Попаданка (СИ) - Ахминеева Нина. Страница 6

С бесстрастным выражением лица мужчина щелкнул застежками на портфеле. Вынув из него пухлую папку и большой серый конверт, положил их на стол. Не спеша мне ничего передавать, сдержанно сказал:

— Для начала я хотел бы поздравить вас, Владислава Юрьевна, с днем рождения, а также с достижением неполного совершеннолетия и прекращением опеки над вами. Желаю вам всех благ.

Неполное совершеннолетие? Это что еще за зверь такой? Может, аналог частичной дееспособности в моем мире? Но у нас-то она с четырнадцати до восемнадцати лет, а тут только наступает в восемнадцать. Главное, опека снимается. Хотя надо обязательно узнать ограничения. Мало ли, какие сюрпризы вылезут.

— Благодарю за поздравления, Дмитрий Александрович, — дружелюбно улыбнулась нотариусу.

Скупо улыбнувшись в ответ, мужчина продолжил:

— С сегодняшнего дня ограничения, наложенные завещанием вашего отца, аннулируются. Вы имеете полное право распоряжаться движимым и недвижимым имуществом, самостоятельно заниматься делами унаследованной фирмы и получаете доступ к банковскому счету. Ежемесячный лимит на снятие денежных средств, установленный в сумме сто пятьдесят тысяч рублей, отменяется.

Ого! С каждым мгновением все интереснее и интереснее.

Кивнула в знак того, что поняла.

— Здесь банковские карты с кодами доступа и мобильный телефон с приложением банка, — нотариус протянул мне конверт. — Вход по отпечатку пальца.

Я вскрыла конверт, аккуратно высыпала на стол содержимое: две пластиковые карточки черного цвета с золотистым логотипом банка и вполне привычного вида смартфон. Уф-ф, с этим-то уж точно разберусь.

Интересно, а откуда отпечаток пальца? Взяли, когда оглашали завещание? Или раньше? Впрочем, это несущественно.

Под пронзительным взглядом занервничавшей опекунши я нарочито неторопливо сложила свое добро обратно в конверт. Отодвинув в сторонку, вопросительно посмотрела на нотариуса.

Достав из папки два документа, мужчина деловито сказал:

— По просьбе Алены Николаевны я составил доверенность от вашего имени, а также договор мены. Прошу вас, Владислава Юрьевна, ознакомиться.

Взяв бумаги, я принялась внимательно читать.

— Да что там знакомиться-то! — с досадой фыркнула опекунша. — Влада все равно ничего не поймет. Просто покажите ей, где поставить подпись.

— Алена Николаевна, я всегда выполняю свою работу так, как того требует закон, — голос нотариуса прозвучал безапелляционно.

Надо же, и правда профессионал. Мелькала у меня мыслишка, что они в сговоре. Но, судя по всему, это не так.

Прочитав текст, я задумчиво посмотрела на бланк доверенности. На желтоватой бумаге с гербовой печатью в виде двуглавого орла нашла название государства: Российская империя.

М-да, вот я попала. Из вполне себе демократичной страны угодила прямиком в монархическую. Еще и с магией.

Но делать нечего, буду приспосабливаться.

Откинув тревожные мысли, задумалась о прочитанном. К сожалению, в доверенности не был указан перечень имущества. Лишь говорилось, что я доверяю своей ненаглядной тетушке от моего имени продавать все принадлежащее мне движимое и недвижимое имущество, самостоятельно устанавливать продажную цену и главное — получать по сделке оплату.

Ну что сказать — красотка! Теперь понимаю, почему прибежала прямо с утра: боялась упустить лакомый кусок.

Отложив официальный документ, я принялась изучать договор мены.

Опаньки. Оказывается, в собственности моей предшественницы есть жилой дом. Причем находится в Сочи, и его площадь ни много ни мало триста пятьдесят квадратных метров. Неплохо так. И вот этот дом с большим земельным участком я страстно желала обменять на домовладение по адресу Корчагина, 2А. Ни о какой доплате речи, естественно, не шло. Ну и собственник домовладения — Алена Николаевна Корнилова.

Вот стерва-то.

Сложив бумаги ровной стопочкой, невозмутимо посмотрела на покусывающую от нетерпения губы опекуншу, затем на нотариуса.

— Дмитрий Александрович, я хотела бы знать, какое конкретно имущество перешло мне по наследству от отца. Вы можете удовлетворить мое любопытство?

— Разумеется, — мужчина кивнул. Вновь открыв папку, пошуршал листами и передал мне многостраничный текст завещания.

— И зачем тебе это? — Алена Николаевна демонстративно презрительно скривилась. — Знаешь ведь, что наследство крохотное: ваш неказистый домишко, земля да цеха швейной фабрики в пригороде. Сто раз уже говорила, что дела фирмы идут из рук вон плохо. Продавать ее срочно надо. Глядишь, хоть какую-то копеечку для вас, бедняжек, выручить удастся.

Вот это новости! У Метельских есть действующий бизнес⁈

Не отвечая, я принялась читать опись имущества. Опекунша не соврала: по наследству Владиславе действительно отошел «неказистый домишко» с земельным участком и коммерческая недвижимость, где размешалась швейная фабрика. Ну и кое-что «по мелочевке», о которой Алена Николаевна стыдливо умолчала: счет в банке на имя моей предшественницы, машина неизвестной мне марки и множество предметов домашнего обихода.

И пусть я действительно не знаю, сколько в этом мире стоит хлеб, но оставленных Метельским дочери ста миллионов рублей точно не на одну булку хватит.

Впрочем, радоваться преждевременно. В эту сумму входит все наследство. Для большого бизнеса оборотных средств явно мало. Да и в каком состоянии сейчас фирма, находящейся несколько месяцев под управлением опекунши? Интуиция подсказывает, что дела там реально очень и очень плохи, и в действительности этих ста миллионов уже давно нет.

Размышления прервал раздраженный голос Алены Николаевны:

— Владислава, к чему этот детский сад? Новому в завещании появиться просто неоткуда. И, к твоему сведению, оплата выезда нотариуса почасовая, а Дмитрий Александрович очень дорогой юрист. Сама понимаешь, лишние траты сейчас совсем ни к чему, и так копейки считаем, — она укоризненно покачала головой. Протянув мне ручку, добавила: — Подписывай документы, и отпустим, наконец, Дмитрия Александровича.

— Не волнуйтесь, Владислава Юрьевна, — безмятежно откликнулся нотариус, — дополнительной оплаты я не возьму. Вы можете знакомиться с документами без спешки, как и без стеснения задавать вопросы, если они у вас появятся. Я полностью в вашем распоряжении.

— Алена Николаевна, позвольте полюбопытствовать, — я обаятельно улыбнулась сердито поджавшей губы женщине, — а до получения опеки надо мной какой у вас был основной источник дохода?

— Не понимаю, — озадаченно пробормотала та, — к чему этот вопрос?

— И все же?

— Если уж ты все позабыла, то напомню, — «тетушка» горделиво вздернула подбородок. — После смерти родителей ты, моя дорогая, не могла жить в вашем доме: слишком страдала и мучилась. И я, ради твоего комфорта и спокойствия, пожертвовала собственным бизнесом. В итоге же за свою доброту получаю только черную неблагодарность! — с чувством оскорбленного достоинства она поджала губы. — Этот дом и флигель я долгие годы сдавала отдыхающим, а теперь в нем живешь ты. Причем занимаешь мою комнату!

— Спасибо вам, Алена Николаевна, — якобы уважительно склонила я голову. — Поверьте, я ценю вашу заботу и больше не доставлю вам неудобств. Сегодня же с братом и няней мы вернемся в наш дом. И, раз вы теперь опять плотно займетесь собственным бизнесом, уж как-нибудь сама разберусь со своими проблемами, — я нарочито медленно подтолкнула к изумленной женщине доверенность и договор мены.

Ошалев от неожиданности, та сердито раздула ноздри. Кое-как справившись с эмоциями, процедила:

— Ваше заселение невозможно.

— Почему? — бесхитростно уточнила я и похлопала ресничками, хотя внутренне была предельно собрана и хладнокровна.

Нотариус заинтересованно повернулся к уже бывшей опекунше и любезно спросил:

— Алена Николаевна, а разве есть препятствия? Насколько мне известно, никаких письменных соглашений о намерении совершить сделку мены между вами и Владиславой Юрьевной не существует.