Что скрывается за чертополохом (ЛП) - Янг Саманта. Страница 52

Затем вышел и лег рядом. Его грудь вздымалась и опадала в такт учащенному дыханию. Уокер повернул голову и посмотрел на меня.

— Женщина, я никогда в жизни не кончал сильнее, — хрипло признался он.

Я самодовольно улыбнулась.

— Я тоже.

Его взгляд переместился с моей улыбки на мое запястье. Он погладил небольшую отметину, оставленную его галстуком.

— Тебе понравилось?

— Понравилось, — ответила я. — Очень.

Уокер казался удовлетворенным, перекатившись на бок, он коснулся костяшками пальцев моей спины в медленной, легкой ласке.

— Я не буду отвечать на его звонки, — прошептала я.

Его взгляд метнулся к моим глазам, голос приобрел стальные нотки, когда он сказал: «Хорошо». Затем оттолкнулся от кровати и вышел из комнаты, при каждом шаге его мускулистые ягодицы напрягались.

Хорошо?

Что мы делали?

Почему я соглашалась не встречаться с кем-то в обмен на мужчину, который хотел от меня только секса? И почему Уокеру, как пещерному человеку, нужно было тащить меня к себе домой? Просто чтобы доказать, что он именно тот мужчина, которого я хотела?

Да, он был тем мужчиной, которого я хотела.

Но я хотела большего, чем он мог мне дать.

После того, как избавился от презерватива, Уокер вернулся в спальню и, глядя на меня, устроился рядом.

Несмотря на крик внутреннего голоса заткнуться и не портить момент, я не могла остановить слова, которые слетели с моих губ. Слова, которые, как я знала, мне нужно было сказать, чтобы защитить свое сердце.

— Это больше не кажется интрижкой, Уокер. Я… я испытываю к тебе чувства. И я пообещала, что буду честна в этом. — Горло перехватило от его настороженного выражения и слов, которые мне предстояло сказать дальше. — Я знаю, что спрашивала тебя, в деле ли ты… но, возможно, это мне стоит уйти?

Слова повисли между нами, как топор на невидимой нити. Я затаила дыхание, ожидая его неизбежного падения, за которым последует разрыв нашей суматошной, но удивительной связи.

ГЛАВА 31

Я изучал ее лицо, каждый его аспект. Каждую черточку и изгиб. Мысль о том, что я больше никогда не смогу смотреть на нее вот так, лежать с ней рядом, быть внутри нее… я не мог отрицать вспыхнувшей паники.

Так же, как не мог отрицать ревности, когда Слоан дала свой номер тому придурку в школе. Во мне проснулось чувство собственничества. Она не ошиблась насчет того, что я метил территорию, или того удовлетворения, что я испытал, когда она кончила, сжимая мой член. Это меня она хотела, это я был ей нужен.

Но — и как бы это ни пугало меня до чертиков — я понял, что она мне тоже нужна.

Последние четыре недели, проведенные вдали от нее, были самым большим испытанием на самообладание, с которым я когда-либо сталкивался. Только чувство вины за то, что я облажался, защищая ее и Келли от Андроса, сдерживало желание сблизиться с ней. Но Рич помог мне понять, что мой страх подвести ее берет свое начало из другого места, из другого времени. Я все еще обдумывал его теорию, даже когда Слоан дала свой номер тому придурку. А сейчас увидел все кристально ясно. Я знал, что Слоан не считает меня неудачником. Но если бы я потерял ее из-за кого-то другого, то подвел бы нас обоих.

Блядь.

Я не был глупым человеком.

Знал, что ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к Слоан Харроу.

Дело было не только в сексе.

Теперь я даже сомневался, что так было изначально.

Увидев вспыхнувшее в ее глазах разочарование, я погладил ее по щеке.

— Между нами не интрижка, — согласился я.

Слоан от неожиданности замерла, ее рот приоткрылся в потрясении от моего признания.

Мои губы дрогнули от такой чертовски милой реакции, но мне нужно было, чтобы она кое-что поняла.

— Слоан, я никогда не заводил отношений. Не знаю, справлюсь ли с ними. Но если тебе достаточно моего желания попробовать, тогда будь со мной.

Ее глаза увлажнились от эмоций.

— Значит, мы встречаемся? У нас все серьезно?

Я подавил в себе страх и кивнул.

Увидев ухмылку, которую попыталась сдержать Слоан, я притянул ее к себе, поцеловав в губы. Она залезла на меня, накрыв своим мягким теплым телом, и мы целовались, пока я не утонул в ощущении и аромате этой женщины. Находясь сверху, она контролировала поцелуй, лаская и исследуя каждый дюйм моего тела, и я позволял ей делать со мной все, что ей вздумается. Обычно, когда я был с женщиной, мне нужно было самому контролировать ситуацию, в основном для того, чтобы иметь возможность решить, когда мы закончим. Так мне не требовалось вести себя грубо или жестко, если женщина в момент интимной близости пыталась привести нас туда, куда я не хотел.

Но мне нравилось, когда Слоан осыпала меня нежными поцелуями, задерживаясь на каждом шраме, словно могла губами стереть старые раны. Я принимал любое оказанное мне внимание. И когда она взяла мой член в рот и мучила так же, как я мучил ее ранее, мне чертовски понравилась каждая секунда. Я наблюдал за ней, перебирая пальцами ее шелковистые волосы, так возбудившись от вида обхвативших меня губ, что чувствовал себя гребаным подростком.

Она была молода и красива, у нее вся жизнь была впереди.

Я же был тридцативосьмилетний мужчина с твердыми убеждениями, не знавший, удастся ли мне обеспечить будущее, которого заслуживали она и Келли.

Возможно, я был эгоистичным ублюдком, потому что не оставил ее, но я бы не выжил, зная, что она не моя. Она посмотрела на меня из-под ресниц, сильно отсасывая, и в тот момент, как наши взгляды встретились, по моему позвоночнику прокатилось знакомое ощущение.

— Я кончаю, — предупредил я.

Но она не остановилась.

Слоан заставила меня отдать ей все.

Потребовала, чтобы я напрочь отказался от контроля.

И я сделал это для нее. Я сделал бы для нее все, что угодно.

ГЛАВА 32

Одинокий волынщик в народном костюме жителя высокогорья, — в килте, тартановой накидке и прочей атрибутикой, — играл на своем инструменте «Цветок Шотландии» (прим.: «Цветок Шотландии» — патриотическая песня Шотландии, вместе с песней «Scotland the Brave» претендует на звание неофициального гимна Шотландии. Часто исполняется на спортивных соревнованиях, таких как чемпионаты по регби, с участием шотландских команд). Вокруг него, на углу Принсес-стрит и Уэверли-бридж, собралась толпа. За его спиной раскинулись сады Принсес-стрит, заросшие увядшей зеленью и рыжими осенними листьями, а далее над городом возвышался Эдинбургский замок. Келли стояла на цыпочках между мной и Слоан.

— Я не вижу! — пожаловалась она под скорбный звук волынки.

Слоан повертела головой из стороны в сторону, пытаясь увидеть подходы к волынщику, но он был окружен. Сегодня был один из тех дней. Обычно люди проходили мимо одинокого волынщика, слишком занятые своей жизнью, чтобы остановиться и послушать, лишь бросали ему монетку. В другие дни туристы обступали его стеной.

Я опустился на корточки, и Келли повернулась ко мне.

— Хочешь подняться? — Я похлопал себя по плечу.

Возможно, десять лет — это слишком много, чтобы сидеть у кого-то на закорках, но Келли, похоже, так не думала. Она с готовностью кивнула, и я понял, что она, вероятно, никогда раньше не получала такого предложения от своего отца.

Еще одна причина ненавидеть Андроса. Я помог ей взобраться, крепко удерживая ее легкое тельце, поднялся на ноги и услышал, как девочка возбужденно хихикнула.

— Отсюда все видно!

Стоявшие впереди люди повернулись к нам с улыбками, и я взглянул на Слоан.

От абсолютного обожания в ее глазах в горле образовался твердый комок.

Блядь, я бы все отдал, чтобы она смотрела на меня так всю оставшуюся жизнь.