Мой Ангел (СИ) - Хоуп Амели. Страница 18

– Привет, – на выдохе проговариваю, отдалившись от взрывчатки на безопасное расстояние. И бросаю виноватый взгляд. Получилось неудобно. Однако я выбрала меньшее из двух зол.

– Сюрпри-и-и-з, – зубоскалит подруга, выдавая новую порцию паясничества.

– Кир, хватит! – Машка слегка толкает Киру в плечо. А затем всем телом поворачивается ко мне. – Чего случилось?

И только я собираюсь навешать им с три короба, как слышу позади себя голос.

– Ничего себе! Очередное собрание знатоков игры «Что?Где?Когда?». И это через столько-то лет?!

И раздаются грубые хлопки ладонями, высоко подкидывающие моё сердце.

Глава 19. Максим

Вот это, конечно, сюрприз.

Стою себе, никого не трогаю, беседую с «коллегами по цеху», а тут вдруг замечаю исчезающие вдали три кажись до боли знакомые макушки. Одну так сразу можно вычислить, но две другие… Под вопросом. Потому и выскочил проверить кто это у нас тут нарисовался. Неужто мои давние добрые подруги, с которыми в одной лодке когда-то плыли? А потом две эти барышни соскочили, и я один потонул вместе с этой продырявленной лодкой.

– Срочный звонок, – держа в одной руке телефон, а другой похлопывая самого ближнего по спине собеседника, прошу прощения и поспешно удаляюсь.

Сжимаю ладонь в кулак. Не дай Бог! Чёртовы партизанки. Советую им прямо сейчас начинать молиться, чтобы это оказались не они. Урою троих. Не сжалюсь ни на секунду. Никто ж из них за три года не подумал меня пощадить. За укрывательство беглянки руки подняли все, а вот за молодого влюблённого идиота, который сотни дров переломал, как сейчас помню каждый брошенный удар в «ствол дерева», не вызвался никто: руки в карманы, голову в сторону, язык за зубы.

Быстрыми шагами пересекаю холл и выбегаю на улицу. Лицо обдаёт прохладным вечерним воздухом. Чувствуется как медленно подкрадывается в эти края осень. Но мне этого мало, мне хочется, чтобы нахлынула стужа и охладила моё бушующее пламя злости, которое я пытаюсь подавить, но, увы, безуспешно. Наверное, никому не удастся прочувствовать то, что творится у меня внутри. Я весь тлею в надежде, что я ошибаюсь и просто тупо обознался.

Жадно вбираю воздух перед тем, как свернуть за угол, туда, откуда только что доносились женские голоса.

Какие-то доли секунды разделяли меня от простого человеческого разочарования. Троим из трёх я полностью доверял, одной додумался даже своё сердце подарить. А она в знак благодарности за столь искренние чувства, переполнявшие меня всего без остатка, что каждая клетка вибрировала от её присутствия в моей жизни, смачно его растоптала, безжалостно вдавливая его в землю.

Сворачиваю за угол здания, и — та-дам! Пред глазами предстают три девицы, щебечущие поздно вечерком: Рита, Маша и Кира.

Ну надо же! И впрямь она — та самая святая троица.

– Ничего себе! Очередное собрание знатоков игры «Что?Где?Когда?». И это через столько-то лет?! – Аплодирую им, да так усилено отбиваю в ладоши, что в какой-то момент могли бы и искры полететь.

– Максим? – Глаза Киры округляются, в то время как у Маши они мигом захлопываются.

А что Рита?! Рита осталась стоять неподвижной, хотя один мускул на спине у неё уж точно дёрнулся. За пиджаком ей не скрыть охватившее её напряжение.

Значит девчонкам она ничего ещё не сказала?! А стоило бы. Вон, как перепугались. Поберегла бы своих подружек.

– Машунь, ты открывай глазки. Не бойся. Пока сюда за вами шёл, тоже своим не верил. Но вот не задача, – бью себя по бедру, – ни в чём не солгали.

– Максим, уйди! – Мнимая львица скалится, но храбрость свою не проявляет. Никак не осмеливается взглянуть мне в глаза.

– Ритуль, ты тоже поворачивайся, погляди на меня.

– Убирайся! – Резко оборачивается, вставая ко мне лицом. Замечаю, как у неё от злости начинают выпирать клыки. Где-то я уже эту картину видел.

– Рано. Ты лучше познакомь меня с ними снова, мм? – Исключаю девчонок из своего поля видимости, и сосредотачиваюсь только на ней. – А то кажись я плохо тогда узнал твоих подружек? Например, то, что они у тебя лживые, как, в принципе, и ты.

– Максим, перестань… – Включается в разговор «само Милосердие», но её, к сожалению, прерывают. Хотя я бы её послушал.

– Не нужно, Маш, – она вновь от меня отворачивается. – Вы идите, я вам наберу чуть позже.

– Да, вы, наверно, бегите, без вас поговорим, – отмахиваюсь. Что с них взять?! Три года молчать и ничего мне не сказать — этим поступком они и так много чего мне сказали.

– Ты не понял, пошел вон! – Я вновь лицезрею её покрасневшее от ярости лицо. – Ни я, ни они не будем с тобой разговаривать.

– На этот раз, Ритуль, ошибаешься именно ты, – и моё лицо в тон Ритиного багровеет. – Мы будем говорить. Здесь, – тычу пальцев на землю, – или в другом месте, – обвожу руками окруженные нас просторы. – Мне не важно! Тебе придется за всё ответить, за себя и за них, – презрительно показываю головой на тех, о ком говорю.

– Ещё чего. Лучше уходи, пока не вызвала охрану, – указывает мне на выход.

– И что ты им скажешь? Что до сих пор не придумала, как оправдать своё предательство?

– Нет. Скажу, что ты придурок, которого нужно немедленно вышвырнуть за ворота.

– Если только вместе с тобой, – отвечаю ей и на её сверлящий взгляд.

– Рит, – мяукает ей на ухо одна из подруг, та, что быстрее соображает. – Сейчас нам надо всем успокоиться, – кладёт руку на Ритино плечо. Однако та, быстро её с себя сбрасывает.

– Я спокойна! – выкрикивает на всю ивановскую, а затем подходит ко мне. – В последний раз повторяю, убирайся отсюда! – И тем самым лишь окончательно подтолкнув меня на необдуманный поступок.

– Вы сами всё видели и слышали, – обращаюсь к подругам, – я её предупреждал, что без неё уходить не намерен, – в миг отрываю Риту от земли, закидываю к себе на плечо и импульсивно иду к машине.

– Идиот, пусти! – тарабанит меня по спине что есть мочи. Но на жалкие удары никак не реагирую. Пускай всего исколошматит, я не остановлюсь.

– Маш! Кир! Позвоните в полицию! – выкриками помогает не забыть, что мы всё же не одни.

Разворачиваюсь к бывшим приятельницам и кротко прощаюсь — заслужили за бездействие.

– Снова хочешь казаться порядочным?

– Нет, – невольно приподнимается уголок рта. Не я один ловлю сегодня флешбэки. – Я давно не такой, – усаживаю Риту на переднее сиденье своего автомобиля и пристёгиваю ремнём безопасности. – Счастливого тебе пути!

Глава 20. Маргарита

Меня от всего происходящего потряхивает. Просто взял и молча унёс, как свою игрушку: без моего на то разрешения. Сижу и про себя проговариваю все ругательные слова, которые первые приходят на ум. Те, что ему больше всего подходят, повторяю по нескольку раз. Какой же самовлюбленный этот паршивец.

– И куда ты меня везёшь? – Говорю как можно равнодушней. Сложив руки в замок, стараюсь сфокусировать зрение и рассмотреть мелькающий за окном пейзаж. Начавшийся дождь размывает краски. И я не сразу смогла разобрать. – Хочешь меня убить? – Всплывает вопрос после того, как понимаю, что мы заехали в лесную глушь.

– Таким бесполезным делом тут не занимаюсь, – поворачивает голову ко мне, – Ты же наверняка помнишь об этом, – и наглым образом нахально подмигивает.

Придурок, говорю же.

Закатив глаза, снова от него отворачиваюсь и набираю побольше воздуха, чтобы от его напыщенности не задохнуться в салоне автомобиля. А то это будет самой глупой смертью, о которой я могла бы когда-то подумать.

И, наверное, я всё же помолчу, чтобы ещё порция эдакого не полетела в мою сторону. Он-то может и покруче выбросить. Скажем, припомнить мне о капоте своего старого автомобиля и ряд других наши совместных проделок в глухих местах. Ладно, сказать, лишь бы не изъявил желание повторить.

Три года я прорабатывала в себе каждую мелочь: наполнялась терпением, спокойствием и смыслом продолжать дальше жить. Стоило этому сокровищу вернуться в мою жизнь, как всё затрещало по швам. И старое выползает наружу. Принадлежащие ранее Рите импульсивность, жажда справедливо ответить тому, кто сильно напрашивается, стали проявляться. И удержаться, вовремя промолчать — теперь настоящая пытка.