Анатолий Папанов: так хочется пожить… Воспоминания об отце - Папанова Елена Анатольевна. Страница 39

И уже через несколько лет в статье «Мастер о мастере: Анатолий Папанов об Андрее Миронове», которая была опубликована в газете «Брянский рабочий», папа так отзывается о нем: «Андрей совсем молод. Но я не побоюсь назвать его мастером. Отличительные его свойства – огромное трудолюбие и необыкновенная творческая скромность. Всему этому я свидетель. Успехи не вскружили ему голову – а как это важно для настоящего актера. Думаю, он не может не нравиться. Как он легок и изящен, музыкален и пластичен. Каким великолепным эстрадным номером стали его песенка в “Бриллиантовой руке” и танец собственной задумки! Скромность – разве это уж такая редкость? Но она особенно радует меня в Миронове. Радует потому, что сама жизнь Андрея складывалась так, что от него можно было ждать и избалованности, и зазнайства. Сын известных эстрадных “китов” Мироновой и Менакера, он с детства воспитывался в актерской среде и хорошо знаком с такими понятиями, как слава, популярность. Помню, как он пришел в Театр Сатиры – скромный, даже робкий, скованный. Однако первые же роли показали, что мы имеем дело с серьезным актером. При первой встрече Миронов может показаться человеком лаконичным, даже суховатым. Однако попробуйте с ним разговориться и увидите, как остер он на язык, какой живой у него ум и как в то же время не обидны для человека его шутки. Миронов по-настоящему любит людей и умеет уважать их. Пройдите с ним по улице, и вы увидите, как внимательно подмечает он во встречных самое неожиданное, только ему видимое, и как умеет сложить это все в свою актерскую копилку. Прекрасно говорит по-английски. Может часами копаться в саду. И эти черты личности Миронова неотрывны от Миронова-актера. В нашем театре он играет много. В кино он снимается пока уж не так много. Но каждая его роль – точный завершенный характер, который запоминается надолго. Андрея Миронова любят все, кому приходилось с ним встречаться. Любят в нашем театре, любят на съемочной площадке. Любят за труд, за взыскательность и высокую любовь к своей профессии».

Постепенно сложился некий тандем Папанов – Миронов в театре, в кино, на телевидении и на эстраде. Это были спектакли «У времени в плену» Штейна (Папанов – Сысоев, Миронов – Вишневский), «Ревизор» Гоголя (Папанов – Городничий, Миронов – Хлестаков), «Доходное место» Островского (Папанов – Юсов, Миронов – Жадов), «Горе от ума» Грибоедова (Папанов – Фамусов, Миронов – Чацкий), «Вишневый сад» Чехова (Папанов – Гаев, Миронов – Лопахин). Вместе они снимались в фильмах «Берегись автомобиля» (режиссер Рязанов), «Бриллиантовая рука» (режиссер Гайдай), «Двенадцать стульев» (режиссер Захаров). Часто бывали вместе на эстраде. Когда распределялась новая пьеса в театре, Миронов спрашивал у Плучека: «А Папанов будет занят? А, будет – ну хорошо!» Впоследствии отец стал очень нежно относиться к Миронову, называя его Андрюшей. Соответственно и Миронов отвечал ему большой любовью и уважением. Но это нельзя было назвать дружбой, скорее отношениями двух верных партнеров в работе, один из которых старше и опытнее. Еще они относились друг к другу с теплым юмором, но никогда в их отношениях не было претензий и обид. Один раз на премьере спектакля «Вишневый сад» Чехова пришла мать Андрея Александровича, как я уже писала, известная эстрадная актриса Мария Владимировна. Пришла она со своей приятельницей и села на один из первых рядов. Спектакль тогда шел на малой сцене театра, которая сейчас называется «Чердак Театра сатиры». В этом зале зрители сидят рядом со сценой, поэтому достаточно хорошо слышно, что они говорят. И вот отец в роли Гаева вышел на сцену, а грим у него был оригинальный. Отцу казалось, что в его лице недостаточно благородства для этой роли, поэтому он клеил себе ресницы для выразительности глаз, маленькую бородку и усы. Вид его сразу преображался, и он превращался в дворянина. Одет он был в светлый костюм, а в руке тросточка. И когда папа в таком виде вышел на сцену, Мария Владимировна довольно громко сказала своей спутнице: «Вылитый князь Игорь», – на что папа сказал Миронову: «Андрюша, уйми маму!» Вся эта история была воспринята через призму доброго юмора. Надо заметить, что люди, близко знавшие Миронова, рассказывают, что Андрей Александрович не любил, чтобы при нем подчеркивали, что он сын известных эстрадных артистов.

Был такой случай. Однажды в Баку на съемках «Бриллиантовой руки» всю киногруппу пригласили в гости артисты местного драматического театра и устроили им вечер. Все сидели за столом, и вдруг поднимается Юрий Никулин и торжественно произносит: «Товарищи! Вы все знаете, что есть такие замечательные артисты – Миронова и Менакер. Так вот, здесь присутствует (Миронов весь позеленел, замер)… артист Анатолий Папанов, за которого я и поднимаю этот тост!» Миронов показал Никулину кулак, а бакинские актеры долго не могли понять, отчего москвичи так хохочут…

В 1976 году Миронов познакомил папу с замечательным человеком, продюсером, актером Рудольфом Фурмановым. Впоследствии дома мы стали звать его Рудиком. Рудольф Александрович прекрасный организатор театрального производства, администратор. После смерти Папанова и Миронова он многое сделал для памяти об этих актерах. Снял фильм на телевидении о Папанове. Открыл в Санкт-Петербурге театр, который называется «Русская антреприза» им. Андрея Миронова. Не забывал мою маму, часто звонил ей, поздравлял с праздниками, интересовался ее здоровьем.

Также я знаю, что когда была жива мать Миронова, Мария Владимировна, Рудольф Фурманов тоже опекал ее. Именно он был организатором практически всех концертов, в которых принимали участие эти актеры. А концерты эти бывали в самых разных уголках Советского Союза. Папа рассказывал, что Миронов во время этих поездок проявлял о нем дружескую заботу. Если моя мама сталкивалась с Мироновым в театре накануне поездки то он обязательно напоминал маме: «Надежда Юрьевна, не забудьте собрать Анатолия Дмитриевича. Мы завтра уезжаем на концерт». Когда приезжали в очередной город, то Миронов очень галантно предоставлял отцу первому выбрать номер из двух забронированных для них в гостинице. Или спрашивал: «Анатолий Дмитриевич, вы сегодня обедали? – Ах, нет? Тогда пойдемте, я знаю ресторан, где нас хорошо и быстро покормят». Будучи человеком более молодым и активным, он всегда советовал отцу, в каком городе и что нужно купить, так как на дворе стояла эпоха тотального дефицита. Миронов знал толк в одежде. Одевался хорошо, со вкусом, в основном в импортные вещи. Был очень аккуратным и большим чистюлей.

Прекрасная русская актриса Нонна Мордюкова, которая снималась с Мироновым в «Бриллиантовой руке», вспоминает о времени, проведенном вместе на съемках этой картины: «Меня забавляла его одежда, очень модная, выстиранная и выглаженная собственными руками. Его окно в гостинице можно было найти сразу – там всегда висело что-нибудь сохло – майка или плавки, или летние брюки. Чистюля несусветный».

Она же вспоминает историю на пляже: «Сидели, сидели, да и не заметили, как Андрюша, в шортах иностранных, так ладно сидящих на нем, встал на топчан и начал играть куски из разных спектаклей. Я обалдела: и восхищалась, и смеялась. Раздались бурные аплодисменты.

– Ну все? – спросила я, когда он сошел с топчана.

– Почему все, сейчас еще фокусы покажу!

Я поняла, что заседанию конец, и пошла в море окунуться. Выйдя на берег, ошалела. Андрей шарит глазами по камушкам, стоя на четвереньках.

– Что?

– Погоди, пуговичка отлетела.

Уже холодновато, хочется домой! Черт с нею, с пуговичкой! Куда там. Андрей искал ее, как бриллиант. Смотрела я на него и досадовала: зачем с ним связалась. Наконец, смирившись с похоронами пуговички, он начал переодеваться. Молча дошли до нашего “Прибоя”, не попрощавшись, пошли каждый к себе. Вот и хорошо. Как-то с этим Мироновым не свободно. Он обязательно отыщет какую-нибудь мою виновность, не то перед ним, не то перед моей сущностью. Он мешал мне работать, вмешиваясь в мое поведение на съемках. Самозабвенно любя искусство, наблюдал с жадностью, как работают другие. Мне он доверял как актрисе, любил, чтобы я смотрела, как он играет. Уехал Андрюша в своей театр спектакли играть. И надо же, опустело все вокруг».