Маг 12 (СИ) - Белов Иннокентий. Страница 15

— Что у нее болит? — спросил я доброжелательно.

— Что-то по женски. Если вы можете, если у вас, Сергей Афанасьевич, силы остаются после лечения царской семьи?

— Остаются, уважаемый. Когда ваша супруга будет здесь?

— Завтра она приглашена к императрице по какому-то поводу. Правда, теперь не знает, сможет ли присутствовать. Ей нехорошо и она лежит дома.

— С утра я лечу семью, после обеда могу заняться вашей супругой. Приводите ее в мой флигель, там нам никто не помешает. Сами будете присутствовать при сеансе, — пояснил я, заметив его удивленное лицо, — А где вы думали нам лучше встретиться?

— Думал, что у нас дома будет лучше всего, — простосердечно ответил камер-юнкер, — Супруге сильно нехорошо.

Так, придется выезжать из дворца, что в принципе неплохо. Комнатку мою можно уже и освободить от секретных вещей. Чего зря рисковать, что ее как-то вскроют и много чего сильно полезного заберут?

Все же защита окна и двери не поможет, если кто-то с чердака пройдет или через стену. А эти вещи могут решить судьбу империи, особенно, если попадут в руки врагов.

Кажется, что у меня все нормально с царской четой получается пока. Они осознают, откуда я пришел и не высказывают недоверия к моим прогнозам.

Только позавчера в газетах появились сообщения про землетрясение на Аляске, а сегодня император первым делом озвучил этот мой сбывшийся прогноз.

Да и все остальное тоже, статью и брошюру так никто не догадается подделать, чтобы с новым алфавитом и еще кучей слов, которые пока не знакомы в здешнем языке.

Так что я надеюсь на постоянное внимание к своим словам, углубленное изучение моих предложений самим императором с его советниками. Вот с ними будет непросто, раз я не собираюсь выходить из тени и представляться им, как Сергей из будущего. Которого нужно обязательно слушаться, потому что он все уже знает наперед.

Этот вариант мы с императором уже обсудили и решили не вызывать по возможности кривотолков.

Выехали после лечения из дворца только с Пистолькорсом вдвоем. Я уже думал, что ко мне охрану приставят побольше, только, кажется из-за полной загрузки моими словами сознания императора он еще не сообразил, что меня следует оберегать, как зеницу ока.

Все еще находится в расслабленном состоянии, это понятно, что выходить из режима комфорта не хочет слишком быстро. И о чем-то беспокоиться лишний раз. Только и мою роль в новом курсе страны еще никто не может вычислить, этого нового курса еще просто нет. Только подготовка к нему ведется неспешная.

Да и так внешняя тишь-гладь в стране стоит, Гучкова вот только убили недавно, да эсеры с большевиками грабежи всякие замышляют. А так все вполне хорошо.

Хотя, не очень хорошо. Рабочие бастуют все больше и больше, борются за восьмичасовой рабочий день неустанно.

И чтобы мастера с хозяевами к ним на «вы» обращались, что вполне разумно.

Доехали до Царскосельского вокзала, там на извозчике до Английского проспекта, где проживает этот достойный человек и камер-юнкер. Супруга, довольно приятная женщина, ожидает нас в спальне, как доложила прислуга.

— Милая, мы с Сергеем Афанасьевичем приехали! — предупредил жену камер-юнкер, которого зовут Александр Эрикович.

— Одну минуту, Сергей Афанасьевич, нужно подготовить комнату к вашему визиту, — Пистолькорс убегает вперед, а я присаживаюсь на пуфик и жду, когда меня позовут.

Потом он возвращается и провожаем меня в спальню супруги. Та в закрытой сорочке ждет приема, накрывшись по грудь одеялом.

— Что болит, уважаемая Александра Александровна?

— Низ живота.

— Хорошо. Я вас сейчас вылечу, только, зная, что вы умеете тайну хранить, все-таки еще раз попрошу — никому ни слова!

— Обещаю! — отвечает супруга камер-юнкера, — А что показывать? Саша, может, ты выйдешь?

Это она мужу говорит, тот смущается, но, выходить не собирается.

— Сашенька, Сергею Афанасьевичу не нужно тебя осматривать. Он лечит совсем по-другому!

Не знаю, неужели он еще не рассказал супруге, как я лечил цесаревича, ведь, он же непосредственный свидетель произошедшего там чуда. Ну, может, и правда обо всем случающемся во дворце держит язык за зубами.

Супруга, конечно, в полном недоумении, только я согласно киваю головой:

— Да, Александра Александровна, показывать мне ничего не требуется, только укажите место, где у вас болит рукой.

Она показывает на себе через одеяло источник боли, я медленными пасами вожу руку, потом, сделав усталый вид, перехватываю камень в другую руку и через еще пять минут заканчиваю сеанс.

Хозяйка чувствует себя резко выздоровевшей и упрашивает меня попить с ними чая.

— Как же удается нашему Старцу находить таких самородков, как вы, Сергей?

Мы пока идем в залу, где ждем чай и хозяйку, сразу заметно повеселевшую и переодевшуюся.

Я чуть чаем не поперхнулся от такого признания Сашеньки. Ну, они с мужем, особенно она — настоящие фанаты Распутина и даже мое невероятное умение лечить людей как-то подвели под влияние него самого.

— У Старца самого много необъяснимого и потрясающего! — никак не выдал я свои чувства.

О том, что именно я настоял отправить его на днях в ссылку в свое родное село — хвастаться не стану и вообще, среди поклонников Старца слова против его авторитета не скажу.

Это же он — мой первооткрыватель, а то, что я использовал его знакомства и связи — нормальное дело. Будет хоть какая-то группа поддержки и у меня, если Старец Григорий меня официально не проклянет перед отъездом.

Так что теперь я жду, когда Старец появится во дворце и произойдет прощание на какое-то долгое время.

Я настаиваю перед Александрой Федоровной, что не раньше того момента Григорию можно будет вернуться, как станет понятно, что России удалось увернуться от напрасного кровопролития, а престол уже не в такой опасности находится.

Глава 7

После того, как я покинул гостеприимную квартиру Пистолькорсов, еще раз напомнив теперь счастливым супругам о тайне вкладов, то есть, полном и абсолютном молчании о самом излечении Александры Александровны, я пешком прогулялся по рабочим кварталам Петербурга с Английского проспекта до Садовой улицы.

Не уверен, что сможет долго держать рот на замке Александра Александровна про такое чудо, но, может расскажет какой-то подруге своей, самой больной или с больным ребенком.

Кое-какая реклама мне тоже требуется по высшему обществу, чтобы понемногу партию своих сторонников и поклонников создавать. Есть у меня такая возможность, очень дорогая, прямо фантастическая для этих времен, так что могу любого искреннего противника Николая Второго, если примитивно это называть, смешивая личность царя со всем самодержавным строем, за пять минут лечения в фанатичного сторонника самодержавия перевербовать.

Если лекарь-спаситель просит настойчиво. а человек нормально внушаемый.

Когда вопрос стоит о долгой, здоровой жизни, неважно — своей лично, любимой женщины, тех же детей или страшной, неотвратимой смерти — тут любой поменяет взгляды по убедительной просьбе такого впечатляющего Лекаря.

Выглядит Коломна довольно затрапезно, но и приличные дома попадаются с чистой публикой. Много всяких чайных и обжорок в подвадах, потом дошел до Мариинского театра, там уже все внешне покрасивее оказалось, заметно более зажиточная публика проживает.

Добрался без приключений до гостиницы, обошел ее стороной, вошел в нужный двор и начал подниматься медленными шагами по узкой лестнице к своей комнате под крышей.

И тут меня ждет сюрприз, пока я тихонько переставляю ноги, сверху мне послышался какой-то шум и кряхтенье.

Я уже стою на четвертом этаже и внимательно прислушиваюсь к тому, что происходит выше.

А происходит там что-то нехорошее, поскрипывают доски, потрескивают время от времени и, значит, кто-то собирается попасть в снятую мной комнату, воспользовавшись отсутствием хозяина. Дверь распахнуть не смогут, даже если вывернут петли засова или подберут ключ к замку, однако, все равно пока не сдаются лихие люди.