Пожиратель Армий. Часть 2 (СИ) - Розин Юрий. Страница 32

Использовать сейчас миллиардный коэффициент я не собирался, слишком расточительно для несмертельной битвы, остановившись на ста миллионах. В остальном же мои Дары работали на пределе возможностей.

Окажись я в схожей ситуации четыре месяца назад, например во время того же боя с Тхалсой, без расчёта на появление подкрепления можно было спокойно заказывать себе гроб. Благо, мой арсенал за последние четыре месяца пополнился не только техникой укрепления брони.

Дар контроля больше не использовался для примитивны приказов маны. Да и всё равно на моём текущем уровне даже с моим объёмом энергии они уже почти не были эффективны.

Некоторая часть возможностей Дара направлялась на постоянную циркуляцию маны по телу. Семь своих Даров я теперь использовал совершенно естественно, будто дышал, однако перекачиваться между ними сама мана всё-таки пока не умела.

Но основной ресурс Дара контроля уходил на манипуляции мировой аурой. В целом не было большой разницы, какой именно Дар для этого использовать. Но сгусток Дара контроля, по вполне очевидным причинам, был наиболее гибким и податливым, и позволял создавать резонанс с мировой аурой намного быстрее и проще.

За четыре месяца наблюдения за тем, как мировую энергию использовали Майигу на Эвфере, и бесконечных экспериментов, я смог найти шесть «рычагов». Их я по старой памяти продолжил называть приказами, но уже не обычными, чтобы не путаться, а мировыми.

Первый мировой приказ — укрепление. Тут без каких-либо неожиданностей, увеличение прочности материала.

Второй приказ — фиксация. Более продвинутая версия мана-платформ, принцип которой я подсмотрел у Рея. Приказ фиксации замораживал мировую ауру в определённом положении и одновременно намертво слеплял меня с ней.

Спектр возможностей был куда выше, как и прочность. Правда, в отличие от платформ, я не мог создавать зоны фиксации где хотел. Должен был присутствовать прямой контакт с моим телом.

Третий приказ — вспышка. Самый сложный в практическом применении, этот приказ влиял на «сопротивление».

Например, с его помощью можно было почти свести на нет силу трения поверхности и застать врага врасплох, заставив его поскользнуться на ровном месте. Или снизить физическое сопротивление, испытываемое мышечными волокнами при сжатии и растяжении, что позволяло во много раз увеличить свою скорость. Отсюда и название.

Четвёртый приказ — отмена. Самый энергозатратный из шести. Он отменял произошедшее с объектом физическое изменение.

По сути это была своеобразная версия исцеления, с помощью которой я мог просто отменить порез или перелом кости. Тем не менее, сил этот приказ жрал немерено, а процесс имел кучу ограничений, так что панацеей не был даже близко.

Пятый — охлаждение. Замена старого приказа силы. Работал, правда, этот мировой приказ на совсем ином принципе.

Он позволял избавиться от такой вещи, как перегрев, когда слишком высокая температура материала начинала негативно влиять на его физические или химические свойства. И для меня это было невероятно полезно.

Когда сформировалось моё «сердце» в сердце, я получил способность вызывать у себя контролируемую лихорадку, разогревающую кровь до температуры кипящего масла и работающую как сильнейший допинг. А «сердце» в лёгких дало возможность включать эдакую предельную гипервентиляцию, ещё больше и быстрее напитывающую кровь кислородом.

Однако большой проблемой было то, что перегревающееся тело в таком режиме начинало довольно быстро ломаться само по себе. Мировой приказ охлаждения, применённый правильным образом, убирал все побочные эффекты и позволял безопасно разгонять эти две способности почти бесконечно, что приводило к несравнимому с прошлым увеличению физической силы.

Шестой же приказ был моей личной гордостью. Полученный совершенно случайно, он имел поразительный эффект и в перспективе мог стать одним из главных моих козырей.

Назвал я его захват. Суть была в том, что он позволял использовать для работы моих Даров не только мировую ауру, скрытую в самом центре сгустка Дара, но и ту, что находилась во внешнем мире. Буквально захватить мировую ауру для собственного использования.

Например, Дар пожирания, который втягивал всю энергию в один небольшой сгусток у меня в районе пупка. После активации мирового приказа захвата его «рабочий объём» растягивался, выходя даже за пределы моего тела.

Это и повышало «всасывающую силу», и в целом ускоряло процесс, так как мана, попав в зону действия Дара, сразу могла быть перенаправлена на другие цели. Больше не нужно было дожидаться, когда она долетит до центрального сгустка.

Или Дар роста. Он работал как невозможный ядерный реактор, сжигая в себе ману и выдавая ещё больше маны. С помощью приказа захвата можно было увеличить объём «горна», что увеличивало темпы сжигания маны, и за единицу времени можно было получить больший выхлоп.

Не со всеми Дарами, конечно, это работало настолько же хорошо. Дар силы, воздействующий на физическое тело, приказ захвата вообще никак не трогал, как и Дар превращений. На стихийный Дар молний он действовал как-то очень странно, наоборот будто бы мешая мне применять магию.

А эффект на Дар жизни, который начинал поглощать срок жизни не только мой, но и окружающих растений и животных, если такие вдруг попадались, был просто смехотворным.

С Даром контроля было получше, его эффективность также повышалась. Но из-за того, что между «сердцами» в моём теле и так были проложены надёжные и широкие «трубы» для энергии, действительно значим приказ захвата был лишь при взаимодействии с Даром пожирания, пока не подключённым к общей системе.

Так что, хотя этот мировой приказ и был очень полезным, какой-то ультимативной силой его назвать было нельзя. Тем не менее, у меня было стойкое ощущение, что он ещё покажет однажды своё истинное лицо, засияв совершенно иными гранями.

А пока что он был отличной поддержкой, ещё одним способом для меня поднять свою силу, что уже было немало.

Все шесть мировых приказов, до сих использовавшихся лишь где-то на треть возможного, были активированы на максимум. Краем глаза я сумел заметить удивлённо поднятую бровь Лорго, и это было лучшим подтверждением моего значительного прогресса.

Вообще, освоение мировой ауры давалось мне с огромным скрипом. В первую очередь из-за того, что мой мозг наотрез отказывался признать, что у этой силы отсутствуют хоть какие-то правила, и всё, что остаётся — это просто пытаться открыть замок, сидеть на горе ключей и пробуя их по одному.

Лишь в последние недели две-три я, наконец, кое-как со скрипом начал признавать собственную беспомощность и смиряться с тем, что мировая аура меня победила.

Однако, при том, что с этой силой, в отличие от маны, мне было дико сложно работать, у меня было также и огромное преимущество, ставившее меня высоко над всеми другими Майигу. Одновременное наличие семи Даров в теле.

Используя их как камертоны при взаимодействии с мировой аурой, я мог находить и проверять те или иные варианты резонанса в десятки, если не сотни раз быстрее, чем если бы Дар у меня был только один.

Правда, от этого у меня и мозги пухли в десятки раз быстрее и сильнее. Едва ли не всё то время, что я учился использовать мировую ауру на Эвфере, я ходил с дикой головной болью и бьющими под сводом черепа семью оглушительными колоколами.

Но вот, мои мучения окупились.

Резко рванувшись вперёд, использовав фиксацию для создания идеальной стартовой площадки, на расстоянии в несколько десятков метров я превзошёл скорость звука минимум втрое. Воздушного удара удалось избежать только благодаря приказу вспышки.

А на другом конце этой короткой дистанции врезался плечом в грудь Грималя, только отступившего после довольно успешной атаки.

Он успел выставить древко своей косы для блока. Но комбинация из укрепления, превратившего волчий доспех на плече в монолитный таран, и охлаждения, позволившего раскалить кровь, а за ней и всё тело до такой температуры, что под моими ногами начала таять вечная мерзлота, оказалась сильнее.