Дорога из пепла и стекла (СИ) - Белецкая Екатерина. Страница 62

— Это отображение, — пожала плечами Лийга. — Обычная «умная вода», слегка подсвеченная, и ничего больше… ой.

— Вот тебе и «ой», — наставительно сказал Скрипач. — Это модуль. Дополнительный. Про который никто никогда и не подумал бы, что он модуль. Причем мало того, что дополнительный, он еще и автономный. Полностью. С независимым питанием.

— То есть они видели, что я вас нашел, что вы появились там, на берегу, и они ничего не сделали? — спросил Рифат.

— Получается что да, — кивнул Ит. — Рифат, не может так быть, что нас там оставили специально, чтобы нашел именно ты?

Рифат задумался. Пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он тихо. — Да, я бывший врач, но… не знаю, — повторил он. — Может быть.

— Меня больше пугает другое, — сказал Ит. — Они отслеживают все наши перемещения. Не знаю, смотрят ли разумные, но система точно смотрит. Нас видят. И надо с этим что-то делать, и чем быстрее, тем лучше.

— Но что? — Лийга, которая вела сейчас песчаник, переключила машину на автопилот, и вылезла из кресла. — Какие-то предложения есть?

— Думаем. Пока думаем, — ответил Ит. — Понимаешь, нам бы очень пригодились два модуля, которые обычные, а от шпиона нужно избавиться. Но так, чтобы никто не понял, что мы от него избавились.

— Остается один малюсенький вопрос. Как это сделать, — Скрипач посмотрел на Ита, тот пожал плечами. — Ладно, будем что-то решать. Пока пусть работает. Отключать его нельзя ни в коем случае.

— Почему? — спросила Лийга.

— Потому что это сигнал о том, что мы его нашли, — объяснил Ит. — Мы понятия не имеем, действительно ли за нами смотрит кто-то заинтересованный, но лучше не рисковать. Пусть тот, кто смотрит, и дальше думает, что про модуль мы ничего не знаем.

Песчаник шел сейчас на север, и земли перед ним лежали пустынные, необитаемые. Скорее всего, местные, живущие в Аду, не рисковали селиться рядом с буферной зоной, опасаясь патрулей и десантов шрика, поэтому в ближайшие дни встречи с кем бы то ни было опасаться не приходилось. По крайней мере, Рифат утверждал именно это, и Лийга была с ним согласна — да, тут не живут, говорила она. Шрика слишком близко, никто не хочет связываться. А земли неплохие, повреждений почти нет.

Да, повреждений действительно почти не было, но именно что почти. Через несколько дней пути Рифат заметил на горизонте какие-то строения, велел подвести песчаник к ним поближе, а затем сказал, что нужно возвращаться на прежний курс. Почему? не понял Скрипач. Это разрушенный город, объяснил тогда Рифат, там никого живого нет, и ничего полезного. Уходим.

— Кто его разрушил, этот город? — спросил тогда Ит.

— Не знаю. Кто-то разрушил. А время завершило начатое. Лийга, ты что-то чувствуешь? — спросил Рифат.

— Нет, — покачала головой Лийга. — Никого и ничего. Тоску только какую-то. Пустую. Не надо туда, пошли дальше.

Скрипач, который вел песчаник, максимально приблизил изображение, и присвистнул — да, интересно выглядят развалины. Часть стен абсолютно целые, а часть — словно срезана ножом, даже сейчас различимы места, по которым пришелся удар. Хотя слово «удар» тут не очень подходило. Стены словно рассекли чем-то очень острым на одной высоте.

— Его кто-то срубил, — сказал Скрипач, ни к кому не обращаясь.

— Что? — не поняла Лийга.

— Говорю, этот город словно кто-то срубил, — пояснил Скрипач. — Верхушку отрезали, низ остался, но слегка рассыпался. Или не слегка. Как-то так.

— Да, похоже, — безучастно кивнула Лийга. — Давайте уходить отсюда.

Ит в эти дни старался отлёживаться — нагрузки оказались на пределе его возможностей. Снова стала отекать и болеть правая искалеченная нога, снова он перегружал левую, снова на ладонях появились водяные пузыри от костылей. К тому же ходить внутри песчаника было не очень удобно, места мало, а это значит — нужно напрягаться, прилагать усилия, через что-то перешагивать, что-то обходить. Тяжело. Рифат, заметив, что Иту не очень хорошо, начал пытаться помогать — бинтовал больную ногу, обрабатывал гелем ладони. Геля, к сожалению, было очень мало, поэтому Ит от него отказался. Лучше поберечь. К тому же он, по совету Лийги, стал наматывать на ладони полоски ткани, и натирать руки костыли стали гораздо меньше.

Вскоре стало понятно, что еду придется экономить, и это было скверно. Пустые земли, напоминавшие больше всего некое бесконечное жутковатое совершенно пустое пространство, всё тянулись и тянулись, и ничего живого на них не попадалось. С одной стороны это было хорошо, с другой — требовалось пополнить запасы еды, а сделать это было пока что негде.

— Ничего, потерпим, — говорил Рифат. — Лучше несколько дней поменьше поесть, чем столкнуться с кем-то агрессивным. Переживем.

— Куда мы денемся, — вздохнул тогда в ответ Скрипач. — Но есть всё равно хочется.

— Хочется, — подтвердил Рифат. — Придется потерпеть.

— Потому что терпение это лучшая добродетель, — закончил Скрипач.

Одинокий поход перестал таковым быть на десятые сутки дороги, и нарушилось одиночество весьма оригинально — вначале Рифат заметил далеко впереди какую-то реку, и сказал, что надо бы набрать воды, если она будет приличная. А на подходах к реке внезапно ожил передатчик песчаника, который на днях настроили забавы ради, но на который никакого расчета не было. Такой связью, объяснил Рифат, давным-давно никто не пользуется. Это для переговоров водителей между собой, но и только. Максимальная дистанция сигнала — около десяти километров, к тому же сигнал слабый, направленный, и работает в ограниченном диапазоне частот. В общем, передатчик, представляющий собой небольшой, размером с ноготь, плоский брусок стабилизированного геля, приклеили к потолку кабины, и забыли про него. Как выяснилось, зря.

Вела песчаник в этот раз Лийга, точнее, она лишь слегка корректировала его курс, предоставив машине двигаться самостоятельно. Ит сидел во втором кресле, а Скрипач оккупировал лавочку на стене кабины. День выдался пустой и скучный, поэтому говорили сейчас обо всём, и ни о чём, однако вскоре разговор свернул на больную тему — про еду. И нет её, и непонятно пока, где брать, и можно попробовать обменять на липстэг, и…

— Север-север-запад, движется ко второй ловушке, — сказал вдруг негромко голос где-то под потолком. — Может, пустой, может, нет. Не знаю.

— Остановим и проверим, — ответил второй голос. — Тухляк, конечно, старье, но хоть что-то снимем.

Ит сообразил, что происходит, первым — Лийга, услышав голоса, потянулась к джойстику, намереваясь остановить песчаник, но Ит успел перехватить её руку.

— Спокойно, — сказал он. — Рыжий?

— Они нас не слышат, — уверенно произнес Скрипач. — А мы их почему-то слышим. Интересно.

— Кого?.. — не поняла Лийга.

— За нами охотятся, — Ит развернул визуал. — Чёртова схема, как же неудобно… Рыжий, посмотри глазами, мне кажется, слева.

— Они и есть слева, — откликнулся Скрипач. — Что за ловушка такая, интересно?

— Что происходит? — снова спросила Лийга.

— Пытаемся понять, — ответил Ит. — Лийга, веди машину. Видишь, там дальше скала?

— Вижу, — кивнула та.

— Доведешь до неё, и откорректируй курс на шесть градусов, возьми левее. Посмотрим на реакцию. Рыжий, тащи сюда Рифата. Кажется, дело серьезное.

— Подожди, давай сперва скалу пройдем, — предложил Скрипач. — Лийга, кто это может быть? — спросил он. — Дети бури, или…

— Нет, точно не они, — покачала головой Лийга. — Те бы от нас уже мокрого места не оставили, мне кажется. А тут какие-то разговоры, ловушки. Я не знаю.

— Ясно, — кивнул Ит. — Так, проходим скалу. Поворачивай.

Песчаник изменил курс совсем немного, имитируя обход препятствия — и голосам это очень не понравилось. О чём они незамедлительно сообщили.

— Он так обойдет ловушку, — сказал первый голос. — Почему он повернул?

— Скала, он обошел скалу, — ответил второй голос. — Вот же… надо попробовать загнать его на прежний курс. Так удачно шёл, и на тебе. Уродское старьё!