Физрук: назад в СССР - Гуров Валерий Александрович. Страница 4
– Почему от спортзала, в нем нет замка. От комнаты в общежитии, который я вам сегодня дал. Жилье вам предоставлено из городского фонда как молодому преподавателю. Если вы собираетесь уволиться, то обязаны вернуть полагающиеся метры жилплощади государству. И кстати, мы еще ваш поступок на педсовете обязаны будем разобрать, вы уж не обессудьте.
Я сунул руку в карман и нащупал металл. Ага. Вот он, ключик. Значит, у меня есть крыша над головой и работа. Нормальный такой стартовый набор для новой жизни. Как-то не хочется этого всего сразу лишаться.
Нет, вообще-то, работу такую потерять совсем не жалко. Что это за работа такая, да на ней денег особо не увидишь. А вот общага, это да… Вещь крайне нужная, особенно на первых порах.
Да и светиться мне пока явно не стоит. Привлекать к себе внимания властей сейчас никак нельзя. Погорю на мелочи, и вмиг в шпионы американские запишут. Притаиться нужно, освоиться, выждать, а уже потом с плеча рубить.
– Погодите, Пал Палыч, – улыбнулся я. – Вы меня неправильно поняли. Я имел ввиду, что когда я эти три года отработаю, только тогда заявление писать? Или заранее сейчас накатать можно, пусть у вас лежит.
– Заранее никто такие документы не оформляет, – хитро улыбнулся директор. – Так что работайте, Александр Сергеевич. Как говорится, не за страх, а за совесть. И, кстати, готовьтесь принять классное руководство.
– Чего?
– Ох, как вас приложило с этого стула-то… уже забыли?
– Напомните, пожалуйста. Голова еще гудит.
– Я говорю, класс вам, конечно, достался непростой, но вы как мужчина справитесь. Тем более со спортом вы на «ты».
– А при чем тут спорт и классное руководство?
Все-таки сложно понять этих людей другой эпохи.
– Всякое может приключиться, – директор ослабил галстук. – Понимаете… Прошлого физрука ребятишки до больнички допекли.
– Нервы?
– Перелом.
– В смысле?
Павел Павлович показно развел руками.
– Ну, я же говорю, класс сложный, экспериментальный, так сказать, со всей параллели набранный. К ним особый подход нужен.
– Дурачки, что ли?
Решили, выходит, новичку спихнуть. Ну и ушлый вы народ, а еще педагоги.
– Ну, зачем вы так? Есть там трудные подростки, и второгодники имеются.
– А нормальные ученики там присутствуют? Хоть в каком-то количестве?
Директор лишь пожал плечами.
– То есть со всей параллели вы запихнули в один класс самых отъявленных хулиганов и второгодников? Так?
– Ну… В общих чертах.
– Говорите как есть, Пал Палыч.
– Понимаете, у нас и так школа успеваемостью не блещет. В Литейске мы на последних позициях среди прочих средних школ. Вот и придумали собрать всех неблагонадежных учеников в один класс, чтобы они не мешали учиться другим детям. Не отвлекали их, плохому не учили, так сказать.
– И на какого они равняться будут? Второгодники эти? И какой дурак это вообще придумал?
– Я, – нахмурился директор.
– А почему мне пихаете этот класс? – прямо спросил я. – Неужели не нашлось более опытных педагогов?
– Вы молодой, сильный, вы справитесь. Идите, Александр Сергеевич, готовьтесь к первому сентября, – директор хитро прищурился, подкручивая ус.
Тоже мне, оратор, прямо Левитан.
Я вышел из кабинета совсем охреневший. Твою душу мать! Я что? Физрук? Да еще с экспериментальным, а вернее – полностью отмороженным классом? Даже факт попадания в прошлое меня не так ошарашил, как моя внезапно начавшаяся педагогическая карьера.
Так-с… Спокойно, Вова, вернее, уже Сашок, не кипишуй раньше времени. Прорвемся… Мне вот интересно, если я не могу сам уволиться, а меня уволить могут? За плохую работу, например? А?
– Александр Сергеевич, – на сей раз меня окликнул женский голос.
Я обернулся, в полосе света посреди коридора, у окна в свежеокрашенной раме, светилась та самая блондинка. Она замерла, картинно изогнув спинку, отчего тесная юбка натянулась на упругих ягодицах. Казалось, черная ткань сейчас лопнет.
– Как вы себя чувствуете? – улыбнулась училка.
Хм… А может, все-таки выдержу я три года здесь? А?..
Глава 3
Подкатываю.
– Великолепно, – отвечаю. – Простите, я тут у вас новенький, имени отчества вашего пока не запомнил.
– Людмила Прокофьевна, – пропела блондинка.
– О, совсем как в «Служебном романе»! – проявил я эрудированность в советском кино.
Хорошо хоть что-то помню.
– Да, – зарделась училка. – Мне все так говорят!
– Но! – Я воздел указательный палец и ее взгляд застыл на мне. – Вы гораздо симпатичнее персонажа!
– Спасибо! – Людмила Прокофьевна сделалась совсем пунцовой. – Вы сейчас в общежитие?
– Да, – признался я, – только дороги туда не помню. Я тут совсем недавно.
– Это ничего, я вас могу проводить.
Ого… В голове мелькнули приятные «пошлости». Неужто – до самой комнаты? К такому развитию интимных событий я привычен, но вот чтобы так сразу, в одна тыща девятьсот восьмидесятом сразу после пули в башку, полученной от голой чиксы в две тысячи двадцать третьем?.. Не слишком ли круто?! Но плохо я знал местные нравы. Честно говоря, я их вообще забыл, хотя когда-то жил в этом времени. Второй раз в одну реку вошел…
– Правда, мне на Ленина, а вам – на Красногвардейскую, но это рядом, – продолжала Людмила Прокофьевна.
Многозначительно киваю, будто врубаюсь в тему, хотя где эти улицы – понятия не имею. Мы движемся вдоль длинного и унылого, как устав караульной службы, школьного коридора. Окна вымыты. Двери классов, пол, стены – все сверкает свежей краской и пахнет скипидаром. Сразу видно, что школу подшаманили за лето. Только все одно – тоска. Хм, а я ведь еще помню «школьные годы чудесные», хотя лет сорок прошло с тех пор, когда я последний раз шатался по такому вот коридору. Пялился на ножки сверстниц и молодых училок, курил за углом и ненавидел завуча.
– Давно вы работаете в школе? – продолжаю я светский треп, чтобы отвлечься от лишних пока воспоминаний.
– Семь лет, – отвечает. – Сразу после педучилища.
– И у вас это… с детства?.. Ну… сеять разумное, доброе, вечное?..
– Вы имеете в виду – желание стать педагогом?.. Нет, что вы!.. Я на биофак МГУ поступала, но по конкурсу не прошла…
Ага, значит, она биологичка… Взгляд невольно задержался на выпуклостях ее юбки. Не идет, а пишет. Захотелось слегка шлепнуть, по старой привычке. Нет, может не так понять… Облико морале… По опыту знаю, что с такими дамами нужно тоньше работать, если хочешь добраться до стадии, когда наутро она наденет твою рубашку…
Блин! Да и о чем я сейчас думаю?! Мне надо как-то педагогическую карьеру налаживать, а я в этом «бизнесе» ни в зуб ногой. Отличник с красным дипломом, бляха. Спортсмен, комсомолец и просто…
И просто неудачник. Разве нет? Не мог я в сынка номенклатурщика попасть, ну или в отпрыска знаменитого писателя, например. Сейчас у них спецпаек, госдачи, путевки в санаторий и прочий сервелатный дефицит. А тут начинающий педагог. Но ничего… С низов начинать – не привыкать. Хотя, сейчас профессия учитель в Союзе – очень даже в почете, насколько я помню. Только зарплата меньше раза в два, чем у простого тракториста.
– Слушайте, Людмила Прокофьевна…
Она потянулась ко мне, как подсолнух к солнцу.
– Да, Александр Сергеевич?
– У вас никаких педагогических учебников не завалялось?.. Люблю, знаете ли, освежить гранит науки…
– Какая требовательность к себе, – с неподдельным уважением произнесла биологичка. – Только после института и снова за учебники… Я вот уже лет пять туда не заглядывала… Посмотрю… Кажется что-то осталось по основам педагогического мастерства, методике внеклассной работы и физическому воспитанию…
– Сгодится! – кивнул я. – Мне забежать к вам за книжками?..
– Нет, ко мне – неудобно, – отрезала она. – Я вам завтра в школу принесу.
Завтра… В школу. Меня даже передернуло от этих слов, от одной мысли, что буду читать теорию педагогики.