Радиус 227 (СИ) - Матюшенко Артем. Страница 4

— Не знаю, -пожал парень плечами, -я вообще, ничего не помню.

— В смысле? -посмотрел на него удивленно старлей. — Больной, что ли?

— Не знаю, не помню ничего вообще, сказал же. С памятью что-то.

— Михалыч, ты зачем его взял, а вдруг он псих или маньяк какой? -посмотрел на офицера прапор с удивлением. — Куда нам его, вдруг ему топор дадут, а он вместо деревьев пойдет людей рубить?

— Да ну, -погрустнел старлей, -откуда я знал, что он беспамятный-то? Да не, -махнул он рукой, -сюда маньяков не посылают.

— Ага, не посылают, -пробурчал все еще недовольный прапорщик, -ладно, хоть бабу симпатишную в этот раз взял.

Адам перестал прислушиваться к их разговору, а подвинув сверток рабочей одежды себе под голову, растянулся на лавке. Он снова придремал под мерный перестук колес, а проснулся от вопроса блатного с соседней лавки, который так же как и он отлежался и вроде как, пришел в себя после побоев.

— Слышь, командир, уже часа три вроде едем, долго еще? Пожрать бы, да и на парашу охота. И вообще, куда нас везут? Обещали жизнь с чистого листа, а тут в наручниках целый день.

— Закрой рот, расписной! -недовольно ответил ему прапорщик, обсасывающий сухой рыбий хвост, — Хрен тебе в сраку, а не жизнь с чистого листа!

— Че сказал⁈ -возмутился урка.

— А ты не понял? -удивленно посмотрел на него прапорщик откладывая в сторону рыбий хвост, — Я тебе щас, зубы железные твои в глотку вобью, чтобы не тявкал, на лесоповале ты и без них работать сможешь.

— Но, постойте, ведь нам и правда обещали вместо большого срока, жизнь с чистого листа и переселение в зону затемнения. -включился в разговор очкастый.

— Мало ли, кто и чего вам там обещал. –криво усмехнулся старлей, — Потрудитесь на благо общества, а там уже видно будет.

— А ты, губошлеп, по какой статье присел? -переключился на очкастого железнозубый, — Больно ты на маньяка с телевизора похож. –не дождавшись ответа от очкастого он снова поинтересовался у ментов, долго ли еще ехать.

— Часов пять ехать, -все же ответил старлей, -но через час, даже меньше, -глянул он на часы, -остановка будет, в Улу-Юле. А насчет новой жизни, с чистого листа, -посмотрел он на очкастого, -будет вам новая жизнь. Отработаете по паре годиков на лесоповале, а там получите свои ай-ди и катитесь куда хотите.

— Что, даже в Ленинград могу вернуться? -спросил очкастый с придыханием.

— Дурак, что ли! -захохотал старлей, которого дружным хохотом поддержал и пожилой прапорщик и сидящий чуть в стороне молодой конвоир, — Ну, бля, сказанул, в Ленинград вернуться! Ну хохма! Мы тут, все надолго, а скорее всего навсегда. Нет отсюда выхода, понял, нет! -внезапно перешел он на крик.

— Ну ты, внатуре, придурок лоховской! -обозвал мужика блатной и пояснил сверкнув своими зубами, — Ленинграда, вообще, нет уже, его несколько месяцев назад в Санкт-Петербург переименовали, дурилка картонная, бля!

— Да какая разница, как он теперь называется? -обвел взглядом всех старлей, — Забудьте про другие города, вы тут навсегда. По крайней мере, за пять лет, еще никто за радиус не вышел.

— Да это понятно, -цыкнул блатной, -но как там с остановкой? На парашу, реально охота.

— Я же сказал, остановка… -старлей глянул на часы, -примерно, через сорок пять минут, плюс минус. Терпи.

— Я если, не дотерплю? -скривился железнозубый.

— Тогда, обосранным поедешь! -хохотнул прапор, а потом скривился и зло ответил, — Только не тут, а мы тебя к последней платформе пристегнем, чтобы за составом бежал. Понял, расписной? Ох, и не люблю я вас, блатата поганая!

Вагон вдруг дернуло и раздался скрежет тормозивших колес. Адам чувствительно приложился боком о стоявшую впереди скамейку и до крови ободрал запястья наручниками.

— Да что там, еще⁈ -вскочил старлей и выскочил на переднюю площадку, а потом крикнул: -сосна на путь упала, Анищенко, пилу хватай и ко мне!

Прапорщик тоже встал, надел куртку, потом закинул на плечо карабин и направился к выходу, крикнув дежурившему на задней площадке солдату:

— Молодой, тут остаешься, в оба за этими прохиндеями смотри!

Адам снова привалился к стенке вагона и прикрыл глаза, но снаружи раздались какие-то крики и шум, а через несколько секунд раздались автоматные очереди. Сильный удар, сотряс старенький вагон и Адаму показалось, что они сейчас, вообще слетят с рельсов. Его отбросило от стенки и он снова ощутил боль в запястьях. Раздался треск, полетели разломанные доски, а потом в дыру окна просунулась огромная лапа и ударом больших когтей снесла блатному не только скальп, но и верхнюю половину черепа. Раздался пронзительный визг женщины, а Адам вдруг понял, что жердина переломилась и он больше не прикован к стене, впрочем, как и остальные его попутчики.

Он вскочив глянул назад. Молодой, тот что был одет в спортивную ветровку, бахнул дважды из своей двустволки и теперь судорожно пытался перезарядить ее, шаря по карманам в поисках патронов. Через мгновенье грохнул выстрел и парень, уронив ружье, стал заваливаться набок. Адам метнулся к переднему окну и увидел, как просто громадный медведь с висевшей клочками шерстью и бельмами вместо глаз, побежал к тепловозу, по пути, словно куклу снеся одного из стрелявших в него солдат. Автоматные пули, дырявили шкуру и рвали плоть, но зверь не обращал на это никакого внимания.

— Медведь нежить, в колдуна стреляй, в колдуна! -закричал прапорщик другому автоматчику. Парень, вскинув автомат, дал короткую очередь в сторону стоявшей за кустом темной фигуры с накинутым на голову капюшоном.

Адам увидел, что тот, кого назвали колдуном, выставил перед собой ладони рук и автоматные пули завязли в появившемся перед ним плоском и прозрачном щите, только всколыхнув преграду. А вот прапорщик, воспользовался этим, вскинув СКС и сбоку выстрелил колдуну точно в голову. На листья кустика брызнуло красно-бурым, а сам человек, как подрубленный упал в траву. Убив колдуна, Филлипыч обезопасил себя и от медведя, который в тот же момент, тоже рухнул на землю уже стопроцентно мертвой тушей.

«Но ведь, кто-то стрелял в молодого? Значит не один колдун, со своим мертвым медведем на нас напал?» -успел подумать Адам, прежде чем из-за кустов загрохотали выстрелы и прапорщик захрипев выпустил из рук свой карабин и ткнулся лицом в траву.

Адам увидел с полдюжины вооруженных людей, убивших последнего автоматчика и теперь стреляющих по тепловозу.

«Автоматов у охраны больше нет, только с ПМ-ов лупят, а вот один из бандитов, садит из ксюхи короткими очередями. Сколько в тепловозе осталось, еще двое? Не продержаться им долго.» -прикинул Адам, прежде чем увидел как один из нападавших вынул из холщовой сумки железный шар размером с грейпфрут и запалив короткий шнур метнул его в кабину. Раздался грохот и ответная стрельба, стихла вовсе.

«Все, кранты, и машинисту, и охране! Надо тоже рвать когти, а то грохнут как свидетеля.» -решил парень.

Он обернулся к женщине и очкастому, крикнул:

— Бежать надо!

— Нет, нет я никуда не побегу! -испуганно замотал головой губошлеп, — Нас спасут, а за побег расстреляют!

А вот женщина оказалась решительней пухлого очкарика, она вскочила со своей скамейки и побежала по проходу к Адаму.

— Туда давай, -махнул он рукой назад, но тут же увидел как кто-то поднимает ружье убитого часового, — Нет, стой! Давай в окно. -подсадил он Арину и тут же прыгнул сам. — Тсс! -приложил он палец к губам, на брюхе сполз с насыпи в траву потянув за собой женщину.

— Пантелей, они колдуна наповал грохнули!

— Да и хрен с ним, лучше так, чем ему большую часть серебра отдавать! -крикнул в ответ Пантелей.

— Ливер, что там в вагоне, есть спецгруз?

Из вагона раздалось пару ударов и хриплый, но довольный голос ответил:

— Порядок, Пантелей, килограмм двадцать серебряных полтишков, как всегда советских еще, со звездой и молотобойцем. Ну и бумажных денег много.

— Я сдаюсь, сдаюсь! -раздался испуганный вскрик пухлого, но в ответ прогремел лишь одинокий выстрел.