УПС. Дракон сегодня не танцует - Абалова Татьяна. Страница 4

– По тебе заметно, милок! – сердобольная старушка вытащила из корзинки яблоко и положила в протянутую руку. – Поешь. Заметно, что жизнь тебя побила. Обувка страшнючая, штаны драные, на голове невесть что. И котомка у тебя какая-то ненашенская, – она показала пальцем на мой рюкзак.

Скажи кто из моих однокурсников, что брендовые кроссовки, за которые я отвалила бешеные деньги, «страшнючие», я бы оскорбилась. Но что возьмешь со старого человека?

– Видать, еще и ночевать негде, раз одеяло носишь с собой?

Это она о моей стеганной куртке? Я хлопнула ресницами, рассматривая яблоко, лежащее на моей ладони, так, словно видела подобный фрукт впервые.

– Скажите, бабушка, куда это я попал? – я не стала разрушать ее самообман и настаивать, что я не милок, а милочка.

– Божечки! Видать, тебе и мозги повышибали, раз не помнишь, куда занесло! Что и говорить, у нас в Крессаже разбойники, ох, как лютуют. Неместным ночью без крова лучше не оставаться.

– Крессаж? А как называется страна? – я все еще надеялась, что она говорит о местности, названия которой я просто не слышала, но она входит в состав России. Отъехала я от Москвы всего-то на сотню километров.

– У нас, милок, не страна, а королевство. Эндороль.

– А ваш король живет в конце этой улицы? – я махнула рукой в ту сторону, откуда пришла, надеясь, что все же участвую в массовых гуляниях.

– Зачем королю жить при университете? У него замок в самом центре Крессажа стоит. Мимо такой красоты не пройдешь.

– Какой еще университет? – я едва не плакала. Все вокруг казалось абсурдным. Деньги к ногам так и кидали, и их собралась приличная кучка.

– Упс! – сказала старушка и махнула мне на прощание рукой. Мол, заболталась я с тобой.

– Парень, ты бы деньги собрал и валил отсюда, – сзади мне в спину уперлась открытая дверь. Я оглянулась. Здоровенный мужик вытирал о фартук окровавленный нож. Когда я испуганно поднялась, дверь распахнулась шире, и я увидела, что сзади здоровяка на крюках висят коровьи туши. – У нас за побирушество в тюрьму сажают.

Я сунула яблоко в карман и торопливо собрала монеты. Я не узнавала деньги. Медь и серебро украшали неизвестные мне гербы и лики.

– Скажите, пожалуйста, а на каком языке я говорю, – я готова была поклясться, что слышу русскую речь, поэтому и понимаю ее, но мясник удрученно помотал головой.

– Здорово тебе вдарили, раз не понимаешь, что на эндорольском изъясняешься. Все, паря, ступай. А мне своими делами заниматься пора. Покупатели ждут.

– Подождите! Скажите хоть, где я нахожусь? Отсюда до Москвы далеко? – в отчаянии крикнула я, понимая, что сейчас и этот собеседник уйдет.

Не цепляться же на улице к прохожим. Еще на самом деле сдадут в тюрьму. А в голове зудела мысль, что я подземными ходами пробралась в соседнее государство. Латвию, например. Хотя я понимала, что до Латвии пришлось бы идти не одни сутки, но кто знает, сколько прошло времени, пока я искала выход? Может, я неделю блуждала по коридорам?

– Упс! – ответил мясник и закрыл дверь. С той стороны зло щелкнула металлическая щеколда.

– Oops!.. I did it again, – ошарашенно прошептала я, вешая «котомку» на спину. Мне было чему удивляться: местные жители, даже старушки, активно пользовались заморским возгласом «упс».

Я жалела, что ушла от короля, кем бы он ни был. К тому же гордо отказалась от яичницы, а теперь мой живот урчал и требовал еды. Заработанных попрошайничеством денег хватило на обед в харчевне, на которую я набрела случайно. Она называлась «Поросячий пятак», так как любое блюдо в ней стоило пятак медью. Я посчитала собранные монеты и поняла, что хватит еще на ужин, но никак не на ночлег. Его услужливо предложил мне хозяин харчевни. Он даже провел в ночлежные «хоромы», чтобы показать отличные условия всего лишь за пару серебряков. В помещении, больше напоминающем конюшню, в два ряда лежали соломенные тюфяки. Местное общежитие, предоставляющее койко-место на одну ночь, страшно воняло потом и испражнениями.

– Наверняка тут блох и клопов полно, – проворчала я себе под нос, но хозяин «Пятака» услышал.

– А где их сейчас нет? – он брезгливо посмотрел на меня, словно говоря «тебе ли выпендриваться, паря?».

И тут я поняла, что единственное место, где блох точно не было, я покинула сегодня утром. И там же находится дверь, которая способна вернуть меня назад, в Россию. Пусть я буду плутать по подземелью еще неделю, но существовала надежда, что меня ищут и найдут. Я вернусь домой, где никто не будет считать кроссовки «Balenciaga» уродскими, а пуховик известного дизайнера стеганным одеялом. Родителей хватил бы удар.

Вспомнив про родственников, я тяжело вздохнула. Папа наверняка уже душит директора музея, а мама с командой спасателей прочесывает подземелье. Она у меня бедовая. Отец – это про переговоры, а мама – это про активные действия.

Поняв, что надо вернуться в коморку папы Карло, где за ковром прячется проход в мой мир, я развернулась и пошла назад. И, конечно же, заблудилась. Со всей очевидностью проявилась истина – я счастливая обладательница топографического кретинизма. А самое главное, у меня не было никаких ориентиров, чтобы спросить, как попасть к «королю». Что я знала? Что это одноэтажное строение с четырьмя мозаичными окнами на фасадной стороне? Да я даже не спросила, как зовут хозяина!

К вечеру поднялся холодный ветер. Чтобы согреться и утолить голод, я заглянула в еще одну харчевню. «Поросячий пятак» искать не решилась, боясь вовсе заблудиться и замерзнуть где-нибудь в подворотне. Дрожащими пальцами пересчитала свое богатство и поняла, что из предложенной позднему путнику еды нужно выбирать что-то одно. Одновременно на похлебку и краюху хлеба мне денег не хватало. Решила, что возьму горячее. Как перенесу ночь, даже думать боялась. Надеялась отсидеться здесь, пока не выгонят. Хотя вокруг царила та еще обстановочка. Очаг, над котором висел котел, чадил, и дым серой тучей клубился под потолком. Под ногами путалась грязная солома, а к столешнице прилипали руки. Но собравшиеся поесть люди, в основном мужчины, на антисанитарию внимания не обращали и не требовали вытереть стол, прежде чем на него поставят угощение.

Я шмыгнула носом, прогоняя просящиеся на выход слезы. Еще не хватало разреветься и привлечь к себе ненужное внимание. Я уже не строила иллюзий, что нахожусь в соседнем государстве. Не могло за границей до такой степени повернуться время вспять, чтобы люди обходились без привычных благ, не говоря уже об одежде. Ну не верилось, что на Европу так подействовало резкое удорожание газа, что ее закинуло аж в Средневековье. Я, наконец, осознала, что чудесным образом переместилась в некую параллельную вселенную, все еще переживающую эпоху феодального строя. А дверь, в которую я так настойчиво ломилась – портал между мирами.

Глава 4

Пока ждала свою похлебку, порылась в рюкзаке и достала телефон. Я специально забралась в дальний угол, чтобы отгородиться хотя бы так от пугающих меня людей. Батарейка еще не села, поэтому я полистала последние фотографии, сделанные еще в музее. По ним я пыталась понять, где сбилась с пути, и встречались ли мне знаки, указывающие на параллельную действительность. В то, что она именно параллельная, я верила хотя бы по тому, что здесь говорили на русском, причем не на старорусском, который я наверняка не поняла бы, а на современном, с применением англицизмов. Как иначе объяснить частое употребление «упс»? Даже соседи за соседним столом несколько раз произнесли его. Я специально не прислушивалась к их речи, но «упс» уловила.

Последний снимок, сделанный перед падением с лестницы, я рассматривала с особым усердием. Стена была заполнена рисунками, похожими на те, что находились в рукописи Войнича – таинственном манускрипте, написанном на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита и состоящем из шести разделов, которым исследователями были даны условные названия: Ботанический, Астрономический, Лекарский и так далее. Нашим ученым до сих пор не удалось расшифровать текст.