Пламя смерти (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович. Страница 79

— Значит, всего один шанс из ста?

— Из ста восьми, — поправил его Адельядо.

Он с Одборгом заранее условились не рассказывать королю о том, что было возможно другое развитие событий. То, что прошло — не вернуть, а Юловару совсем незачем знать, что под руководством Дилля шансы на выживание у людей были бы куда больше. Это только придало бы королю нерешительности.

— Три года, — Юловар побарабанил пальцами по столу. — Неутешительные вести принесли вы.

— Времени осталось мало. С этой минуты маги и церковь будут действовать, как один государственный механизм. Насчёт этого можешь не волноваться. А вот с остальным… Мы с Одборгом уже составили предварительный план твоих действий. Оди, покажи Его Величеству наши наброски.

Архиепископ достал из внутреннего кармана рясы свернутую в трубку бумагу и развернул перед королём. Тот пробежал глазами строчки.

— Так, договор с Мироттией, аннексия части Тилиса… С Тилисом всё в порядке — Лорна при моей поддержке почти утвердилась на троне. Всеобщая воинская повинность. Отмена налогов на оружие. Разумно. Мирный договор с хиваши? И как вы это себе представляете? Вы не забыли, что пустынники хотят моих городов?

— Которыми сейчас они уже и так владеют, — счёл нужным заметить архиепископ. — Вы, Ваше Величество, без сомнения собираетесь отправить к Неонину и Винлику войска. Быть может, не стоит торопиться?

— Это он о том, что Единый предупредил о каких-то изменениях в каганате, — поспешил пояснить вскинувшемуся королю Адельядо. — Мы подумали, что надо подождать известий из хивашских земель, прежде, чем идти туда войной. Единый не раз подчеркнул, что хиваши будут нужны в последней битве. Правда, эта каменюка так и не сказала, как можно договориться с пустынниками.

— Ищущий — обрящет, — смиренно произнёс архиепископ.

Адельядо косо посмотрел на церковника.

— Вот и обрящи, раз ты такой умный, — проворчал он.

— Я уверен, Его Величество найдёт выход.

— Не ссорьтесь, — успокоил их король. — Думаю, я пошлю в хивашские степи посольство. Власть кагана не абсолютна — там есть несколько эмиров, с которыми можно договориться. Если бы не колдовской Ковен…

— Единый упоминал, что власти Ковена может прийти конец, — сказал архиепископ.

— А старейшины вампиров в разговоре со мной обмолвились о каком-то видении, которое лет десять или двадцать назад посетило одного из них, — добавил Адельядо. — Что Ковен сгорит в огне из-за выходца из вампирского клана. Старики признались, мол, думали, что этим выходцем из клана станет Дилль.

— Дилль? — поднял бровь Юловар.

— Да, — кивнул гроссмейстер. — Я тоже удивился. Оказывается, наш адепт умудрился сжечь в их зале Совета священный знак Григот, а это и было основным признаком. Там, кстати, здоровенная оплавленная дыра в полу. Я даже начал думать, что это видение было послано вампирам Единым — почерк очень схожий. Но Дилль погиб. Значит, это не он должен уничтожить колдуний. Значит, есть кто-то ещё. Надо просто подождать, когда этот «кто-то» объявится, и тогда действовать.

— И ты мне ничего не говорил об этом вампирском видении? — возмутился архиепископ. — А я-то думал, что у нас уже нет секретов друг от друга.

— Я же тебя звал, но ты предпочёл произнести проповедь вампирам. Кто собрал на площади целую толпу и до самого вечера вещал о небесном благе? Пошёл бы со мной, сам бы всё узнал.

— Зато две сотни господних детей стали чище душами. А ты, старый сквалыга, и словом не обмолвился…

Юловар покачал головой. Даже визит к Единому не излечил гроссмейстера и архиепископа от привычки нападать друг на друга. А, может, это и неплохо? Мир, который вот-вот разрушится, должен иметь что-то постоянное. Даже если это язвительные споры двух высших сановников меж собой.

Глава 29

Дилль приник в дырке в выгоревшей на солнце ткани и с любопытством смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Повозка, в которой он ехал, тащилась в середине конного строя, но Дилль всё равно видел стада овец, около которых бродили пастухи. Он видел хивашские жилища — округлые войлочные юрты. Несколько оазисов виднелись вдали от караванного пути — там зеленели остролистые пальмы. По какой-то причине эмир Джагатай не стал заезжать в оазисы, иначе Дилль увидел бы воочию то, что рассказывали бывалые путешественники — прохладу и колодец с холодной водой посреди моря зноя. А ещё говорят, что в некоторых оазисах обитают духи пустыни, и если разозлить их, можно навеки превратиться в камень.

Чем ближе подъезжали воины Джагатая к столице, тем больше встречалось вдоль дороги поселений. В основном это были те же юрты, но иногда встречались и каменные дома. Смотрелись они нелепо посреди выжженной степи.

А вот когда вдали замаячили стены Эрмелека, Дилль не удержался от удивлённого посвистывания. Столица хивашского каганата оказалась не запылённым степным городишкой, окружённым глинобитной стеной, а огромным городом. И крепостные стены этого города высотой раза в два превышали стены Григота.

Дилль не удержался и высунулся из повозки. Вот тебе и пустынные кочевники! Стены Эрмелека были сложены из нескольких видов кирпичей — светло-жёлтого, как южные пески, красного, как затухающие угли костра и чёрного, как ночь. Мастера, создавшие защиту города, позаботились и о красоте своего творения: разноцветные полосы складывались в разнообразные узоры, отчего стены выглядели нарядными и праздничными. Над стенами виднелись несколько башен, чьи позолоченные верхушки сверкали на солнце так, что глаза резало. В общем и целом город выглядел необычно.

Вблизи, правда, впечатление портилось. Огромные груды мусора вдоль дороги, сама дорога завалена горами лошадиного навоза, который никто не думал убирать. Туда-сюда бродили толпы нищих, у некоторых из которых Дилль с содроганием заметил признаки проказы. Несколько пастухов у дороги разделывали овечьи туши — над горой кишок в жужжанием летали здоровенные зелёные мухи.

Но не это отличало Эрмелек от тех городов цивилизованного мира, где Дилль уже побывал. Зомби. Поднятые мертвецы, бродившие или стоящие на месте. Они были здесь повсюду. Именно от них исходил сладковатый смрад разложения, которым пропитался воздух хивашской столицы. Сами хиваши, видимо, притерпелись к этой вони, но не к самим мертвякам. Во всяком случае, Дилль не единожды видел, как местные пастухи, крестьяне, мастеровые и воины плюют в сторону бредущего полуразложившегося трупа и стараются поскорее убраться от него подальше. А к фигурам в серых балахонах колдуний или шаманов и вовсе старались не приближаться.

У главных ворот была долгая остановка. Увидев приближение огромного отряда всадников, городская стража заперла ворота и подняла мост через ров. Узнав своих, стражники слегка расслабились, но не настолько, чтобы ворота открыть. Джагатай сам выехал к поднятому мосту и долго ругался на ленивых ублюдков, не знающих своих отцов. Спустя час мост опустился, навстречу Джагатаю выехал вельможа в шитом золотом халате — наверное, начальник стражи. О чём они говорили, Дилль не слышал, но догадывался, что начальник не хочет пускать в город такую толпу. Переговоры закончились тем, что вместе с эмиром в город въехало два десятка доверенных воинов и Дилль, скрытый в тележке. Остальные джагатаевы люди разбили лагерь невдалеке от стен Эрмелека.

Тележка громыхала по улицам города, но Дилль больше не глазел по сторонам. Он сидел, скрестив ноги по-хивашски, и просто ждал. За последний отрезок пути он выспался, помедитировал и был готов к предстоящему бою настолько, насколько это вообще возможно в подобных условиях. Он выбросил из головы все посторонние мысли и стал спокоен и сосредоточен.

Возничий, управлявший тележкой, громко сказал «тпру», и лошади остановились. Полог откинулся, и в проёме показался эмир Джагатай.

— Ты помнишь своё обещание, маг?

— Помню.

— Тогда готовься. Сейчас мы поедем к дворцу кагана. Я буду каяться перед этой жирной свиньёй и подносить ей богатые дары, чтобы вымолить снисхождение. Ты будешь одним из этих даров. Уверен, что колдуньи не узнают о твоей силе?