Темное искушение - Лори Даниэль. Страница 26

Сердце бешено колотилось у меня в груди, но я выдержала его взгляд.

– Нет.

Секунду он смотрел на меня, а потом набросился так быстро, что крик вырвался из моего горла. Ронан бросил меня спиной на кровать, опустившись на меня своим телом. Я извернулась под ним, умудрившись ударить его коленом в пах. Обычный человек упал бы на пол и схватился за яйца, но этот монстр просто замер на секунду, закрыл глаза, а потом издал животный звук, вырвавшийся сквозь стиснутые зубы.

Я воспользовалась тем, что он отвлекся, и перевернулась на живот, чтобы отползти от него, взобравшись на кровать, но он схватил меня за лодыжку, потянул и подмял под себя, а затем перевернул на спину.

– Ты сумела меня выбесить, – прорычал он. – Не очень умный поступок.

Когда он оседлал мои бедра, я попыталась сбросить его, но не смогла пошевелиться. Он разорвал мою блузку. Пуговицы рассыпались по постели.

Он был таким тяжелым и неподвижным. Если Бог существовал, он оказал миру медвежью услугу, поместив душу этого человека в это тело.

Я боролась с Ронаном изо всех сил, впившись ногтями в его шею. Он зарычал и поднял мои запястья над головой, удерживая их одной рукой, дернув юбку вниз по ногам. Я вонзила зубы в его предплечье.

– Осторожнее, – пригрозил он, – ты меня заводишь.

Доказательство этого вдруг ярко и твердо уперлось мне в живот. Мысль о том, что он может сделать со мной, когда выиграет этот бой, – а он его выиграет – парализовала легкие. Холодный прилив страха со слабым шипением погасил пламя в моей груди.

К его удовольствию, я замерла.

Мое тело дрожало, пока он снимал с меня остатки одежды. Он обращался со мной как с куклой, переворачивая, чтобы расстегнуть бюстгальтер или вынуть руки из блузки. Он спустил мои стринги вниз по бедрам, и инстинктивно – а может быть, дабы почувствовать подобие контроля, – я приподняла ноги, чтобы он смог снять их.

Я лежала обнаженная, если не считать кулона в форме звезды меж грудей. Оседлав мои бедра, Ронан сжал мои запястья над головой.

Он осматривал мое тело под собой. Он даже не запыхался, а я выложилась на все сто. Негодование разрасталось в груди. Мне нужно было получить от него человеческую реакцию. Нужно было знать, что у меня есть шанс пережить это.

Он наклонился и прижался своим телом к моему. Он был горячим, и я знала – это оттого, что он горел адским пламенем. Прижавшись лицом к моей шее, он уткнулся в меня носом, его голос хрипел от сдерживаемого желания.

– Знаешь, как приручают соколов?

Я молчала, невидящим взглядом уставившись в потолок.

Он пробежал губами по моему горлу.

– Их запирают, закрывают им глаза и кормят с рук.

– Предпочту умереть с голоду.

Он хрипло хохотнул, подчеркнув звук прижавшимися ко мне бедрами, я чувствовала его твердую эрекцию между ног. Очевидно, новизна ощущений пока еще не стерлась полностью. Наши тела подходили друг другу, будто были созданы друг для друга. Что за издевательство.

Я хотела продемонстрировать безразличие, но тело покалывало от беспокойства, каждое его прикосновение вспыхивало на коже. Простое прикосновение пуговиц его рубашки к моей коже вызывало дрожь по телу.

Он просунул свои ноги между моими, отпустил мои запястья, чтобы схватить бедра, впиться пальцами в плоть, широко разведя их, и полностью прижаться ко мне стояком. Когда он потерся о клитор, волна тепла прошла сквозь меня, просочившись через страх, словно струя горячей воды.

Мое сердце в груди пустилось странным галопом; от того приема, который оказало ему мое тело, у меня все сжалось внутри. Я схватила его за руки, и он позволил мне убрать их с моих бедер – но лишь потому, что уже был там, куда хотел попасть. Он очень по-человечески выдохнул.

Конечно же, именно похоть должна быть его единственной смертельной слабостью.

Я держала его руки в своих, пытаясь помешать им прикасаться ко мне и тревожить мои чувства, хотя это движение вдруг обожгло меня своей интимностью, и я отпустила их.

– Пожалуйста, не делай этого, – выдохнула я.

Он не слушал меня. Он провел ладонями вверх по изгибам моих бедер, сжав мою талию и сильнее прижав меня к эрекции, что послало вдоль моего позвоночника еще одну волну тепла. Туман и что-то яркое окутали тьму в его взгляде, когда он смотрел на свои руки на моем теле. Он был где-то в другом месте – где-то, где викингов обуревала жажда крови, где они грабили и насиловали женщин.

Я не должна была бороться с ним. Или, может, не должна была сдаваться. Но это была бесполезная, нелепая борьба, из которой я никогда бы не вышла победителем, и я была поглощена своей собственной битвой. Тепло его прикосновений пыталось затуманить негодование в моем сознании.

Он положил руку рядом с моей головой, склонился и поцеловал мою шею, прикусив кожу, прежде чем втянуть ее губами, несомненно оставив засос для еще одного печального селфи. У меня перехватило дыхание. Он обхватил мою грудь и сжал, пробежав подушечкой большого пальца по соску. Я восстала против этого жаркого чувства, жажда бороться поднялась в моей крови.

Я не хотела этого.

Но мое тело не было в этом убеждено, когда он провел цепочку поцелуев вниз по шее и пробежал губами меж грудей. Он был на удивление нежен. Меня это возмущало.

Я хотела, чтобы он навредил мне. Я хотела боли.

Потому что тогда я буду чувствовать лишь ненависть.

Он втянул сосок в рот, и волна огня пронеслась в тянущей пустоте меж ног. Я попыталась оттолкнуть его, но он схватил меня за запястья, прижал их к матрасу по обе стороны от меня, сковав железной хваткой. Он переместился к другой груди и прикусил зубами тугую вершинку, прежде чем втянуть ее в рот. Я закусила щеку, чтобы сдержать рвущийся стон.

Его голова опустилась ниже, влажный жар языка коснулся живота. Мое тело напряглась как тетива, когда он прижался лицом к бедрам и вдохнул. Его теплое дыхание коснулось клитора, и внутри разгорелся жар, разгоняя напряжение в мышцах, словно растапливая масло.

– Котенок, – сказал он, и низкий рокот его голоса заставил пульсировать все мое лоно. – Держу пари, ты такая же вкусная, как и твой запах.

Я никогда не думала, что это станет намерением, когда он победит.

Сжав одеяло по обе стороны от себя, я боролась с желанием поднять бедра навстречу влаге и жару. Для него это был просто еще один способ унизить меня, подчинить мое тело своей воле, тогда как мой разум по-прежнему презирал его.

Мольбы и борьба не остановили его, и, когда паника захлестнула меня, я выплюнула первые слова, которые пришли на ум:

– Что ты за садист? Думаешь, это пытка?

Он запечатлел поцелуй на внутренней стороне моих бедер, и я услышала в его голосе легкую улыбку.

– Мне не хочется пытать тебя прямо сейчас. Хочется посмотреть, как быстро я могу заставить тебя кончить своим ртом.

Он явно был уверен, что сможет сделать это быстро, и я ненавидела осознание того, что даже сейчас он, вероятно, сможет. Кажется, мое тело не забыло, как ему доставляли наслаждение и пищу, как пробудили отчаянное желание, которое наконец заставило меня почувствовать себя живой. Это желание все еще держало меня, не желая отпускать.

Стыд разрастался у меня в груди и обжигал глаза. Я ненавидела его.

Он унизил меня. Использовал. Вырвал мое сердце. А когда получит то, что хотел – голову моего папы, – выбросит меня как мусор. Слезы текли по моим щекам, меня уносило куда-то далеко.

Где было пусто и оцепенело. Должно быть, он почувствовал внезапную капитуляцию моего тела, прежде чем прикоснуться ко мне губами, потому что его взгляд поднялся к моему лицу. Он смотрел на меня долгое удушающее мгновение, затем отстранился.

Я лежала, уставившись в потолок, мое тело внезапно затрясло с каждым вздохом облегчения.

Когда он вернулся через несколько секунд, то схватил меня за запястье и попытался прикрепить его к железной спинке кровати. Я не сопротивлялась, когда он перешел к другому. Он, вероятно, считал меня жалкой: безвольно-покорная, со следами слез на щеках. Но меня больше не волновало, что он думает.