Леди Алекс - Крилл Кэтрин. Страница 40

— Нет, не надо! — закричала она, впадая в самую настоящую панику. Она попыталась помешать его рукам добиться грешных целей, но халат упал с ее тела и лежал теперь на ковре. Оставшись только в ночной рубашке, она скрестила руки на едва прикрытых легкой тканью грудях. От страха ее глаза внезапно наполнились слезами.

— Когда вы со мной, можете не изображать этакую девичью скромность, — насмешливо сказал он ей.

— Я ничего не изображаю.

Он нахмурился, увидев на ее красивом лице выражение отчаяния. Ему пришло в голову, что, возможно, еще до инцидента с майором Битеном кто-то дурно обошелся с ней. При этой мысли его охватил яростный, мстительный гнев, хотя одновременно в его сердце зашевелилось и рожденное любовью сострадание.

— Я не причиню вам боли, Александра, — мягко обещал он.

У нее вновь перехватило дыхание. Ее взор растерянно заметался, ловя его взгляд. То, что она увидела в пронзительных, бездонных глубинах его глаз, заставило ее сердце содрогнуться.

— Я не… — Ее голос затих. Она чувствовала, как слабеют ее колени, как жидкое пламя распространяется по всему телу.

Она не запротестовала, когда Джонатан вновь привлек ее к себе и медленно повел к кровати. Он бережно уложил ее, выпрямился и расстегнул свои бриджи. Взгляд его проникал в самые глубины ее сине-зеленых глаз.

Неожиданно для себя Алекс оказалась не в силах отвести глаза в сторону. Она залилась краской, когда Джонатан предстал перед ней во всем своем мужском блеске.

Глаза Алекс расширились, оглядывая все его тело — начиная сверху, от мощного торса, вниз к стройной талии и плоскому, твердому, как скала, животу, далее к узким бедрам и округлым, по-мужски совершенным ягодицам, а затем еще ниже, к длинным, мускулистым ногам. Лишь на мгновение ее взгляд задержался на том самом месте, где из кущей густых черных волос выступал носитель его мужского достоинства.

Алекс протяжно вздохнула и в изнеможении закрыла глаза. Биение ее сердца отдавалось барабанным грохотом у нее в ушах, когда она осознала, что он, вне всякого сомнения, наиболее блестяще сложенный мужчина, какого ей когда-либо пришлось видеть. Конечно, ее опыт в этой сфере был весьма скромен, но тем не менее она была уверена в своей оценке.

Ее уверенность, однако, не распространялась на тайны брачной постели. Ее глаза опять широко раскрылись, когда она внезапно почувствовала, что он задирает вверх подол ее ночной сорочки.

— Прошу вас, не надо, — умоляла она, хотя даже для нее самой ее просьба прозвучала жалко и неубедительно.

— Будет правильно, если муж взглянет на свою жену.

— Вы хотите сказать — на свою рабыню? Не так ли?

Едва лишь эти слова слетели с ее губ, как она тут же пожалела об этом. Но брать их обратно было уже слишком поздно. Взбрыкнув ногами, она вновь попыталась выпрыгнуть из постели. Однако Джонатан не был расположен опять пускаться за ней в погоню. Его руки схватили Алекс за талию еще до того, как она добралась до края кровати. Приглушенный крик сорвался с ее губ, когда он опрокинул ее на спину и всей своей тяжестью обрушился на нее.

Его нагота обожгла Алекс даже через ткань ее ночной сорочки. Она неистово отталкивала его плечи, но он схватил ее за запястья и завел руки ей за голову. Его рот искривился короткой торжествующей улыбкой.

— Вы, миссис Хэзэрд, злоязыкая дикая кошка, — хрипло проворчал он. — Пора вас выдрессировать. — Однако гнева в его словах не было. Только любовь и страсть. Только уже давно бушующее в нем нетерпеливое стремление обладать ею.

— Вы что, не придерживаетесь никаких правил приличия? — спросила она. Ее груди высоко вздымались под тонкой, облегающей тело тканью. Алекс смотрела ему в глаза, и взгляд ее пылал гневом. — Это за пределами всего разумного, что вы отказались предоставить мне свободу. Но еще предосудительнее, что вы силой заставили меня выйти за вас замуж! — Потом она сделала глубокий вдох и добавила: — Я была обвенчана в этой чертовой одежде!

— У нас будет еще одно, на этот раз настоящее венчание, — торжественно пообещал он, хотя в его глазах сверкал огонек порочного удовольствия. — Вы сможете надеть любые наряды и украшения, какие только захотите. Но, по правде говоря, я предпочитаю видеть вас такой, какой вы были сегодня вечером.

Наконец его рот впился в ее губы. Она в знак протеста стонала и корчилась под ним. Но это лишь заставляло его еще острее ощущать свое желание.

Теперь в его поведении не осталось и следов шаловливости. Его губы со страстью и пылом сливались с ее губами. Его язык с настойчивостью и жаром двигался во влажном пространстве рта Алекс, требуя от нее ответной реакции, но сейчас она не была на нее способна.

Джонатан освободил ее запястья. Одна его рука быстро скользнула вниз, чтобы лечь ей на грудь, другая же перебирала шелковистые, пламенеющие рыжим огнем локоны на ее затылке. Она тихо застонала, и ее руки сами собой сомкнулись вокруг бронзовой тверди его спины. С заставившей ее взволноваться быстротой все мысли о сопротивлении покинули Алекс. Она уступила поцелуям Джонатана и забыла обо всем, кроме него и того сладкого безумия, которое способен был вызвать у нее лишь он один…

Пламя страсти разгоралось все сильнее и жарче. С дикой поспешностью Джонатан сорвал с нее ночную сорочку. И когда их обнаженные тела соприкоснулись, Алекс затрепетала. Она содрогнулась, когда губы Джонатана опять захватили ее полную, увенчанную розовым соском грудь. Он взял вершину этой манящей груди в свой обжигающий жаркий рот, а язык его ласкал и совращал ее, когда он, подобно младенцу, ненасытно сосал грудь. Лежащая под ним Алекс инстинктивно выгнулась навстречу ему, закрыла глаза и вцепилась в его широкие плечи. Она чувствовала глубокое наслаждение и была по-настоящему раззадорена его прикосновениями, а ее мягкие вздохи и стоны отдавались в его теле яростным, почти выходящим из-под контроля желанием.

Он, однако, решил дождаться, пока она не будет хотеть его так же сильно, как он желает ее… Он поставил своей целью, чтобы сохранившиеся у нее воспоминания о ее прошлых любовниках навсегда стерлись в ее сознании.

Она должна знать, что принадлежит лишь ему одному!

Он приподнялся над ней на руках. Ее веки трепетали, но глаза были открыты. Алекс смотрела на него со смесью огорчения и смущения. Не произнося ни слова, он внезапно перевернул ее на покрывалах вниз лицом. У нее перехватило дыхание. Ее руки судорожно схватились за подушку, когда он опять опустил свою голову и, нежно щекоча, поцеловал ее в основание шеи. Его губы легко бродили, вызывая у нее приступы сладостной муки, по шелковистым изгибам плеч и спины Алекс, опустились вниз, вдоль позвоночника, а потом с бездумной интимностью обласкали ее задорно выступающие, округлые ягодицы.

Лицо Алекс пылало. Она протяжно вздохнула. Ее бедра без устали двигались в ответ на его бесстыдные ласки. Она не могла собраться ни с волей, ни с силами, чтобы остановить его.

Хотя его действия, с точки зрения Алекс, были греховны и шокировали ее, они были одновременно необычайно приятны. Он исследовал каждый нежный холмик и долину ее тела. Его зубы нежно покусывали ее шелковистую кожу, а язык, горячий и влажный, касался ее пышной, сочной плоти.

Ощущая трепет ее тела, Джонатан опять перевернул Алекс на спину и возобновил умелые, исторгающие у нее восторг ласки ее грудей. Его руки продвинулись к треугольнику золотисто-каштановых волос внизу ее живота. Алекс инстинктивно напряглась, когда его теплые, сильные пальцы проворно раздвинули влажные, бархатистые складки и нашли запрятанный там нежный бутон ее женственности.

На этот раз Алекс не оттолкнула Джонатана. По меньшей мере ей захотелось попробовать, что же последует дальше. Ее бедра как бы сами собой раздвинулись. Ее дыхание перешло в беспорядочные тихие вздохи, когда она почувствовала, как нарастает точно, по спирали, ее умело разбуженная Джонатаном страсть.

Алекс едва ли замечала, что рот Джонатана постепенно спускался вниз по ее животу. Нежная дрожь охватила ее тело, когда его язык проник во впадину ее пупка. Ее пальцы запутались в выгоревшей на солнце шевелюре Джонатана. Ее губы жаждали вновь овладеть его губами. Но он, как и прежде, был полон решимости продлить жгучие и сладкие муки, пока она сама не станет умолять его о пощаде. Рот же его опускался все ниже…