Маськин - Кригер Борис. Страница 51

Товарищ Переперечкин тоже ввязался в спор о легитимности спора, и они спорили три дня и три ночи. Наконец товарищ Переперечкин отступил и согласился, что ничто не может Маськина заставить перечить, если он того не желает, с чем, однако, Маськин тоже не согласился. Тогда товарищ Переперечкин решил загнать Маськина в угол старым сократовским методом, называющимся в народе «против лома нет приёма». Метод прост. Вы отвлекаете внимание собеседника, а сами тем временем наносите ему лёгкий удар тяжёлым аргументом по голове. Товарищ Переперечкин тогда заявил, что если Маськин не согласен с тем, что ничто не может Маськина заставить перечить, если он того не желает, то наверняка Маськин согласится, что что угодно может Маськина заставить перечить, если он того пожелает, с чем, однако, Маськин тоже не согласился.

Товарищ Переперечкин сел на пол и заплакал. Он ещё никогда не встречал такого сильного противника. Маськину стало товарища Переперечкина жалко, и он пообещал никому не рассказывать о его поражении и согласился поработать над своим характером, пытаясь меньше перечить, по крайней мере в общественных местах.

Товарищ Переперечкин тепло поблагодарил Маськина и, с радостью выпив стакан Маськиного компота, отметил, что Маськин компот гораздо вкуснее цикуты, с чем Маськин хотел было тоже не согласиться, но промолчал, чем ввёл товарища Переперечкина в состояние экстатического блаженства. Товарищ Переперечкин записал рецепт Маськиного компота и решил пить его по утрам вместо цикуты, от которой у товарища Переперечкина к обеду разыгрывалась изжога.

Маськин попрощался с товарищем Переперечкиным и зажил по-прежнему.

Вы, пожалуй, спросите: а кто же такой товарищ Переперчёнкин? Ну, это совсем другая история… Переперчёнкин – просто лицо, носящее фамилию, похожую по звучанию на фамилию товарища Переперечкина. Переперчёнкин был видным общественным деятелем, ответственным за национальную политику, и работал в тандеме с товарищем Пересолькиным над мирными инициативами в неспокойных регионах.

Глава сорок седьмая

Как Маськин на себя посмотрел

Пообещав товарищу Переперечкину меньше перечить и начать работать над своим характером, Маськин решил провеcти более глубокий анализ своей личности, поведения и образа жизни. Иногда так бывает, что на фоне общего благополучия и обыденности вдруг начинаешь болезненно переосмысливать себя, свою жизнь и весь окружающий мир. Для этого психологи-неофрейдопердисты даже придумали своеобразное оптимистическое название – mid-life crisis (кризис середины жизни): мол, жизнь ещё только посередине, ничего, мол, Маськин, успеешь ещё напроказничать… Живи – не пырхайся.

Ах, как всё чистенько и удобненько стало в современном мире! У человека искания смысла жизни – на ему таблеточку, неудовлетворённость миром – вот ему пилюльку, особое видение мира – вот ему укольчик (потому что, когда появляются видения, уже таблеточкой не обойтись…) Я бы написал об этом роман-антиутопию, но, к сожалению, подобная практика стала частью нашего настоящего, а о настоящем антиутопии писать уже поздно. Что бы было, если бы Ван-Гогу вовремя дали современную, если не сказать своевременную, таблеточку – переживает Time Magazine, – отрезал бы он себе ушко или бы воздержался? Ведь единственное достижение Ван-Гога, по мнению Time Magazine, было членовредительство, не так ли? Кто бы без эдакого эпатажа заметил его прелестные лопухи, извините, подсолнухи… Так рассуждают некоторые влиятельные неофрейдопердисты: мол, вот нам таблеточку на нашу страсть, вот нам пилюльку на нашу любовь, а вот микстурку от страха небытия, принимать на ночь со стаканом цикуты… А по мне – пусть поят таблеточками. Вот и Time Magazine не возражает, мол, если у многих великих мира сего был, например, простите, сифилис, так что же их было не лечить? Сифилис-то в запущенной форме тоже влияет на мозги… А я не верю в гениальность от болезненного состояния. Враки всё это. Самоуспокоение серой бездарности, мол, если талантлив – значит, болен на всю голову. Пейте, гении, таблеточки, ходите на психопроцедуры! Что ж, если гений, так теперь за всех отдуваться? А по-моему, гений не тот, кто написал двадцать томов, всех всему научил, живя, как собака, и умерев, как собака. А гений тот, кто смог прожить эту жизнь, как человек, пусть даже не проронив ни слова грядущим поколениям недотёп. И это, поверьте, гораздо более заковыристая задача, чем написать двадцать гениальных томов. Просто жить – вот настоящая, непосильная подчас задача…

Короче, Маськин подвергся тому же кризису, коему рано или поздно подвергается всякий современный индивид, нажравшийся вдоволь нашей с вами современностью. И потом ты его уже можешь увезти в «обитель светлую трудов и чистых нег…» Дудки. Поздно. Не поможет. Почему? А вы пробовали сначала вынуть золотую рыбку из воды на полчасика, а потом вернуть её в прекрасную чистейшую прозрачную водную среду с обилием пищи? Что же, будет ваша рыбка плавать? Что, набок заваливается? Ой, кверху брюхом поплыла? Это нормально. Это она так переоценивает пережитое и настоящее…

А какой лучший способ учинить себе проверку, как не на себя посмотреть? Ведь часто в споре или в ссоре нам говорят: «На себя посмотри», что значит – оцени себя критическим взглядом.

Вот Маськин и решил на себя посмотреть, но для этого ему, разумеется, надо было сначала выйти из себя, потому что, находясь в себе, трудно посмотреть на себя со стороны. Маськин знал, что он легко выходит из себя, если его критикуют по поводу его рода занятий, религиозных верований и методов воспитания. Достаточно было сделать Маськину незначительное замечание по одному из этих трёх поводов, и Маськин легко и непринуждённо выходил из себя.

Маськин попросил своих домочадцев сделать ему такое одолжение и покритиковать себя по одному из вышеназванных вопросов, но в Маськином доме никто на такое не решался, потому что всем, в общем, были довольны, хорошо Маськина знали и не любили, когда он выходит из себя.

Маськин тогда стал пилить себя сам по всем этим трём поводам и после некоторого замешательства распилил настолько, что смог из себя выйти. Выйдя из себя, Маськин притаился и стал смотреть со стороны, что оставшийся настоящий Маськин будет делать.

День Маськина состоял из беспрестанных мелких забот. Маськин, вышедший из себя, с утра стал наблюдать, как Маськин проснулся, сладко потянулся и зевнул. Зевок Маськину, вышедшему из себя, понравился, и он отметил в специальном блокноте, что зевок у него обворожительный и по этому поводу никаких улучшений и рационализаций не требуется. Далее настоящий Маськин пошёл умываться, и Маськин, вышедший из себя, тоже отметил, что с умыванием у настоящего Маськина всё в порядке. Разве что только, когда Маськин брызгал водой на мордочку – «Б-р-р-р?р!!!» можно было говорить погромче и позалихватистее. Об этом Маськин, который вышел из себя, сделал аккуратную запись в своём блокнотике.

Далее Маськин разбудил свой Невроз и помыл ему мордочку с мылом, потому что тот на ночь извозился в шоколаде (Маськин накануне подарил ему огромную шоколадную лошадь, с помощью которой Маськин Невроз начал повышать настроение и не смог остановиться). На середине лошади Маськин Невроз, извините, отлучился на минутку по римскому обычаю [39], а потом доел остаток лошади, заснув с грязной мордочкой прямо на полу.

Далее Маськин заплёл Маськиному Неврозу волосы в косичку и завязал её розовым бантиком. Маськин теперь очень ухаживал за своим Неврозом, и тот почти перестал будить его по ночам, стал лучше есть и прибавил немного в весе, став совсем привлекательным неврозиком с круглой попкой.

Далее Маськин с Маськиным Неврозом готовили всем завтрак, убирали дом, читали сказки Маськиному Булыжнику.

Потом Маськин с тапками занимался земледелием, причём Левый тапок пахал на Правом, а Правый тапок, волоча за собой плуг, много рассуждал о судьбе русского народа и землепашцев вообще. Маськин, пока тапки пахали, работал в теплицах, собирал урожай помидоров, огурцов, табакерок, пилок для ногтей, самоварных щепок и грелок для Кашатки. Кашатка любила свежие грелки, потому что всё время мёрзла, и поэтому Маськин имел целую грядку грелочных кустов. Далее Маськин удобрил землю вокруг чайного дерева и проверил, как у него поживают кусты с малиной, черникой, ежевикой, брусникой, а также кусты с пуговицами, спичками и другими бытовыми мелочами.