Липовый барон - Романов Илья Николаевич. Страница 91
Была разбита восточная армия. Ну как разбита, скорее рассеяна, и остатки спешно сбивались в кучу в двух неделях пути от столицы. Дворяне востока засели безвылазно у себя в замках, отражают ленивые штурмы и держат осады, надеясь на подход королевских войск.
Юг не спешит прийти на сбор короля. Запад только начал собираться. У Снарета Первого только одна надежда на север и запад. Хотя север никогда многолюдством не страдал, да и от набегов орков надо отбиваться. Поэтому сбор дворянского ополчения севера был объявлен значительно позже, чем на западе и юге.
В общем, по всем прикидкам, через день-другой начнут съезжаться к форту остальные дворяне, тяжёлые на подъем. Антеро, как всегда, был прав.
Одно могу сказать по последним событиям: служба стала в радость. Форт отчасти расслабился. Какой нафиг патруль? Тут знакомцы и пьянка, а пришлые, в случае чего, примут удар на себя. Забухали все, от высшего начальства и до рядовых, что в отсутствие пригляда от начальства стали показывать разные пьяные фокусы. Кто был в российской армии, тот поймёт, про что я говорю.
Самым выгодным делом было принимать ставки на поединки между нетрезвыми рыцарями. Антеро начинал скользкие разговоры, а я их заканчивал. Лёгкий обсчёт, что пьяными не замечалось, договорённости на последних поединках с теми, кто не был упёрт и за честь не держался…
К слову сказать, Антеро наметил двух баронов, к которым можно присоединиться. Переговоры о приёме под их вассалитет всё откладывались – сказывалось похмелье. То похмелье Антеро, то похмелье баронов.
Потом и вовсе произошло нечто, что выходит за границы общего загула. Закончилось затишье…
Я никому не мешал, тихо и беспалевно облевал стену трактира, чтобы пить дальше…
Несмотря на то что я был бухой в мясо, скрип лёгкого снежного налёта по земле я услышал. Кто-то крался в ночи, а у меня на такие вещи паранойя. Пришлый не успел сориентироваться в сумраке и нарвался на мой кинжал.
– Кто?! Что?! Тут делаешь?! – сказал я, точнее пытался сказать на их тарабарщине, но язык плохо слушался.
– Сэр Ваден? – спросил некто, чем мгновенно меня протрезвил и заставил сильнее сжать рукоять кинжала.
– Пойдём на свет! – прохрипел я. – Хотя нет! Пойдём туда, где потемнее!
– Я к вам с посланием! – пытался завопить незнакомец, но когда к кадыку ещё плотнее прижимается сталь, орать тяжело.
– Кто?! От кого?! Кто тебя послал?!
А что вы хотели, многомудрых словесных излияний от пьяного?!
– Я к вам от барона Мондегу… – шептал незнакомец.
– Тогда тебе надо метнуться в таверну. Приведёшь Антеро. На свету поговорим…
Незнакомца я отпустил, попутно пошарив по телу. Вроде оружия при нем не было. Антеро на подстраховке. Его людям я не доверяю, Гумус спит в форту. На кого мне ещё положиться?!
Я встал сбоку от входа в трактир, не на самом свету, а чуть в сумраке – мало ли что. По идее, сейчас засесть бы с незнакомцем где-нибудь в комнате или там, где потише, но в таверне в последнее время мест нет – понаехали тут всякие.
Незнакомец прибыл с моим дегенератом через четыре минуты. Бродяга был зол, он сам не в лучшей форме, в смысле такой же упитый, но пошёл. Мы зашли за какой-то угол в подворотне сиротливых домиков поселения вблизи форта.
– Старый, это к нам от графа… – первое, что я брякнул, подозревая убийцу от Илмара.
– Не ссы. Он не из этих, – отрезал дегенерат. – Ты на его руки взгляни!
Узкие гладкие кисти рук с холёной кожей.
– Говори! – прорезался мой голос.
– Передаю, – проскрипел незнакомец и начал говорить совсем не своим голосом.
– Если ты слышишь это письмо, значит, я – мёртв. Мне было смешно, как ты пытался за мой счёт стать гвардейцем. Твоё предложение быть подставной фигурой для убийц – нелепо. Моих сыновей давно уже нет в живых. Это касается и детей вне брака. Для графа не секрет, что я последний в роду. Все ниточки убийств моих сыновей тянутся к нему. Не думаю, что он не знает о том, что ты самозванец. Может, из-за этого ты до сих пор жив.
Граф просто не воспринимает тебя всерьёз. Когда я слушал твой бред – стать подставной фигурой, то подумал, что хуже уже не будет… Если ты оттянешь на себя часть шпионов графа, то я уже в выигрыше. Только потом я понял, что ты не только ложная мишень, но и мой шанс посмеяться из могилы. Я уже мёртв. Шакалы пируют на остатках моего владения.
Если у тебя хватит наглости, смелости и безрассудства заявить о себе как о моем наследнике, то пользуйся моментом. Считай, что я официально тебя признал. Сделай так, чтобы мои владения не достались ни маркизу, ни графу.
Будь самостоятельным правителем. Если же у тебя не хватит духа побороться за владения, то забудь про это письмо и никогда не возвращайся в пограничье, тут тебе не рады.
За тобой сейчас началась охота всерьёз. Граф устранит тебя как потенциального наследника, независимо от того, будешь ты претендовать на баронство или испугаешься. Теперь для тебя столица – это одна большая западня. Остерегайся убийц и беги из королевства.
Если же ты хочешь умереть не зря и перед смертью испортить настроение своему убийце, то пограничье ждёт тебя. Доберись до владения. Найди мой тайник. Там ты сможешь получить ответы на ещё не заданные вопросы.
– Что это значит? – были первые мои слова.
Чтец побелел, отшатнулся от меня, затряс головой от психоза.
– Я ничего не скажу, я буду молчать, – начал он причитать.
Антеро был быстр и не дал ни ему сбежать, ни мне осмыслить сказанное чтецом. Посланец упал. Из его горла торчал кинжал бродяги.
– Так оно надёжнее, – сказал Антеро, вытирая клинок о рубаху убитого.
До меня только через пару секунд дошло, что чтец узнал, что я – самозванец, и однажды это вышло бы мне боком. Что тут сказать… Нет человека – нет проблемы… Но почему так гадко на душе, хотя не я убил и даже не отдавал приказ, а просто тупо не успел это сделать?
В то же время я понимаю, что все равно был бы вынужден в итоге пойти на такой шаг. Антеро просто ускорил события, и потому чувствую себя сволочью не за то, что сделал или не сделал, а за то, что я был бы вынужден сделать это же.
– Это был голован. Говорят, что некоторые из них помнят послания после того, как их передали… Магия, всё учесть невозможно… – сказал тихо себе под нос Антеро, словно оправдываясь перед самим собой. – Этот явно из таких был… Сам себя выдал…
– Делать-то что будем?
– К тебе поедем… Заберём из баронства всё, что успеем вывезти… Про баронство забудь. Его не удержать. Было бы мирное время, ещё может быть, а во время войны никто особо следить за соседями не будет, своё бы сохранить…
– Да я вообще не про это. Я про тело.
– А-а-а! Про тело забудь. Видишь, как одежда у него запылена, он не из местных, издалека приехал. Никто из-за него землю носом рыть не будет, тем более сейчас, когда тут больше тысячи человек в округе. Даже если кто заметил его рядом с нами, то я всегда могу сказать, что он мою честь оскорбил, за что и получил…
– А не боишься клятвы на цепи?
– Поздно бояться. Не заметил, что я цепь теперь не ношу на погляд? Чернеет она, расплата за нарушенные клятвы и дезертирство… Так что бесчестьем больше, бесчестьем меньше – какая разница…
Мы оттащили тело подальше в темноту. Антеро попутно снял с трупа всё «лишнее». Решили засесть в таверне и обсудить последние новости, но слишком там многолюдно, лишних ушей много.
В общем, прикупили выпивки, забрали с собой его троицу и ушли ближе к форту. Рядом с ним тоже людей хватает, шастают туда-сюда, но всё же поменьше. Сели на поваленное ветром старое дерево. Помолчали, выпили, поразмыслили о своём…
– Слушай. Я вот чего не понимаю. Если за проступки и нарушение клятв у простых рыцарей цепь чернеет или даже может убить, то почему всех не убивает? И почему высшее дворянство так спокойно себя чувствует, нося цепи? – в качестве затравки тяжёлого разговора спросил я.