Письма от другой (СИ) - Айрон Мира. Страница 13

— Чушь. Не собираюсь я мстить. И про данные чушь. Ты нужна мне давным-давно, до всей этой истории с разоблачениями. А теперь я и спать нормально не могу, после твоего преображения. Это был последний гвоздь! Контрольный выстрел!

Теперь Наташа двигалась вдоль стены, надеясь дойти так до двери.

— А знаешь, какое моё самое любимое письмо? Точнее, это не письмо. Это из блокнота. Про единственного. А ещё мне очень понравилось то, что ты обещала удивить кого-то…

— Молодая была, глупая. Самонадеянная.

— Не думаю, Наташа. А ещё мне нравится финал твоего романа, ведь там Денис и Маша остались вместе! Знаешь, бывает авторы предсказывают развитие событий…

Он снял очки, положил на стол. Наташа зачарованно следила за каждым его движением.

— Иди ко мне, — прошептал он и протянул руку.

Поверив, наконец, в реальность происходящего, Наташа вложила дрожащие пальцы в его ладонь, и через секунду они были в объятиях друг друга, выплёскивая всю накопившуюся страсть.

* * * * * * * * * * *

Утром тридцатого декабря Наташа и Мирон развешивали новую гирлянду. Мирон стоял на стремянке, а Наташа его страховала. По некоторым причинам ей было строго-настрого запрещено подниматься на высоту и творить прочие фокусы. Это была уже пятая гирлянда, сверкала почти вся квартира.

Ёлку они нарядили ещё в начале месяца, им не терпелось, и Даниил притащил для них из самого модного новогоднего магазина самую огромную, под потолок, искусственную ель. Она была пушистая, словно немного припорошенная блестящим снегом, и даже имела какой-то лёгкий хвойный аромат.

У Даниила никогда не было ёлки во взрослой жизни, только в детстве и юности. И вообще не было никакой новогодней атрибутики. Но после того, как в его жизни появились друг за другом Мирон и Наташа, самые любимые, самые родные, всё изменилось. Он не мог оставить этих двоих без ёлки! У них должна быть самая лучшая ёлка! И под ней подарки.

Он знал, что Наташа чуть ли не с ноября возится с подарками, что-то упаковывает, прячет. Думает, что он не замечает. А он и делает вид, что не замечает. Пусть. Конечно, главный подарок для него тот, который она уже носит под сердцем… Но пусть будут и второстепенные. Ему миллион лет никто ничего не дарил.

У него тоже есть для Наташи подарки, и он уверен, что «сможет удивить». Но всему своё время.

…Они тайно поженились ещё в сентябре. Тогда, в их первый раз, в комнате Наташи, Даниил, рассматривая её изящную ладонь, заявил, что через неделю наденет кольцо на эту руку. Наташа не поверила, а зря.

Они не хотели никаких торжеств: так уж получилось, так они втроём сошлись, — не любящие шума, считающие, что счастье любит тишину. На регистрации их было пятеро: жених с невестой, Мирон и Зинаида Дмитриевна с мужем. Единственное отступление от скромного торжества — платье Наташи. Уж очень Мирон настаивал на длинной пышной юбке! Нельзя было его разочаровать.

Потом они впятером поужинали в ресторане и отправились домой.

Вскоре Наташа почувствовала странности в её состоянии и поняла, что она «не одна».

Вот так быстро всё у них произошло… В канун праздника Наташа посетила доктора, ей сделали первый скрининг. Срок уже четырнадцать недель, можно было делать УЗИ ещё пару недель назад, но она нарочно ждала праздника.

— Я вижу, ты приготовила для меня какой-то сюрприз? Не томи!

Они лежали, обнявшись, отдыхали. Буря пронеслась, но отголоски страсти ещё чувствовались.

— Откуда знаешь? — Наташа лёгкими, невесомыми движениями гладила его подбородок, шею, плечи. Это было её любимое занятие.

— У тебя глаза хитрые. Ну? — он насмешливо смотрел на неё. Без очков глаза казались больше, взгляд мягче.

— Была на УЗИ…

…и? — он поднялся на локте, заставил Наташу лечь на спину и мягко положил ладонь на её живот, который только-только начал немного округляться. Это теперь было его любимое занятие — гладить её живот. Ну и ещё гладить и целовать её грудь, которая стала более заметной в связи с положением. Он просто с ума сходил от этих перемен, ведь в его жизни такое тоже было впервые.

— Двойня, Даня! — улыбнулась она. — Предположительно оба мальчики.

— Вот это да! Вот это я понимаю! — он с такой гордостью и самодовольством это сказал, что Наташе стало смешно.

— Ещё сказали, готовиться к операции, кесарить будут. Таз узкий, да и немолода уже.

— Сами они немолоды, — проворчал Даниил, целуя её живот. — Не узкий таз, а стройная девушка. Надо выражаться правильно.

— Пусть хоть как выражаются, — она погладила его темноволосую голову, слегка взъерошила волосы. — У меня два авторитета: ты и Мирон.

— Скоро будет четыре, готовься, многодетная мама!

— Ничего, как-нибудь справлюсь!

На следующий день Мирон героически дождался полночи, встретил Новый год и полез под ёлку за подарками. Вскоре, счастливый и гордый (он же со взрослыми встретил праздник, не уснул!) отправился спать. Даниил тоже достал несколько свёртков, коробок и коробочек, предназначенных для него.

— А ты что же? — удивлённо спросил он у Наташи. А она растерялась, настолько не привыкла. Ей никогда Дед Мороз ничего не приносил, только конфеты в детстве.

С волнением заглянула за ёлку. У стены стояла коробка, в которой оказался большой плюшевый медведь и открытка от Мирона. Наташа заплакала. Она когда-то рассказывала Мирону, что всегда мечтала в детстве о плюшевом медведе. И он не забыл.

— Я так понимаю, теперь вот это чудо будет находиться ночью в нашем супружеском ложе? — проворчал Даниил.

— Там столько места, ты и не заметишь, Даня!

— Конечно-конечно. А ещё ищи.

Наташа снова пошла к ёлке и достала гитару в чехле. Гитара была чёрная, гладкая, очень красивая. Питерская.

— Даня!

— Что?

— Откуда ты всё всегда знаешь?

— Работа такая, — усмехнулся он. — Будешь для меня лично петь. Начнёшь с «Куклы колдуна». И далее по списку.

Наташа рассмеялась. Мирон-Мирон! Всё рассказал! Молодец. От отца не нужно ничего скрывать.

— Ещё ищи.

— Ещё?! Куда ещё-то, Даня! Нельзя меня баловать, а то привыкну, житья не дам.

— Моя жена, хочу и балую. Никто мне не указ.

Наташа не сразу заметила средних размеров плоскую коробочку, потому что та лежала на ветвях ёлки. Достала, открыла и замерла. Даниил подошёл, взял её ладонями за хрупкие плечи.

Отложив коробку, Наташа повернулась к нему, обхватила за шею и прижалась, что было сил.

— Спасибо. Спасибо тебе!

Это всё, что она могла сказать, слёзы текли, догоняя одна другую, и рубашка на плече Даниила стала мокрой. В коробке лежала книга в твёрдом бежевом переплёте. На обложке бронзовыми буквами было написано: Наталья Белова, «Эпистолярный роман».

* * * * * * * * * * * * *

Спустя 3,5 года.

…- Где мама? — до Наташи донёсся голос Ромы.

— Работает, — терпеливо ответил Мирон, помогая братьям собирать лего. Они втроём сидели на веранде. Наташа была в комнате, делала вид, что работает, смотрела в ноутбук.

— Где папа? — это уже спросил Гриша.

— В бане, — объяснил Мирон.

Наташа пыталась напечатать и систематизировать сказки. Когда-то, получив в подарок собственную книгу, она решила, что это роман всей её жизни, и она не будет сочинять другой.

Но вдруг у неё обнаружилась способность сочинять сказки. Она придумывала их вслух, сначала рассказывала Мирону, а потом ещё и близнецам. Однажды услышав, Даниил заявил, что у неё явные задатки сказочника, приказал систематизировать материал.

Потом они уехали на месяц в деревню, а здесь Наташе категорически не хотелось работать. Хотя казалось бы, почти все писатели творят в загородных домах…

Наташу всё увлекало и отвлекало: пение соловьёв, кваканье лягушек, мотыльки, сверчки…

— Где мама? — Даниил вернулся из бани.

— Работает, — бодро и в голос сказали близнецы.

— Отлично.

К Наташе в комнату вошёл Мирон. Подошёл, обнял за плечи и прижался щекой к её щеке. Большой, скоро перерастёт их с Даней, через год-полтора, но всё ещё очень к ним привязан.