обыскивали всех без разбора. После обыска многих сажали в автобусы-вахтовки и везли к зданию Службы безопасности: люди должны были доказать свою непричастность к похищению. Для Службы безопасности важно было пошире раскинуть сети, а уж следователи рыбешку отсортируют! Эти хлопцы непременно найдут иголку в стоге сена!
Но возможно, что похититель вообще не выходил из стен Лабораторного корпуса и сидел сейчас, как и прочие сотрудники лаборатории, под арестом, царапая объяснительную…
Медицина задерживалась. Аптекарь все еще находился у постели Вероники Николаевны – ставил капельницу.
Блюм нервничал. Ему не хватало Аптекаря. Илье Борисовичу надоело слушать невразумительное мычание персонала. Ему хотелось правды. И Аптекарь с помощью своего волшебного саквояжа мог выдавить эту правду из любого. Но и Веронике он был сейчас нужен. «Пусть, – думал Блюм, – введет ей пару кубиков чего-нибудь легкого. И девочка поспит. Зато проснется как новая и помнить ничего не будет!»
Понимая, что до прихода медиков у него есть время самому попытаться найти след, Илья Борисович распорядился, чтобы все стенограммы допросов и данные о допрашиваемых заносились в центральный компьютер…
Тем временем мальчики Блюма сидели у компьютера. Они были взволнованы.
Эта новая программа поразила их.
«Зверь» фиксировал вопросы и ответы всех допросов и сопоставлял их с психическими и физиологическими портретами допрашиваемых. При этом анализировал не только суть ответов, но и стиль, построение фразы, улавливая изменения в обычном поведении человека на тонком, недоступном сознанию уровне.
«Зверь» проникал в подкорку и копался там, как огородник в земле. Чем больше данных о субъекте в виде его собственных оценок, суждений и поступков имелось в компьютере, тем глубже «Зверь» забирался в человека.