Мой Ангел (СИ) - Хоуп Амели. Страница 13

– Добрый вечер! – Сжимаю кулаки и перевожу свой взгляд на Максима. А на лице красуется добродушная маска, словно самого желанного гостя заприметила в зале.

– Добрый? – Вцепившись в меня глазами мертвой хваткой, издевательски повторяет за мной, только интонационно ставит мои слова под вопрос. И как неудивительно, ему совершенно наплевать, что могут быть свидетели нашей намечающейся стычки. И пусть это будет глупостью моего сумасшедшего воображения, однако кажись именно этого он и добивается.

Когда после попытки молча придушить его и выстрелить ему глазами прямо в лоб, я по-прежнему лицезрею перед собой его наглую физиономию с плотоядной ухмылкой, ко мне подступает ярость, которую он старается ещё сильнее подтолкнуть к горлу, и по итогу окончательно вывести меня из себя, не давая мне никакого шанса войти в строй.

– Мне кажется или Вы, Маргарита Дмитриевна, немного разволновались? – Чутка наклоняет голову, будто заглядывает прям в душу, и берёт меня за плечо, отчего мои ноги слегка пошатываются.

Кошусь на его руку, покоящуюся на мне. Затем снова возвращаю взгляд на него. Буря злости стихает, вместо неё приходят вновь растерянность. Где он, там тут же появляется она. И мне ничего не остается как просто бежать. Не знаю куда. Просто поскорее сбежать отсюда.

Я разворачиваюсь и открываю шторы для своего отчаянного побега.

– Рит, так мне куда садиться? – Озадачено спрашивает Рома, «застопорив» меня на границе двух миров: сцены и закулисья, прошлого и настоящего.

– Зал пуст, – в полуобороте окидываю зал рукой. – Садись там, где тебе больше понравится, – с колкостью в голосе ответив Роме, всё также спешу скрыться ото всех.

– Не-а, не получится, – выискивается тут самый умный, отдёргивая меня назад за и так натянутый нерв.

Оборачиваюсь и смотрю то на одного, то на другого. Оба хороши. Эта парочка точно хочет свести меня с ума: один глупыми вопросами, другой своей выдуманной эрудицией. Нашли перед кем блистать.

– Точно, – поднимаю указательный палец верх, словно на меня снизошла эврика. – Ром, – исключаю третьего из круга общения, – ты садись на любое, кроме того, где сядет этот господин, – не глядя, тычу на Максима пальцем.

Но на сей раз мне и развернуться не дали. Этот паршивец играет до конца.

– Спешу вас огорчить, Маргарита Дмитриевна, в зале нет свободных мест, – выдерживает паузу и, дождавшись, когда я буду вся во внимании, раскрывает подготовленный им сюрприз. – Я выкупил все билеты. Все до единого, – на его лице царствует торжествующая ухмылка. Даже левая бровь начала уже праздновать победу, взлетев до небес.

Внутри я готова была рвать и метать, однако отдавать ему победу так сразу — ни за что!

– Спасибо Вам за вашу преданность и любовь к искусству, – немного напускная, но всё же какая никакая выраженная признательность Максиму Сергеевичу от лица всего творческого коллектива. – Тогда не будем вам мешать.

Подхожу к Роме и беру его под руку.

– Пойдём, – тяну его за кулисы. – Сегодня тебе повезло, посмотришь выступление с моего места в vip-зоне, – с притворной веселостью похлопываю его другой рукой по плечу.

И вроде хорошо придумала, да и реализовала задумку тоже ничего, однако, когда я спиной почувствовала на себе взгляд, буквально прожигающий меня, ко мне пришло запоздалое осознание — я бесповоротно вступила в смертельную игру, где только Я и Он.

Глава 14. Маргарита

За три предыдущие недели балетная труппа школы им. Д.Я. Родочинского под моим руководством дала пять двухчасовых концертов: два акта, один антракт. Шестой уже вот-вот на подходе. Для организации столь масштабных мероприятий вложено не мало сил и привлечено огромное число людей. Невероятная постановка номера с идеально подобранным музыкальным сопровождением, филигранное и до кончиков пальцев отточенное выступление артистов, их подача и энергетика, правильно выстроенный свет и потрясающе сыгранная в живую музыка — это всё в совокупности должно кого угодно убедить в правдивости и честности рассказанной артистами истории. Множество гостей могли бы лицезреть необыкновенную картину истинной любви, написанную плавными и будто по льду скользящими движениями их тел, однако этому не суждено было состояться. Один гениальный по уму человек выкупал все билеты на эти концерты и ходил на них в одиночку, мня себя ценителем искусства.

На часах 17.40, и он, как всегда, сидит на своём месте, как балетный император ровно по середине, вальяжненько и с очень важным лицом, словно что-то в этом смыслит. Если бы не разное утро, можно было бы подумать, что один день безостановочно крутится, стоя на повторе: он в пустом зале, танцующие артисты на сцене, и я за кулисами; в начале тишина, затем его громкие аплодисменты в конце и оставленный у края сцены букет бледно-розовых лилий.

Один раз стерпела, во второй и все последующие разы тоже погасила пыл, и можно было бы и в шестой раз стянуть свой нрав в тугой узелок и отпустить его с миром, но не удержалась я. И сегодня вышла к нему до начала театрального действия, чтобы прочесть ему лично свой пролог, быть может после него он уйдет по собственному желанию чуточку раньше.

Оказавшись в шаге от него, отрепетированные реплики предательски покидают мою голову, и всё свободное пространство занимает злость.

Ладно я, но за своих ребят обидно. Трудились они не для того, чтобы потешить самолюбие одному обеспеченному нарциссу. Люди творчества любят нести в массы красоту через любовь к своему делу. Они танцами дышат и в танце живут. А этот король сидит и ладошки от радости потирает.

Бррр… аж шарахнуть хорошенько хочется, как в старые добрые времена. Жаль поварёшки нет под рукой.

– Это долго будет продолжаться? – Во мне возмущен каждый атом моего тела. Впервые я почувствовала, как мои волосы надрывно вытягиваются без утюжка. – Самому не надоело?

Сложив руки в замок, я впиваюсь в него своим уничтожающим взглядом. Никакого драматизма. Одно восклицающее недоумение.

Говорят, всему есть предел. Так каков он у него? И есть ли он вообще? Раньше, по своей неопытности, над этим вопросом я серьезно даже не задумывалась, потому минимум два раза оказывалась повисшей на его плече. Но не в этот раз уж точно. Учусь на своих ошибках.

– Вроде это последний день. Или я что-то упустил? – Неуместно подмигивает мне своим глазом, который яро хочу выколоть, чтобы на меня не пялился, как голодный зверь, в первый раз за долгое время увидевший добычу. Руки так и норовят стянуть юбку вниз, хоть и одета я в брючный костюм.

– Если бы… – говоря сквозь зубы, растягиваю на лице фальшивую улыбку, пряча за ней невероятное желание покончить с этим днём побыстрее, сейчас же придушив его.

– Так чего пришла тогда? – Максим резко встаёт с места, оказавшись на довольно близком от меня расстоянии.

В ноздри сразу ударяет древесный аромат мужского парфюма с нотками мускуса и хвои. Я в моменте забыла, как дышать, говорить, ходить. Моё тело толи от неожиданности, толи от пугающих мыслей, что я поди абсолютно точно попала, и не просто куда-нибудь, а в логово хищника, полностью сковало. Я замерла.

– Решила просто поприветствовать или, – наклоняется и шепчет мне в ухо, – всё же хочешь отдать дань нашему прошлому и пожелать своему бывшему хорошего вечера? – Выпрямляется и слишком откровенно и смело смотрит мне в глаза, молча продолжая говорить. О нас. О том, что между нами происходило в полнейшей темноте, за закрытыми дверями, вдали от посторонних глаз.

Мою грудь подернуло волнением, а сердце заколотилось быстрее. Я пытаюсь сдержать дыхание, но его близость весьма проникновенная, будоражащая и электризующая мешает мне взять всё под контроль, а моё затянувшееся молчание предоставляет ему словесную фору. И не только.

– Так что ты мне пожелаешь, Рит? – Он делает ещё один шаг ко мне и проводит ладонью по моей щеке, осторожно касаясь пальцами кожи.

Пока наши взгляды не отрывались друг от друга, и моя рука судорожно выискивала сзади то, за что я могу удержаться, чтобы не потерять равновесие, воздух вокруг нас заметно сгущался, а напряжение смертельно опасно затягивалось.