Мир до нас: Новый взгляд на происхождение человека - Хайэм Том. Страница 27
Образец из Сяхэ и его вероятная принадлежность представителю денисовского вида снова позволяют нам вернуться к обозрению существующей летописи окаменелостей и сравнить особенности данного образца со свойствами других подобных костей из археологических реестров Восточной Азии.
Среди занимательных находок следует упомянуть «Пэнху 1».
В феврале 2008 г. житель тайваньского города Тайнань по имени Кунью Цай зашел в антикварный магазин, где случайно заметил очень древнюю на вид кость. Хозяин магазина рассказал, что кость – похоже, нижняя челюсть – досталась ему от местного рыбака. В очередной раз забросив сети в глубинной зоне пролива, отделяющего Тайвань от россыпи мелких островков Пэнху, что в 25 км от берега, тот вместе с рыбой вытащил несколько костей. Рыбак не выбросил неожиданный прилов, а отнес его антиквару, который купил кости. Челюсть торговец положил на видное место в расчете, что ею заинтересуется какой-нибудь любитель диковин.
Им оказался мистер Цай. Он приобрел кость и принес ее домой. Поверхность кости была покрыта морскими отложениями, и он немного почистил ее. Его неопытному глазу покупка показалась любопытной, и он захотел что-нибудь узнать о ней. Что это за кость? Сколько ей лет?
В 2009 г. мистер Цай сделал несколько фотоснимков и отправил их в Национальный музей естественных наук города Тайчжун[33]. Тайчжунские ученые поняли, что кость древняя и, быть может, даже доисторическая[34]. Вскоре у них появилась возможность поработать с самой находкой.
Едва ли не сразу ученые усмотрели у «Пэнху 1» примечательное отсутствие подбородочного выступа. Этот экземпляр имел явное сходство с образцом из Сяхэ и по величине челюсти, и по размерам и форме зубов. На обеих челюстях отсутствовал третий моляр – в археологии такие совпадения случаются редко. Моляры и тут и там отличались очень крупными коронками. Кроме того, и это даже важнее, второй моляр в обоих случаях имел три корня. Для Homo sapiens, живущих за пределами Азии, это редкое явление, встречающееся менее чем у 3,5 % населения, а вот у азиатских народов и коренных американцев такие зубы распространены широко – до 40 %{146}. Данные археологические находки говорят о том, что эта физиологическая особенность идет из глубокой древности. Ранее древний образец трехкорневого моляра в челюсти «современного» человека был найден при раскопках в Табоне, на Филиппинах, но его датировка весьма неточна[35]{147}. Если человек из Сяхэ принадлежал к числу денисовцев, то эта черта почти наверняка была унаследована нашими современниками от древних «современных» людей и диктуется генами, полученными путем интрогрессии, то есть межвидового скрещивания{148}. Из этого следует, что некоторые достойные внимания особенности строения зубов, которые встречаются лишь у части людей наших дней, можно объяснить переносом генов архаичных Homo к «современным» людям.
Итак, судя по всему, коллекция древних костей, принадлежавших денисовцам, пополнилась образцом из Пэнху.
Ныне маленький обломок челюсти обрел постоянное место в Национальном музее естественных наук Тайваня{149}, за что следует благодарить местного бизнесмена Теда Чена. Возможно, используя новейшие научные методы, мы сможем узнать об этом экспонате еще немало интересного.
В 2016 г. в южном зале Денисовой пещеры обрушилась часть кровли, и, разбирая завалы, археологи нашли два обломка кости теменной или боковой части человеческого черепа. Они оказались очень толстыми. Годом позже я увидел в Новосибирске сделанные с них слепки и был поражен: никогда прежде мне не доводилось держать в руках или хотя бы лицезреть такую толстую черепную кость. При помощи анализа древней ДНК было установлено, что она принадлежала денисовскому человеку; образцу дали название «Денисова 13»{150}. На сегодняшний день эти два осколка являются самыми крупными фрагментами кости денисовца, обнаруженными на данной стоянке.
С учетом трех зубов, фаланги мизинца и обломков черепа «Денисова 13» из Денисовой пещеры, а также челюсти из Сяхэ в мире насчитывается шесть костей, чья принадлежность денисовским людям установлена в точности. Мы предполагаем, что в коллекциях окаменелостей, найденных в Восточной Азии, есть и другие останки денисовцев, которые предстоит опознать. В частности, речь идет о находках из Пэнху, Суйцзияо и Сюйчана, но пока что в них не обнаружена ДНК, которая могла бы подтвердить эту гипотезу. Да, образцов очень немного, но их количество постепенно растет, и каждая найденная косточка приносит нам новое знание. В мире палеоантропологии все меняется очень быстро, и не исключено, что уже через неделю положение вещей станет совсем иным.
Если в имеющейся палеонтологической летописи найти другие кости не удастся, нужно будет изобретать новые, альтернативные подходы. В следующей главе я хочу рассказать о поразительных биоархеологических методах, роль которых в поиске крошечных фрагментов костей, пригодных для генетического анализа и датировки, постепенно расширяется и становится все более и более значимой. Один из таких обломков, об обнаружении которого я упомянул на первых страницах этой книги, произвел фурор в палеоантропологии. Это открытие я считаю одним из высших достижений в своей научной карьере.
8
Поиск иголок в стоге сена
Пожалуй, я при всем желании не смог бы отрешиться от постоянных раздумий о том, как и где искать останки денисовцев. В июле 2014 г. я со своей сотрудницей по исследованиям (и женой) Катериной Дукой прибыл в Денисову пещеру на встречу. Как обычно, я испытал радость и восторг, снова оказавшись в Алтайских горах. Я ощущал единение с природой и наслаждался прекрасными пейзажами этих мест, умиротворяющим журчанием вод Ануя, чистым и свежим воздухом и, прежде всего, уникальной, несравненной археологией и товарищеской обстановкой в экспедиции. На эти мини-конференции, проводимые через каждые три-четыре года, всегда съезжался весь цвет мировой палеоантропологии: Анатолий Деревянко, Михаил Шуньков, Сванте Паабо, Бенце Виола и другие, – а также весьма интересные, работающие в различных областях археологии и генетики студенты и исследователи, с которыми я прежде не встречался.
Мы с Катериной поселились в одном из уютных шале базового лагеря. Через несколько дней, заполненных докладами, разговорами за стаканчиком спиртного и спорами до глубокой ночи, в наших головах начала зарождаться прекрасная идея.
Мы сообразили, что главная проблема исследования Денисовой пещеры состоит в том, что 95 % костей, обнаруживаемых в ходе раскопок, раздроблены на мелкие кусочки, вероятно зубами зверей-падальщиков. Это означает, что почти в каждом случае невозможно определить не то что род или вид хозяина кости, но даже и принадлежность ее человеку или животному. Вот и лежат эти раскопанные и очищенные косточки в пыльных кладовых, сваленные в большие пластиковые мешки, и не представляют для археологии никакой ценности. И все же среди этого крошева наверняка должны иметься человеческие кости. Возможно, как это было с «Денисова 3» (фаланга мизинца) или «Денисова 5» (так называемый алтайский неандерталец), они всего лишь несколько сантиметров длиной, но они насыщены ДНК и, следовательно, важнейшей информацией о древних обитателях пещеры. Нам же остается только отобрать их. Но как это сделать?
Ответ дает новейшая, совсем недавно разработанная технология ZooMS – масс-спектрометрическая зооархеология. У разных видов животных костный коллаген немного различается последовательностью белков (или пептидов). При анализе с помощью масс-спектрометра эти пептидные последовательности представляются чем-то вроде молекулярных отпечатков пальцев, которые позволяют идентифицировать останки до уровня рода или вида путем сравнения этих «отпечатков» с другими, содержащимися в библиотеке костей известных видов. Изобретателями методики являются Мэттью Коллинз из Йоркского университета и его студент Майкл Бакли{151}. Мы с Катериной поняли, что, используя этот метод, можно провести скрининг тысяч костей, выбрать только те из них, которые содержат пептидные последовательности человека, и тем самым, если повезет, расширить удручающе маленькую коллекцию человеческих костей из денисовских раскопок.