Пламя смерти (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович. Страница 71

Дилль настороженно следил за девой, разумеется, не поверив ей. С чего это вдруг она так расщедрилась? Тем временем один из хиваши попытался воткнуть ей саблю в спину — неуловимо быстрым движением дева нанесла ему удар ногой, и воин рухнул с размозжённой головой.

— Уходи, — повторила она. — Клянусь, я не трону тебя. Пока мне хватит этих.

— Мы уйдём все вместе, — сказал Дилль. — А ты можешь остаться и жрать трупы.

— Дерзкий мальчишка! Ну, ты сам напросился.

Она рванулась к нему, её длинные пальцы промелькнули возле носа Дилля, и тут же женщина отпрыгнула назад. А ведь эта тварь боится приблизиться, хотя совсем недавно едва не убила его одним ударом. Значит, дело не в нём самом, как она утверждает, а в деревяшке, что он держит в руках. Дилль почувствовал прилив сил. Похоже, он завладел каким-то артефактом, которого нежить если не боится, то опасается.

— Все разом атаковать! — заорал по-хивашски Дилль и закрутил шест.

Концы шеста по очереди описывали восьмерки, не позволяя нежити приблизиться к Диллю. Он наступал на неё, хиваши тоже замахали саблями. Один из воинов не рассчитал расстояния и рухнул со сломанной рукой. Вторым ударом нежить добила его, увернувшись сразу от трёх сабель и шеста.

Дилль взбеленился. Да сколько можно гонять эту увёртливую тварь?!! Он яростно заорал, вкладываясь в удар. Шест задрожал в его руках, словно живой. Знакомое ощущение — когда-то посох, что вручил ему Адельядо, так же отзывался на эмоции. Дилль махал чёрным посохом — теперь он был уверен, что это именно магический посох, а не обычная деревяшка, — пытаясь достать мечущуюся по пещере нежить.

Дева вдруг бросилась на Дилля. Он поставил блок посохом. Между нежитью и посохом проскочила чёрная искра, дева завизжала (к счастью, гораздо слабее, чем в астрале) и отпрянула.

— Получи, тварь! — вне себя от бешенства Дилль с силой ударил торцом оружия прямо в её грудь.

Дерево вошло в плоть, как горячий нож в масло. Конец посоха вышел из спины девы. Крови не было — края раны тут же запеклись. Рот нежити раскрылся в безмолвном крике. Оставшиеся в живых хиваши принялись рубить обездвиженного врага, но в этом уже не было необходимости. Тело молодой и прекрасной женщины на глазах превращалось в мумию. Кожа сморщилась, потемнела и осыпалась на пол, обнажая тёмные кости. Копна рыжих волос, словно обрубленная, опала, обнажив голый череп. Руки, схватившиеся за торчащий из её груди посох, ссохлись, почернели и рассыпались в прах. Не прошло и минуты, как на месте пустынной девы высилась лишь кучка пепла.

Дилль некоторое время так и стоял — вытянув вперёд посох. Хиваши опустили сабли, глядя на чёрную кучку. Наконец Дилль встрепенулся — сообща они одолели ужасную нежить, но что дальше? Вообще-то, если вспомнить, хиваши ехали за ним, чтобы убить или пленить. И это им почти удалось. Временный союз закончился.

Из-за проклятой нежити вся его магия оказалась на нуле. Придётся драться с тремя воинами врукопашную. Дилль, поигрывая посохом, придал лицу выражение свирепости и по-хивашски сказал:

— Моя и вы враг. Жаль. Должен убить.

Пустынники опомнились и разошлись в стороны — окружая и наставив на него острия сабель, но атаковать не стали. Один из них, с лицом, изуродованным ожогом, хрипло сказал:

— Ты — большой шаман и храбрый воин. Давай отложим драку.

Дилль, конечно, был рад перемирию, но показывать это пустынникам нельзя. Как нельзя и говорить им о том, что сейчас он не только не «большой шаман», а совсем никакой шаман.

— Моя — воин Григот. Моя — великий шамана Григот и Ситгар. Моя убить ваша шамана и убить это, — Дилль патетически ткнул концом чёрного посоха в сторону кучки пепла. — Зачем моя пощада вас?

Воины переглянулись, затем другой — совсем юный с едва заметными усиками над верхней губой, сказал:

— Мы же дрались вместе с тобой против пустынной девы. Но здесь, в окрестностях Джиббы, есть ещё много опасностей, против которых выстоять можно только вместе.

— Нас и так слишком мало, — мрачно проговорил третий. — Если нарвёмся, к примеру, на солиантра, всем конец. Один ты из Джиббы не уйдёшь.

Дилль вспомнил разговор двух шаманов о солиантре — Гарлик говорил, что этот червь напился крови множества лошадей и воинов, прежде, чем сам шаман сумел совладать с ним. А четверо пеших окажутся ему вообще на один зуб. Дилль прагматично подумал, что пока солиантр будет заниматься его спутниками, сам он успеет либо сбежать, либо убить эту тварь. Короче говоря, от общества хиваши есть польза.

Приняв его раздумья за колебания, воин с ожогом сказал:

— Клянусь светом всемогущего солнца, что не буду покушаться на твою жизнь до тех пор, пока мы будем вместе!

Двое других повторили клятву. Дилль опустил посох и сказал:

— Хорошо. Моя тоже не убивать вас.

Перемирие было заключено. Дилль, конечно, не доверял этим сынам пустыни, но другого выхода у него просто не было. Он вынужден будет провести в обществе хиваши не один день, ведь лошади либо погибли, сожранные песчаными смерчами, либо разбежались. Придётся выбираться из пустыни пешком. Но перед выходом надо отдохнуть и выспаться, иначе он свалится и больше не никогда встанет. Опять же, надо показать хиваши, что он их не боится.

Дилль, презрев опасность, что хиваши могут убить его во сне, выбрал место в пещере, где не было ни старых, ни свежих трупов, и улёгся. Чёрный посох он положил рядом с собой.

— Моя спать. Вы ждать и караулить.

Измученный организм отключился моментально. Дилль провалился в сон, едва положив голову на согнутую руку. Хиваши изумлённо смотрели на него.

— Могучий шаман, однако, — покачал головой один из воинов. — Ничего не боится.

— Он убил деву, а ведь даже Хозяйки не могли с ней справиться, — сказал юнец.

— Он лишил её колдовской силы, — заметил третий, — иначе мы деву не одолели бы.

— А ведь стань он нашим союзником, он и с Хозяйками мог бы обойтись так же, как с девой, — задумчиво проговорил воин с ожогом. — И тогда воины могли бы…

— Будь на месте кагана Джагатай…

Трое хиваши обменялись взглядами. У Джарема не хватит духу выступить против Ковена, Хозяек и десятков младших сестёр и шаманов. Вот Джагатай смог бы воспользоваться помощью этого могучего мага и низвергнуть власть женщин над воинами пустыни.

— Ладно, не будем загадывать, — воин с ожогом поморщился. — Если выберемся отсюда, там видно будет. А пока надо хорошенько пошарить здесь. Эта нежить за тысячи лет должна была накопить что-нибудь ценное.

И пустынники принялись осторожно обследовать пещеру в поисках сокровищ, которые непременно должны были остаться от многочисленных жертв пустынной девы.

Глава 26

Мейс издалека смотрел, как Илонна разговаривает с красной драконицей. Девушка говорила негромко, а расстояние было приличным — он ничего не слышал. До него доносились только взрыкивания Гейрге, когда драконица отвечала вампирше. Адепт сердито подумал, что будь у него хоть капля драконьего дара, он мог бы сейчас сидеть рядом с Илонной.

Но у него не было драконьей магии. А у Илонны была. Поэтому драконица не подпускала к себе Мейса ближе, чем на пару десятков шагов. Хотя красная очень ослаблена — на ней виднелись такие же незаживающие раны, как у Илонны, но ей хватает сил, чтобы извергать пламя. Мейс не желал превратиться в кусок хорошо прожаренного мяса, а потому держался от Гейрге подальше.

Наконец Илонна закончила разговор, обняла Гейрге за лебединую шею и побрела к своей палатке. Сейчас вампирша ничем не напоминала ту жизнерадостную и задорную девушку, какой она была несколько недель назад. Хивашская магия высасывала из неё жизненные силы. Мейс так и не смог найти средство против этой напасти.

— Илонна, нам нужно ехать в Григот, — уже в двадцатый раз предложил он.

— Без Гейрге я никуда не уеду, — в двадцатый раз ответила отказом Илонна. — А взять её с собой мы не сможем.